Аварец, улыбаясь, аккуратно грыз засахаренный орех.

– Я прошел по городу, Джамалудин, – продолжал Кирилл. – Конечно, по меркам какой-нибудь Финляндии это дыра, но по меркам России город живет прекрасно. Я зашел в новую больницу. Она стоила по документам шесть миллионов долларов, и она уже построена. Я видел точно такую же больницу в Торби-кале. На нее списали уже двадцать семь миллионов, и дело не продвинулось дальше фундамента. В вашей республике воруют все. В вашей республике глава администрации может украсть деньги, подделав подпись живого человека. Я не думаю, что твой брат ворует из бюджета. Я думаю, что он содержит город на свои деньги.

– И что же в этом плохого? – спросил Джамалудин.

– Мне страшно. Мне страшней, чем в ногайском селе.

– Почему? – спросил Джамалудин.

– Потому, что твой брат содержит на свои деньги не только город, но и армию. Зачем тебе двести человек с АГСами? Зачем тебе твой собственный спецназ? Глава МВД называет тебя бандитом, но я еще не видел бандитов с гранатометами! Чтобы выбить деньги из ларечника, достаточно утюга! А если гранатомет тебе нужен, чтобы защищать город от террористов, то что террорист номер два после Вахи Арсаева делает на твоей базе?

Джамалудин поднялся и поманил его за собой. Дверь из гостиной вела в небольшую комнатку с косым мансардным окном. Как и все в доме, комната несла на себе удивительный отпечаток аскетизма. В ней не было ничего, кроме узкой кровати, беленых стен, и шкафа с зеркальной дверцей. За шкафом стояло что-то вроде высокого столика, и на этом столике лежала старинная арабская книга. Гостевой домик на базе отдыха был гораздо роскошнее.

– Это моя комната, – сказал Джамалудин, – и сегодня ты будешь спать в ней. Я не хочу, чтобы с моими гостями что-то случилось.

– А что случилось с казино твоего брата?

Джамалудин пожал плечами:

– Ты знаешь, мы, горцы, очень горячие люди. Здесь были случаи, когда проигрывали дома и состояния. Я хотел посмотреть, что за шайтан овладевает этими людьми, и я, увы поддался искушению. Еще хорошо, что мой брат испугался того, что я могу проиграть все, и закрыл свое казино.

– Идрис говорил, что ты сжег казино, чтобы отобрать у него бизнес.

– Это неправда.

Кирилл помолчал и сказал:

– Мне было бы приятней, если б это было правдой.

– Почему?

– Говорят, что люди Арсаева восемь лет назад избивали проституток вместе с их клиентами. Скажи, в чем разница между тобой и Арсаевым?

Худощавый, среднего роста человек со впавшими скулами и темными, коротко стриженными волосами, помолчал и ответил:

– Разница такая, что я не на его стороне.

* * *

У Джамалудина в отряде был парень по имени Ташов. Он был чемпионом мира по кикбоксингу в абсолютном весе. Рост у Ташова был два метра восемь сантиметров, а вес – центнер и еще полцентнера, и каждый грамм этого веса приходился на кости, мясо и мышцы, а сала в Ташове не было вовсе.

В общем, Ташов выглядел очень внушительно.

Это дело все время причиняло Ташову неприятности, потому что каждый человек, который приходил к Ташову с предъявой, понимал, что побить Ташова не удастся, и сразу начинал стрелять. То есть как только он видел эту гору мышц, он даже не пытался объяснить свои претензии, а тут же от страха принимался палить.

В Ташова стреляли раз пять, и каждый раз по какому-то совершенно нестоящему поводу. Как-то пули не причиняли ему вреда. Одна пуля даже вошла Ташову в висок, но ничего особенного не случилось, не считая того, что после этой пули Ташов, по общему мнению, сильно поумнел.

У Ташова были две сестры, которых он хорошо выдал замуж, и старенькая мать, в которой он не чаял души. Он даже настоял, чтобы мать жила не с замужними сестрами, а с ним, что было очень необычно.

Этой зимой Ташов повез мать в хадж. Та к получилось, что в автобусе, в котором они ехали в долину Мина, было несколько чеченцев, и водитель автобуса тоже был чеченец. Эти чеченцы все были очень хорошо одеты и обуты, и у каждого из них с собой была сумка с надписью «Фонд им. Кадырова», а на куртках их была надпись: «Памяти Ахмат-Хаджи Кадырова», и, по правде говоря, когда эти чеченцы ехали в долину, они говорили больше о Кадырове, чем об Аллахе. Когда Ташов рассказывал об этой поездке, он все время удивлялся, почему на Коране, который каждый из них вез в белой сумке, было написано только: «Издано на средства Фонда Кадырова» и не было надписи: «Издание, исправленное и дополненное Кадыровым».

Ладно. Вот автобус с паломниками приехал в долину, и Ташов вдруг заметил, что чеченец о чем-то договаривается с водителем автобуса. Несмотря на то, что водитель автобуса поселился возле Мекки после второй чеченской войны, а пассажиры его были все с сумками от Кадырова, они как-то очень быстро нашли общий язык. Ведь и те и другие говорили на чеченском.

Вот Ташов заметил, что чеченец поговорил с водителем, а немного погодя он увидел, что автобус проезжает табличку с перечеркнутой надписью: «Мина», и они уже выехали за эту табличку.

– Стой! – сказал Ташов, – куда мы едем?

Тут оказалось, что у водителя автобуса сегодня свадьба сестры, и когда чеченцы это услышали, они решили все поехать на эту свадьбу.

– Это очень хорошо, – сказал Ташов, – только я лично приехал сюда не на чеченскую свадьбу. Я приехал побивать камнями дьявола, и все остальные пассажиры этого автобуса приехали за тем же. Та к что если вы не хотите, чтобы вместо дьявола нам пришлось побить вашу свадьбу, езжайте-ка куда велено.

Тут люди в автобусе начали препираться друг с другом, потому что чеченцы хотели на свадьбу, а все остальные пассажиры хотели побивать камнями дьявола, и в конце концов остальные пассажиры выиграли спор.

До драки дело так и не дошло, потому что все-таки автобус этот ехал не где-нибудь, а по долине Мина, и люди чувствовали неловкость драться в таком святом месте. Кроме этого, они хорошо рассмотрели Ташова и понимали, что с ним нет смысла драться ни в святом месте, ни в любом другом.

Вот Ташов-хаджи съездил в Мекку и был очень доволен, а его мать вообще была счастлива. Они зажили, как прежде, в двухкомнатной квартире на окраине Бештоя, и Ташов день и ночь тренировался на базе Джамалудина, а утром и вечером он обязательно ходил в магазин для матери. Ходили слухи, что он даже помогает ей на кухне и стирает белье.

Но один из чеченцев, бывших в хадже, оказался удивительно злопамятным. Его звали Исмаил, и самое удивительное, что он был не из Чечни. Он был из соседнего Халинского района, и вся его семья жила в большом чеченском селе под названием Новокарское. Вот как-то Исмаил приехал в Бештой и заплатил там двум наркоманам, чтобы те проучили Ташова. Он им дал какие-то сущие гроши, потому что он вовсе не просил убивать Ташова, а просто приказал немного его побить.

Эти два паренька подкараулили Ташова, и когда он утром отворил дверь своей квартиры, чтобы сходить за хлебом, они ждали его на лестничной клетке. Ташов был без оружия и в шлепанцах, надетых на толстый носок, но, как мы уже сказали, у каждого человека, который видел Ташова, мгновенно пропадала охота выяснять с ним отношения кулаками. Это было все равно что пытаться поколотить экскаватор.