16 лет в бегах – своего рода достижение. Чего он достиг за эти годы?

В какой-то момент он жил на удаленной ферме, вместе с женой они держали в хозяйстве 23 козы, каждую из которых он нарек именем того или иного международного деятеля. Самую дурную козу назвал Мадлен Олбрайт – в честь бывшего госсекретаря США.

Потом он расстался с козами. Потом с женой.

В июне 2010 года семья Ратко Младича обратилась к властям с просьбой официально признать его умершим. О нем никто ничего не слышал уже семь лет, а он был очень болен, у него было несколько инсультов и инфарктов, он просто не мог выжить. Так аргументировала семья. Официальное признание Младича не жильцом на этом свете давало вдове право на получение государственной пенсии и возможность продать оставшееся от него имущество. Не говоря уже о том, что о Гааге можно было бы забыть… Но власти не согласились.

Самым сильным ударом, который получил генерал Младич, стало самоубийство дочери Аны. Она застрелилась из наградного пистолета отца. Говорят, не смогла снести дискуссии о том, кто ее отец – патриот или преступник?

Жилец он или не жилец? И на каком свете? Патриот или преступник?

Налицо эффект раздвоения личности.

На самом деле раздвоение личности происходит в гораздо большем – национальном масштабе. Правительство, которое хочет вести себя цивилизованно и не может. Армия, которая игнорирует (и презирает) свое правительство как раз за эти попытки. Расколото национальное самосознание. Два полушария посылают команды, которые принципиально не сочетаются. Логика и здравый смысл ведут к реалиям Евросоюза. Хочется жить нормально, как остальные европейцы. Но восстают история и национальный миф. В нем причудливо перемешиваются иго Оттоманской империи, козни Ватикана и натовские бомбежки. В этом альтернативном сознании югославская трагедия объясняется просто: мировой заговор, предательства и братья-враги. Это сон разума, но он так густо полит кровью, что выглядит реальней яви.

Синдром Младича – не просто недуг отдельного человека. Тут страсть и страдания народа, который никак не может примирить свои разум и сердце.

«Вы готовы выдать местонахождение генерала Младича за миллион евро?» С таким вопросом сербская телестанция в 92-м обратилась к своим зрителям. Цифра была взята не с потолка. Позже предложение сербского правительства выросло до 10 миллионов евро… 14,29 % сказали «да». 20,57 % – не имели сформировавшегося мнения. 65,14 % ответили «нет». Мнение, что он – герой, далеко не экзотика в стране, которая видит себя в Евросоюзе. Ну а уж выдавать своего согражданина чужому, неправедному суду не согласно явное большинство. (Поразительным образом в Хорватии и в Боснии тоже массово верят, что Гаагский суд пристрастен – но уже не к сербам, а соответственно, к хорватам и боснякам). То, что это идейная, чтобы не сказать психическая, сшибка, пока чувствует лишь меньшинство.

Младич не скрывал своих действий. В Сребеницу он входил, словно под фанфары, под камеры сербского телевидения. Он настолько гордился своими планами, что их анонсировал. Накануне расправы он заявил на всю страну: пришло время отомстить за века оттоманского владычества. Босняков он упорно называл турками. Он не стеснялся давать команду к артобстрелу города под радиотрансляцию, каждый раз находя оригинальную формулировку. Вместо «Огонь по Сараеву!» он рокотал: «Сожгите их мозги!».

«Я буду защищать тот факт, что наша страна и ее дело справедливы и священны!» Это говорит еще не Младич, он еще не добрался до Гааги. Пока так говорит на суде Караджич!

Справедливы, священны… Но зачем же так обращаться с людьми, которых угораздило жить в другой вере и у которых не меньше оснований считать эту землю своей?

Патриоты они или преступники? Ну, конечно, патриоты. Настолько, что не остановятся ни перед каким преступлением. В прежние века им цены бы не было. Сегодня их место на скамье подсудимых.

P.S.

22 ноября 2017 года Суд в Гааге приговорил Ратко Младича к пожизненному заключению.

На фронтах закрытой, много раз зарытой Югославской войны разом прозвучало два выстрела. Один был запланирован, его ждали 7 лет – перед судом в Гааге предстал Горан Хаджич. Второй раздался как гром среди ясного неба.

После сенсационных арестов Милошевича, Караджича и Младича явление в Гаагу Горана Хаджича вряд ли возымело бы особый эффект, кабы не его символический смысл. Горан Хаджич – один из мелких бесов этой войны, но он закрывает бал Сатаны. В списке разыскиваемых Международным судом по преступлениям в бывшей Югославии было 21 имя, Хаджич – последний. Ничто уже не помешает суду самораспуститься в 2014 году, как запланировано. И как считается, теперь перед Сербией открыта дорога в Европейский Союз. Дело за малым: поднять стандарты прав человека, покончить с коррупцией, справиться с имманентными экономическими проблемами, пережить настоящую культурно-психологическую революцию. Всего ничего. Но формальное препятствие – обвинение в том, что Белград чинит препятствия международному правосудию, укрывает «своих» преступников, точно отпало.

Последний герой примечателен тем, что он ничем не примечателен. Хорватский серб, 1958 года рождения, карьерист из рабочих, предусмотрительно вступивший в компартию. В какой-то час, как по злому волшебству, все в стране переменилось и полетело вверх тормашками. Тихий коммунист обернулся крикливым националистом, функционер выбился в вожди, обзавелся чинами – званиями одно громче другого. Генерал, премьер-министр Восточной Славонии, президент Республики Сербская Краина. Как в театре марионеток – только это был военный театр.

Югославский распад был ядерной реакцией. Молекула СФРЮ распалась на атомы – Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина, Сербия, которая, впрочем, еще долго называла себя Югославией… В расщепляющихся атомах бешено заколотились электроны. Сербские анклавы в отложившихся республиках ультимативно заявили свои права на территорию и власть. Так это случилось с боснийскими сербами (Республика Сербская) и хорватскими сербами (Славония, Сербская Краина).

1 апреля 1991 года – раньше всех – Сербская Краина отложилась от Хорватии. И… немедленно взялась за чистку местных хорватов. Сотни людей были убиты, тысячи изгнаны из своих домов. На этом поприще и отличился Горан Хаджич.

Суд в Гааге предъявил Хаджичу 14 обвинений в военных преступлениях и преступлениях против человечности. Самое громкое дело – резня в Вуковаре. Когда после трехмесячной осады войска хорватских сербов сломили сопротивление хорватов и захватили этот город, они отыгрались на городской больнице. Больных выгнали на улицу, 260 человек расстреляли на месте. 20 тысяч жителей Вуковара покинули город… Хвост подвигов такого рода тянется за Хаджичем по многим деревням и селениям. Их имена сейчас в обвинительном заключении.

Даже если называть эту жестокую кампанию локальных этнических чисток военными победами сербских патриотов, то они не принесли сербам в Краине ничего хорошего. В 1995 году Загреб нанес удар по Сербской Краине. Операция «Шторм» под командованием хорватского генерала Готовины вылилась в поголовную этническую чистку сербов. От 130 тысяч сербов (данные ООН) – до 200 тысяч (сербские источники) покинули родную Краину. Так закончилась авантюра самопровозглашенной республики.