– Быстрей! Быстрей! – орал Джеремия, они мчались по наклонной влажной поверхности, под ними был йефф, справа и слева был йефф, повсюду был йефф, а они стали обитателями огромного мира внутри йеффа. – Три! Быстрей… четыре… пока здесь воздух… пять! Сейчас!

Позади снова загрохотало, йефф содрогнулся под ногами, стены влажного мира начали стягиваться, вселенная внутри хозяина морей сокращалась. Джеремия стал тыкать копьем в склизкие стенки, при каждом ударе веревка дергала Чаглави… но заполненный воздухом коридор перестал сходиться. И дно вселенной внутри йеффа начало выравниваться, приближаясь к горизонтальному положению.

– Идем, – позвал колдун. – Нам нужно добраться к пузырю, пока этот воздух пригоден для дыхания. Иди первым, я ничего не вижу.

Они двинулись в путь, осторожно шагая по влажному, чавкающему дну мира-внутри-йеффа. Проход был примерно в четыре-пять человеческих ростов в поперечнике.

Чаглави шел первым, он-то видел отлично. Наконец он хоть в чем-то смог превзойти попутчика… Дорогу им преградила упругая стенка. Джеремия ощупал ее и объявил:

– Пришли. Это пузырь. Йефф как раз успел немного наполнить его воздухом, так что если станет трудно дышать, вскроем и продержимся еще какое-то время…

– Можно вскрыть сразу, – предложил Ночной.

– Не будем спешить, потому что сейчас пузырь плотно перекрывает проход. Неизвестно, какие твари могут водиться в чреве хозяина морей, и я не хочу это выяснять. У меня больше нет бомб, последними я взорвал голову йеффа. К тому же сейчас надутый пузырь не дает телу погрузиться. Нет смысла спешить.

– А… – осторожно подбирая слова, начал Чаглави, – мы чего-то ждем?

– Если выйдет солнце, туша растает. Я надую свой пузырь, тот, от маленького йеффа… мы поплывем, держась за него. А вообще, течение должно вынести нас к берегу, это наилучший исход. Верней, так: ночью нас вынесет к берегу, утром туша растает уже на суше. Как тебе мой вариант?

Чаглави не стал спрашивать, насколько вероятен подобный исход событий. Конечно, может сложиться именно так, как загадал спутник… может. Чудом. Впрочем, Джеремия Свифт – колдун. И чудеса – его профессия. В конце концов, они оба живы благодаря тому, что Свифт – великий чародей!..

Свифт раскрыл глаза. Обзор загораживала белая гора правильной округлой формы. Колдун попытался сесть и не смог, тело оказалось придавлено сырой влажной массой, которая перекатывалась и чавкала при каждом движении. Повсюду густыми клубами поднимался белесый туман. Было очень холодно, от холода-то Джеремия и пришел в себя. Он попытался припомнить, что происходило после того, как они с Чаглави оказались внутри мертвого хозяина морей.

…В утробе было темно, но постепенно глаза Свифта привыкли, он начал различать отдельные детали. Как выяснилось, стенки внутренней полости чудища испускали слабый свет.

Узники мира-внутри-йеффа не имели ни малейшего представления, сколько длилось их заключение. Море снаружи, по всей видимости, успокоилось – во всяком случае, качка нисколько не ощущалась. Должно быть, туша была слишком велика и тяжела, чтобы небольшие волны могли каким-либо образом ее вертеть или изгибать.

Округлые своды вздымались над головой, безжизненно свешивались длинные выросты, такие же змеились и прогибались под ногами. Все вокруг было влажным, склизким и в той или иной степени жидким. Когда они с Чаглави пытались сесть, выбрав более или менее твердый участок – мягкая ткань обволакивала тело, а ноги стоящего человека погружались до середины голеней. Потом стало очень холодно. Джеремия решил, что начался день и снаружи йефф испаряется, но очень медленно, потому что большая часть туши скрыта водой. И все же если сверху испаряется, снизу холодает. Этот-то холод, вероятно, и погнал других обитателей мира-внутри-йеффа наружу. Мерзкие твари, верткие, упругие, толщиной с ляжку взрослого ангварга, умудрялись протискиваться между оболочкой раздутого воздушного пузыря хозяина морей и внутренними стенками его чрева. У них были острые зубы и крошечные лапки, сотни лапок. Первым пришельцев заметил Чаглави, потом началась битва.

