Так прошло двое суток. Теперь старшина был уверен, что негры патриковского сына — настоящие солдаты. Ибо только они могут сутками напролет дрыхнуть, как выпадет спокойное и ничем не занятое время, отвлекаясь лишь на еду и противоположные действия. Сам Малой тоже отнюдь не недосыпал, но все же давить ухо по восемнадцать часов в сутки ему уже не позволял возраст. Зато в электронной книге, кроме «Незнайки», нашлась еще и «Повесть о Ходже Насреддине», которую Малой до этого не читал, так что скучно ему не было. Хотя, конечно, гондола, которая по внутреннему объему была с небольшой автобус типа пазика, изрядно надоела.

Но где-то часа в три пополудни третьего дня полета Павел, сидевший в это время на пилотском месте, позвал отца:

— Пап, на радаре какая-то засветка. Это, что ли, твой остров?

— Похоже на то. Доверни вправо, вряд ли он обитаем, а отдохнуть денек на твердой земле нам не помешает.

— А на нашей Земле он есть?

— Конечно, откуда бы я иначе про него знал. Это остров Святой Елены, на который сослали Наполеона.

— Историческое место, — хмыкнул Павел, — надо будет там сфоткаться, а могилу Наполеона недолго и прифотошопить. Где-то через час мы там будем, как его станет видно, я позову.

Действительно, через сорок минут на горизонте появилась дымка, а вскоре можно было рассмотреть и саму землю.

— Какой-то он тут не совсем как у нас, явно больше, — заметил Патрик, разглядывая остров в сильный бинокль, — и, кажется… Да, точно, это дом или, скорее, его развалины, так что, Паша, притормози. Вышлем разведчик и посмотрим, что там. А то действительно, отчего бы у агров не оказаться своему Бонапарту?

Дирижабль лег в дрейф, и с него была запущена радиоуправляемая модель вертолета, снабженная телекамерой. И где-то через полчаса Патрик начал комментировать:

— Это был достаточно населенный остров, но именно что был. Сейчас — никаких признаков присутствия человека.

— Мор или война? — поинтересовался Павел.

— Такое впечатление, что нет. Все мелкие деревеньки заброшены очень давно, от них уже почти ничего не осталось. Поселок вокруг большого дома на северной оконечности острова выглядит поновее, а сам дом вообще практически целый. Следов нападения нет, и вообще все это напоминает мне процесс, скажем, обезлюживания какой-нибудь неперспективной деревни. Сначала лишаются жителей самые неудобно расположенные дома, но деревня еще как-то живет. Потом в ней остается полтора пенсионера, и, наконец, они либо переселяются куда-то поближе к цивилизации, либо умирают. Вот и здесь похожая картина. Последним явно был покинут вот этот большой особняк, а за ним есть площадка, куда можно приткнуть дирижабль, так что я предлагаю сесть там.

Пока дирижабль подлетал к выбранному месту и снижался, разведчик облетел еще два поселения.

— Да, — резюмировал Патрик, — нигде нет ни одного трупа, скелета или даже следов поспешного покидания поселков жителями. Разрушения явно носят естественный характер. Садимся. Паш, на тебе предварительная разведка.

Дирижабль коснулся земли дугами, и пилоны, на которых стояли моторы, повернулись так, что винты теперь смотрели вверх. Затем был включен реверс, и теперь аппарат прижимался к земле тягой работающих двигателей, что позволяло пока обойтись без якорей. Павел во главе своего войска вышел наружу. Через четверть часа он доложил:

— Пусто, а на втором этаже даже пыли почти нет. Двери были закрыты, но не заперты. Метрах в семидесяти от дома — полуразвалившаяся беседка, и в ней, похоже, остатки человеческого скелета и не то ремня, не то еще чего-то с пряжкой. Из фауны разок мелькнула какая-то крыса.

— Возвращайтесь, — скомандовал Патрик, — раз причин срочно улетать нет, заякорим дирижабль.

— Ну, и что здесь все-таки случилось? — спросил Малой, когда его друг закончил читать бумаги, нашедшиеся в небольшой комнате на втором этаже, скорее всего кабинете бывшего хозяина.

— Это не дневник, а рабочие записи, так что подробной картины в них нет, — пояснил Патрик, — а в общем получается вот что. Когда-то, чуть ли не более двух тысяч лет назад, сюда прибыла небольшая группа, чтобы основать тут общество по заветам какого-то доктора Матроха. Что такое — сразу говорю, точно не знаю. Так вот, сначала все вроде было хорошо, а потом перестали рождаться круглоухие. Кто это такие, не говорится, но следствием стало то, что рождаемость на острове практически сошла на нет. Хозяин этого дома был последним здешним ребенком.

Патрик подошел к окну, в котором даже сохранились стекла, и, помолчав минуты две, продолжил:

— В общем, про агров кое-что прояснилось. До сих пор мне было не очень понятно, как вообще может возникнуть и существовать раса, у которой зачатие — редчайшее событие, а для повышения его вероятности до приемлемого уровня нужна изготовляемая из человека вакцина. Но, оказывается, так было не всегда. Было время, когда рождались какие-то круглоухие агры. Жили они недолго, примерно как люди, но зато могли рожать. И, насколько я понял, от них могли рожать и женщины обычных агров, то есть долгоживущих. Насчет наоборот — не уверен, но, кажется, дела и в этом случае обстояли аналогично. И заветы доктора Матроха, наверное, как раз и были про то, как следует сохранять такое положение дел, но на континенте их не соблюдали. Да и тут, судя по всему, получалось только поначалу. В общем, прямо это здесь не написано, но догадаться нетрудно. Скорее всего, эти заветы содержали запрет на несанкционированные сношения долгоживущих с круглоухими, тогда действительно такая популяция может быть устойчивой. Но, видимо, руководство колонии не смогло поддержать должной строгости нравов, и в результате круглоухие тут исчезли, а у долгоживущих перестали рождаться дети. Агры действительно живут долго, лет по девятьсот, и почти до самого конца сохраняют силы и здоровье. Но потом — как выключатель щелкает, и за год-два цветущий мужик превращается в древнюю развалину и умирает. Вот они все потихоньку и того… Хозяин поместья последние восемь лет жил один. И есть неоконченная запись как раз о том, что на восемьсот девяносто втором году жизни он заметил у себя первые признаки старения. Думаю, тот пузырек, что мы нашли в беседке рядом с фрагментами скелета, скорее всего содержал яд. Произошло это событие где-то от ста до двухсот лет назад.

Но тут со словами «пап, смотри, что я здесь нарыл» в комнату зашел Павел и протянул отцу какой-то золотой кулон на цепочке, судя по всему, очень старый. Патрик повертел его в руках, потом хмыкул и снял колпачок с его нижней части.

— Что-то вроде флешки, — резюмировал он, — правда, разъем какой-то незнакомый, но это неудивительно. В общем, тут у меня нет аппаратуры для детального изучения этой вещицы, но одно уже ясно. Когда-то агры находились на гораздо более высоком уровне развития. Но очень давно. Судя по состоянию того, что осталось от контактов, несколько тысяч лет назад.

— Да, и мне тоже так показалось, — согласился Павел, — но тут вот еще что интересно. То, что агры говорят по-русски, это мы уже знаем, а вот как они пишут?