— Егор Михайлович сказал — никаких кардинальных изменений во внешности его невесты. Подчеркнуть, но не портить и не перерисовывать заново, — поясняет Вероника.

Странно, когда это Егор успел так распорядиться насчёт меня? Он говорил с Вероникой обо мне?

— У Кираны очень мягкий тип внешности, — улыбается Ленон ореховыми глазами. — Я бы и сам не стал ничего менять кардинально. Но всё же уточнил, играем ли мы в эту куколку или она играет с нами. Итак, я всё понял. Прошу! — Лео подставляет мне свой локоть. — Можно выдвигаться!

Это звучит чуточку устрашающе, но я покорно следую за Лео. Он приятный мужчина и жуткий болтун. Сразу же начинает пересказывать мне последние сплетни и критикует образ предыдущей невесты Егора. Элины.

— Я сделаю из тебя такую красотку, бомбина, что твой жених проглотит свой язык. Подчеркнём всё, чем тебя природа наградила, — обещает Лео, скользнув взглядом по моей фигуре. Останавливается на груди. — Да. Они — просто великолепны.

— Не думаю, что мои прелести сильно впечатлили Егора Орлова, — фыркаю я.

— О, брось, бомбина… Они впечатлили даже меня, хоть я и по другой теме, — подмигивает мужчина. — Но красота тела всегда совершенна, вне зависимости от постельных предпочтений. К тому же, если учесть, что Егор Михайлович лично выбирал тебе бельё, это говорит о многом…

Вероника предупреждающе шипит позади нас. Лео прижимается ко мне теснее, шепча:

— Ох уж эта стервочка! Доложит большому боссу…

— Уже доложила! — ледяным тоном отзывается Вероника.

— Кажется, я слишком много говорю и однажды договорюсь до беды! — сокрушённо качает кудрявой головой Лео. — Всё, замолкаю!

Но замолкает он буквально минут на десять, не больше. Потом он снова начинает болтать обо всём на свете.

Забег по салонам красоты можно считать открытым. Меня радует, что Лео не третирует меня часами, а тащит в симпатичное кафе, чтобы перекусить. Вероника садится за соседний столик и демонстративно задирает рукава жакета, смотря на циферблат часов. Так она даёт понять, что времени у нас в обрез.

После обеда мы перемещаемся в особняк Орлова. И просторный зал превращается в огромную примерочную. Всюду расставлены вешалки, высятся коробки с обувью и шуршат целлофановые пакеты.

День вместе с Лео протекает незаметно. Благодаря болтливому и энергичному стилисту мне подобрали с пару десятков образов на все случаи жизни. От «пошла выносить мусор и случайно попала под камеру папарацци» до «решила ослепить всех на светском рауте».

К концу дня я чувствую себя если не принцессой, то кем-то вроде неё. Мишура, блеск и роскошь ослепляют. Они бы подавляли меня, если бы всё это презентовала Вероника и ей подобные. Но Лео подаёт это играючи. С его лёгкой руки я оказываюсь вовлечена в эту игру, преуспевая в ней.

Я так увлеклась, что на время забываю о подводных камнях и рисках. Но случайно переключив на федеральный канал, я застываю с пультом в руках. На экране репортёр с видом голодной акулы интересуется о подробностях моей прошлой жизни. В кадре стоит моя тётка и её дети. Простая обстановка хрущёвки, старый советский сервант.

— Вы знали, что Кирана считается невестой Егора Орлова? Одного из самых преуспевающих бизнесменов. Он долгое время занимал верхние строчки рейтинга одного из самых завидных холостяков! — тараторит репортёр.

Тётка тушуется лишь на мгновение, но потом бойко подхватывает:

— Нет. Но Кирана всегда грезила большим…

Репортёр сыплет вопросами, частит, как пулемётной очередью. И по его виду ясно, что он хочет докопаться до всех подробностей. В том числе, каких мужчин я предпочитала.

— Ой, ну Кирана в школе не таких мальчиков выбирала….

— Боже! Только не это! — стону я, понимая, что без внимания не оставят ни один кусочек моей прошлой жизни. Вытащат на свет и дружбу с самым дерзким мальчиком в классе, который впоследствии стал чересчур дерзким, а сейчас так и вовсе мотает второй срок за воровство.

Я вскакиваю и торопливо ищу телефон, чтобы позвонить Егору.

— Егор! Ты обещал, что защитишь меня от всего! А они… они добрались до моей семьи! — выпаливаю я.

— Я знаю, Карамелька. Сейчас же выключи телевизор. Сядь. Успокойся… Я всё решу.

— Но они…

— Я уже еду. Скоро буду. Просто выключи! — чеканит Егор.

Выключить. Успокоиться.

Простые два действия. Но все эти телевизионные передачи для любителей перетрясать чужое бельё обладают сильнейшим воздействием. Понимаешь, что тебя измажут в смоле и изваляют в перьях, но всё равно смотришь. Смотришь и понимаешь, что если тебя ударили низко, могут ударить ещё ниже.

Скорее всего, мою тётку просто подкупили, иначе чем объяснить, что она с таким удовольствием напоказ выставляет простую жизнь, преувеличивая бедность в стократ. Нарочно показывают кадры грязного подъезда, разбитого асфальта, полупустого холодильника. Откуда-то тётка выдернула старые потасканные вещи для детей, хотя я знаю, что она своих детей одевала прилично. А следом идёт ряд кадров, на которых есть Егор. И я рядом. На удивление мы хорошо смотримся вместе, а я вышла удачно и выгляжу довольной жизнью, катающейся как сыр в масле.

— Помогает ли вам племянница? — спрашивает репортёр.

— Нет, — тётка утирает слезу. — Она просила не звонить ей…

— Довольно! — слышится над ухом решительный голос Егора.

Я вздрагиваю, он отбирает у меня пульт.

— Все вон! — командует Орлов. — Немедленно.

Все спешно покидают зал. На несколько мгновений становится очень шумно, а потом меня глушит образовавшейся тишиной. Только в голове звучат на повторе все эти фразы, услышанные с экрана телевизора, и перед глазами расплываются цветными пятнами лица родных.

— Кира, Кира… — зовёт меня Егор. Садится передо мной и легонько хлопает по щеке. — С тобой всё в порядке?

Отрицательно машу головой.

— Это просто сплетни! — убеждает меня Егор. — Пустая болтовня, не больше.

Егор дотрагивается до моего плеча, я отбиваю его руку ладонью.

— Ты обещал! Обещал! — повышаю голос. — И что в итоге? Ты чист и неприкосновенен, а моё имя обваливают грязью. Добрались даже до моих родных! Понимаешь?!

— Не кричи!

На плечах смыкаются сильные, мужские пальцы. Егор пытается меня образумить. Но внутри меня словно взрывается бомба. Становится тяжело дышать и даже удобное дизайнерское платье кажется всего лишь удавкой. Клеткой, сжимающейся со всех сторон. Я начинаю остервенело дёргать за язычок молнии, желая стянуть дорогое платье. Но оно сидит, как влитое!

— Успокойся, ну же!

В голосе Егора позвякивает сталь. Сначала он просто наблюдает за моими метаниями, потом решительно преграждает мне путь и подхватывает под коленями.