Сперва Джеремия колол безглазые морды копьем, стараясь держать хищников на расстоянии, но они протискивались с разных сторон, выворачивались сверху, норовили свалиться на голову, пришлось отступить от пузыря. Чаглави пустил в ход бронзовый клинок. Несколько тварей вцепились в копье, оно изгибалось дугой, Свифт, удерживая древко левой рукой, правой выхватил нож. В конце концов, они отбились, твари то ли ушли обратно в бесконечный темный тоннель, то ли друзьям удалось перебить их всех… Но копье до самой крестовины оказалось покрыто головами слепых тварей, которые не разжимали челюстей даже после того, как колдун перерубал шеи. Когда поток тварей иссяк, дно мира-внутри-йеффа под ногами друзей было выстлано телами слепых многоножек. Стоять стало немного лучше, но холод все усиливался… Джеремия с Чаглави сели, прижавшись друг к другу, и… что было потом? Провал в памяти. Сон? Беспамятство? Время внутри хозяина морей лишалось привычных свойств, оно замерло, не было ни дня, ни ночи. Пространство мира-внутри-йеффа тоже обладало свойствами, не имеющими ничего общего с привычными, теми, что снаружи. Друзья принимались ходить и прыгать, чтобы согреться, переговаривались и пели… При звуках голосов светящиеся пятна становились ярче… Объем менялся свойствами с температурой, а длина – с ходом времени. Освещенность зависела от громкости звука, а цвет фосфоресцирующих пятен – от тембра голосов.

Мир-внутри-йеффа подчинялся иным физическим законам, поэтому Джеремия не знал, сколько они с Чаглави пробыли там. Или не сколько, а как далеко? Или сколь громко? Ярко? Насколько холодно они там оставались?

Сейчас вокруг был свет. И пространство, не ограниченное стенками брюха мертвого йеффа. Над головой – голубое небо. Колдун сделал новую попытку освободиться. В этот раз навалившаяся масса подалась. Джеремия приподнялся и понял, что круглый белый холм, который закрывал обзор, это позвонок йеффа. Рядом виден следующий. Туша быстро испаряется, они на свободе. Они? Свифт завертелся быстрей, высвобождая ноги из-под полужидкого тела хозяина морей. А где Чаглави? Свифт разглядел темное под полупрозрачной испаряющейся массой, стал копать. Наконец он увидел ногу, голень была прокушена – скорей всего, многоногой слепой тварью. Кровь давно запеклась… Значит, прошло много времени. Колдун вытащил юношу из-под разлагающейся тающей массы йеффова тела. Тот пребывал в забытьи. Внизу, под ними, хлюпала вода, позади шумели волны…

Джеремия приподнялся, чтобы поглядеть, что с Ночным. Но, едва он разглядел, где находится, замер. За белыми позвонками и грудами желеобразного тела расстилалась суша. Сквозь испарения колдун видел дюны, поросшие свежей зеленой травкой, светлый песок… Они на берегу!

– Чаглави, мы спаслись! – позвал Свифт, но вместо крика из глотки вырвалось невнятное сипение.

Только теперь Джеремия осознал, что хочет пить. Ужасно хочет пить. Умирает от жажды. И тут он заметил – с гребня дюны его разглядывают странные существа. Пузатенькие, неуклюжие, поросшие рыжей шерстью. Лица их отдаленно напоминают морды газлонов, но это не морды, а лица. Двое, они стоят на задних лапах, а в передних… а в руках держат короткие копья с костяными наконечниками. И еще у них кожаные пояса, к которым привешены плетеные сумки и, наверное, фляги – сушеные плоды, обмотанные лозой.