Глаза всех игроков в крокет покинули свои орбиты и вытаращились на сидевшую на краю лужайки Мэдди. Алекс живо отправился в этом же направлении.

* * *

По мнению Мэдди, психиатрия представляла собой бессмысленное протирание кушеток. Несмотря на невероятное количество эмоциональной грязи, накопленной за десятилетия, она считала, что у нее есть иммунитет против психоаналитиков. Если в какой-то ситуации клиент всегда неправ, то эта ситуация в корне неверна. Этому ее научила Эдвина Хелпс.

Пока Алекс волоком тащил ее через автомобильную стоянку Хайгроув, она пришла к мнению, что о людях можно судить уже по тому, какую машину они водят. «Бентли» говорили о своем хозяине, что он «щеголеватый сутенер», полноприводные «ленд-крузеры» — «претенциозный идиот», «альфа» — «богатый претенциозный идиот». Там еще были «феррари», «мазерати» и «ламборджини», явно принадлежащие неплательщикам налогов. Но ни одна машина не говорила так много и выразительно, как красный «порш», на котором приехал Алекс и к которому он так грубо подталкивал Мэдди.

— Что тут можно сказать: настоящий «менопорш». А что написано на номерных знаках? — издевалась она. — Кризис среднего возраста?

Подчиняясь порыву праведного гнева, Алекс рывком уселся за руль. Всю дорогу по шоссе М40, пока они глотали выхлопные газы длинной розовой спортивной машины Петронеллы, он пребывал в глубоком молчании. Мэдди точно не решила, что говорила о Петронелле ее машина, за исключением «недоразвитого клитора».

Алекс пребывал в амплуа Марселя Марсо до того момента, пока ленивый летний закат не принес темноту, потом резко свернул с основного шоссе на темную дорогу. Он остановился возле гаражей авторемонтной мастерской. Мэдди слушала, как шелестит остывающий двигатель, и смотрела, как Алекс заходит в кафетерий. Местечко было живое и радостное. На полузатопленных зданиях были надеты парики из зеленых водорослей. Везде, где хватало взгляда, виднелись выгоревшие остовы машин и старых кроватей. Алекс вернулся, проскользнул в машину и вручил ей бутылку пива. Оно было теплое.

— Тот, кто разобрался с прошлым, управляет своим будущим, — загадочно произнес он, откидываясь на спинку водительского сиденья. — Так сказал Джордж Оруэлл. — Он устроился таким образом, чтобы сидеть к ней лицом, перекинув ногу с загорелой лодыжкой через колено. — Так что, по-твоему, скажут газеты? Что я невежа? Бабник? Волокита?

Глядя, как по его лицу скользят лучи от фар проезжающих мимо машин, Мэдди заметила, как удивительно самодовольное выражение сменило мертвенно-восковую маску на его лице.

— Да нет, скорее гад ползучий или что-то в этом роде. — Она открыла бутылку зубами. — Для таких мужчин, как ты, должен существовать специальный тест. Если тебя привести на темную кухню, а потом резко включить свет, то твоя тараканья сущность проявит себя, когда ты рванешь прятаться под холодильник.

Алекс сцепил пальцы и завел руки за голову.

— Какое же ты, оказывается, грустное и навязчивое существо, Мэдди, — язвительно заметил он. Она же никак не могла разобраться в своем настроении. — Ты всего лишь соблазнила чужого мужа, обманом сделала его отцом, а потом стала шантажировать его угрозами о публичных заявлениях. А вдруг мои друзья в средствах массовой информации заинтересуются моим вариантом этой истории? — бесстыдно продолжил он. — Невинный семейный мужчина…

— Невинный! — от возмущения «Хеникен» попал ей в нос. — Да рядом с тобой Сталин выглядит…

— … попавший под влияние искусной сексуальной карьеристки.

— … как Джон Денвер. Карьеристки? Какой карьеристки? Ты обещал найти мне работу, но…

— Ты совершенно не осознаешь всю неуместность своих притязаний. Вкусы публики нынче извращены дешевой клеветой и погоней за сенсациями.

— Неужели? Одно дело, если ты вшивый бродяга неуч, а если ты политик, тут уже совершенно другая история. Слушай, я уже начинаю повторяться…

— Ха-ха-ха! — издевался он. — Если речь идет о торговле оружием с Ираком или растрате государственных фондов на нужды членов парламента, я с тобой согласен. — Его речь текла гладко, как по маслу. — Но мы, либеральные демократы, можем пережить позор мелких сексуальных излишеств. Рейтинг Пэдди Эшдауна пошел вверх, если помнишь, когда всплыла его интрижка с секретаршей. Более того, женщины по всей стране внезапно воспылали к нему чувствами. — Алекс безрезультатно попытался засунуть руки в карманы своих джинсов. Они были настолько узки, что его яйца почти приняли форму зародышевого состояния. Надеясь, что Мэдди не заметила этого, он зацепил большими пальцами хлястики пояса и продолжил разговор. — Даже пресса утомилась метать молнии по поводу поругания морали.

Мэдди шарила глазами по лицу своего бывшего любовника, освещаемого светом фар проезжавшего грузовика.

— Ты никак снова пытался сесть под стоящей машиной?

— Публика теперь не оскорбляется на твою расстегнутую ширинку если ты готов в этом покаяться. — Он поправил свою челку перед зеркалом заднего вида. — Я известен как человек, сделавший себя сам, который…

— Боготворит своего творца?

— …Хозяин своему прошлому, — надменно поправил он ее, — и завоевывает сердца людей своей прямотой и самокритичными заявлениями о том, как трудно быть отцом-одиночкой…

Рванувшись к нему, Мэдди ударилась головой о солнцезащитный козырек.

— Ты? Растил ребенка? Алекс, ты только не паникуй, но, кажется, у тебя началась ужасная реакция…

— Мы только и слышим о сексуальной дискриминации, расовой дискриминации. А как насчет дискриминации отцов?

— С твоими отцовскими навыками у ребенка будет интересное хобби: убийство киноактрис с расчленением и патологическая любовь к хорькам.

— Девяносто процентов разводов инициировано женщинами, но только в одном из десяти случаев бедному отцу удается отстоять право на попечительство над собственными детьми.

— Боже, я чувствую, что сейчас родится крылатая фраза.

— И несмотря на то что мужчину изгоняют из семьи, именно ему приходится платить за это! Неудивительно, что наши генофонды стремительно истощаются!

Абсурдность заявлений Алекса вызвала у Мэдди смех.

— Алекс, ты ни за что не смог бы самостоятельно воспитать ребенка. У тебя слишком маленький холодильник. Там негде развешивать первые рисунки пальцами.

— А теперь вы даже научились себя оплодотворять! Быстрая процедура при помощи спринцовки — и мы становимся физиологически ненужными! — несло его. — Постепенно вы делаете нас и эмоционально лишними.

— Земля вызывает Алекса! Хватит! Это называется приобретенная беспомощность, умник, особый талант, доведенный до совершенства многими поколениями отцов.

— Современным отцам приходится делить себя на различные категории: генетический отец, биологический отец, юридический отец, социальный отец…