– А ты знаешь, где он работает? В какой организации?

– Ну, конкретно организацию я тебе, конечно, не назову, знаю, что по морской связи, раз прокладкой кабеля они занимаются. А где эта контора размещается, я случайно выяснил. Послал меня один раз Димка Козырь встретиться с Леонидом, чтобы бумаги у него кое-какие насчет лоханки забрать – доверенность там, еще что-то. Ну, встретились мы возле «Медного всадника», я еще подумал, почему Леонид такое место назначил – туристов полно, не протолкнешься. Передал он мне все и пошел. А в меня как бес вселился – дай, думаю, прослежу, куда он направляется! Ну и проследил – такое здание большое, серое, прямо на площади, он туда и зашел. Потому и встречу возле «Всадника» назначил, чтобы быстренько выскочить в рабочее время. И вот я думаю, – Кирилл искательно поглядел мне в глаза, – если я туда пойду, то ничего хорошего не выйдет. Рост у меня, понимаешь, и комплекция впечатляющая, и вообще, рожа страшная, еще не пустят. Или Леониду сообщат, и он скроется. А вот если ты… Про тебя никто ничего не подумает – мало ли, идет женщина по делу или просто так…

– Доверяешь, значит… – усмехнулась я.

– А как же? – Он простодушно улыбнулся. – Ты ведь Родькина девушка, а он с дурой какой-нибудь или с заразой любовь крутить не станет. Он хороший мужик, Родька-то…

Вот так! Я, оказывается, Родькина девушка. И, стало быть, этому романтическому бугаю почти что родня. И посему обязана ему помогать. Но, с другой стороны, я по уши увязла в этом деле. И совесть призывает меня помочь несчастному Леониду Борисовичу, который томится в темной сырой пещере и надеется на меня, потому что больше ему надеяться не на кого.

Да, но Слон велел мне сидеть дома и носу не высовывать, потому что меня, возможно, ищут! А с чего это я стану его слушаться? С какого перепуга? Он мне никто и приказывать не имеет права!

– Ладно, – решительно сказала я Кириллу, – сейчас приведу себя в порядок и пойду. А ты пока нарисуй на бумажке, где это здание находится. И кстати… фамилия у этого типа есть? А то буду там орать, как в лесу: Леонид Борисыч!..

– Фамилия, само собой, имеется: Варшавский Леонид Борисович, – сказал Кирилл, подавая мне аккуратно разглаженную бумажку. – Вот я все тут написал.

Я слегка накрасилась, гладко заколола волосы и надела коротенькое драповое пальтишко, которое мать в свое время заставила меня купить, когда пыталась пристроить меня на работу, – дескать, в нем у меня относительно приличный и скромный вид. Во всяком случае, вид был малозаметный, а это неплохо для нынешней ситуации.

Кирюха оказался настолько предусмотрителен, что даже сунул мне немного денег – на всякий случай, сказал он, машину, к примеру, взять или еще что…

…Я подошла к огромному серому зданию на Исаакиевской площади и остановилась перед парадным входом.

Слева от высоченной двери с ярко начищенной медной ручкой имелись две таблички: одна – большая, внушительная, сверкающая черным мрамором и позолотой – с представительным названием «Омега-банк», и вторая, куда менее заметная, старая, замызганная – с труднопроизносимым сокращением «Морсвязьпроект».

Судя по всему, именно этот институт мне и был нужен.

Я толкнула огромную дверь, которая неожиданно легко распахнулась, пропустив меня в просторный светлый холл, оформленный в современном стиле и явно с участием хорошего дизайнера: светлый мозаичный пол, стены в яркой росписи, но самое заметное – свисающий с потолка необыкновенный светильник, напоминавший то ли гроздь сверкающих янтарных ягод, то ли какой-то инопланетный летательный аппарат.

Я так засмотрелась на это чудо современного дизайна, что не сразу заметила приближавшегося ко мне молодого человека в безупречном черном костюме и галстуке такого же удивительного янтарного цвета, как и плафоны светильника. Приблизившись ко мне, этот молодой человек вежливо, но твердо проговорил:

– Извините, вы к кому?

Оторвавшись от созерцания светильника, я повернулась к нему и спросила:

– Это «Морсвязьпроект»?

– Нет, – довольно сухо отозвался молодой человек, заметно утратив свои безукоризненные манеры. – Вам нужно зайти со двора.

Он оттеснил меня к двери и разве что пинками не выгнал из роскошного холла. Я обошла здание, вошла в темную арку и оказалась во дворе, где стояли помойные баки, ржавел доисторический горбатый «Запорожец» и куда выходило еще несколько дверей.

Над одной из них была криво приколочена самодельная вывеска с уже знакомой мне надписью «Морсвязьприбор».

Я толкнула эту дверь и не без труда проникла внутрь.

Здесь не было ни просторного банковского холла, ни дизайнерских изысков. Стены были когда-то давно выкрашены неприхотливой зеленой масляной краской, причем она здорово выцвела, так что ее былой цвет угадывался с трудом. Прямо от двери вела наверх узкая лестница, у основания которой сидела на шаткой табуретке сухонькая старушка в круглых очках и толстой вязаной кофте. В руках она держала спицы с недовязанным носком.

– Дверь закрывай, дочка! – проговорила старушка, зябко поежившись. – Дует же!

– Извините, – пробормотала я, поплотнее захлопывая дверь. – «Морсвязьприбор» – это здесь?

– Теперь здесь, – вздохнула старушка, опустив глаза к вязанью, и принялась вполголоса отсчитывать петли. Потом она взглянула на меня: – Раньше-то с площади вход был, как положено, светло, просторно, и для меня будка стояла, теплая, все честь по чести! А потом ту сторону всю банку продали, а институт тут, со двора приютился… а меня на самый сквозняк посадили, так что все время болею… то кашель, то поясницу прихватит…

Вахтерша в доказательство своих слов потерла поясницу, потом внезапно уставилась на меня строгим начальственным взглядом и сурово потребовала:

– Пропуск предъяви! В развернутом виде!

– У меня нет пропуска, – честно призналась я. – Мне бы вашего сотрудника одного найти…

– А кого? – живо заинтересовалась старушка, снова утратив служебную суровость. – Я тут сорок лет работаю, всех знаю… все передо мной каждый день проходят… в развернутом виде!

– Варшавского Леонида Борисовича, – проговорила я, сделав вид, что сверилась с запиской.

– Четыре изнаночных, одна лицевая… – задумчиво произнесла вахтерша, двигая спицами, и снова взглянула на меня. – Леонида, значит, Борисовича? Так ведь нету его… уже третий день нету… или четвертый? – Она задумчиво пожевала губами. – Болеет, наверно… и то – такие у нас сейчас сквозняки! То кашель, то поясница… – Она опять зябко передернула плечами.

– Что же, выходит, я зря к нему через весь город ехала? – проговорила я со вздохом. – Меня начальник к нему послал, бумажку одну получить… как же я ни с чем вернусь?

Отсутствие Леонида Борисовича вроде бы подтверждало мою версию: наверняка это именно тот человек, которого я видела в пещерах… но проверить все же не мешало.

– Предписание! – воскликнула вахтерша с прежней строгостью.