Сет стоит в приемной, разговаривает с одной из медсестер, и ко мне подходит доктор с бумагами.

– Он звонил каждый день, спрашивал о вашем здоровье, – мягко сообщает мне Штейнбридж. Его дыхание пахнет стариком и луковым багетом. – Все по-разному справляются с горестями, не судите его слишком строго.

Я киваю, сжав зубы. Что за детский сад! У доктора Штейнбриджа на пальце обручальное кольцо, но он проводит все свое время здесь. Интересно, миссис Штейнбридж дожидается его дома или у нее есть своя жизнь? И говорит ли ей кто-нибудь «Он тяжело работает, не суди его слишком строго…»? Ожидание… Ожидание… Вот чем занимаются женщины. Мы дожидаемся, когда он вернется домой, когда обратит на нас внимание, когда отнесется к нам справедливо – увидит и признает нас. Жизнь для женщин – лишь игра в ожидание.

Я продолжаю изображать покорную жену и буду изображать ее всю дорогу, пока не освобожусь. Надеваю маску невозмутимости, ставлю одну ногу перед другой. Сет выглядит как воплощение успеха и собранности. На нем одежда от Реджины: темно-серые брюки и мшисто-зеленый свитер, волосы аккуратно расчесаны и уложены гелем, лицо гладко выбрито. Со мной он одевается совсем иначе. Я вдруг понимаю, что с каждой из нас он разный. Значит, подбирает подходящий стиль для каждой жены. Для Ханны это толстовки, кепки и футболки с логотипами групп: молодежная одежда для молодой жены. Гладко выбритое лицо и строгая одежда – для Реджины, чтобы он мог выглядеть респектабельным бизнесменом с женой-юристом. Мне достается сексуальный Сет: щетина, пиджаки, обтягивающие футболки и дорогая обувь. Он хамелеон и любит менять обличья. Когда я приближаюсь к Сету, он прерывает разговор и улыбается мне. Улыбается! Словно все совершенно нормально, все в порядке вещей. Бросить жену в психиатрической лечебнице и исчезнуть. Я заставляю себя слабо улыбнуться в ответ – одними губами. Медсестра за стойкой смотрит на меня красноречивым взглядом, как будто хочет отметить, как мне повезло, и удивиться, что такой мужчина делает рядом с чокнутой вроде меня. Мне хочется похлопать ее по плечу и сказать, что на самом деле сумасшедший в этих отношениях он, но я переключаю внимание на Сета, моего дорогого мужа. Бросаюсь ему в объятия, словно все в порядке, и на какое-то время замираю. У него резкий, удушливый одеколон – не тот, что он обычно использует со мной. Уверена, я выгляжу испуганной женой, но, прижимаясь к его груди и нюхая одеколон Реджины, я испытываю исключительно ярость.

– Ну, я вас оставлю, – прощается доктор Штейнбридж. – Обязательно звоните, если возникнут какие-то вопросы или проблемы. Мой номер там, на бумажке.

Он показывает мне пальцем, где именно, и кладет листок на столешницу перед Сетом. Мы благодарим его хором, словно мы идеально гармоничная пара. И раньше мы определенно ею и были, преимущественно благодаря моим усилиям.

Сет привез мне сменную одежду: домашние штаны, футболку с длинными рукавами и «Найки».

– Твоя мама ездила в твою квартиру и захватила несколько вещей, – поясняет он, протягивая их мне.

Твою квартиру. Почему он сказал твою, а не нашу? Я отправляюсь в ванную переодеться и выясняю, что мне велико все, кроме кроссовок. Выхожу, задумчиво теребя свисающую мешком футболку.

– Прекрасно выглядишь! – заявляет Сет.

Худая, как Ханна! – думаю я. По дороге к выходу Сет берет и сжимает мою руку, и на мгновение я теряюсь в воспоминаниях о том, каково это – быть его возлюбленной. – Проснись, Четверг!

Я просыпаюсь. Сжимаю руку в ответ, позволяю ему отвести меня в машину и не сплю во всех смыслах слова. После месяца в таком мрачном месте, как «Куин Кантри», я изумленно осматриваю парковку. Свобода! Я могу бежать в любом направлении, я свободна. Забираюсь на пассажирское сиденье, по привычке пристегиваюсь. Сет замечает и улыбается. Для него все вернулось к норме – предсказуемая Четверг. Я проснулась! Пока он идет к водительской двери, я злюсь и учусь его ненавидеть. Это не его машина. Что за машина? Все не так – другой запах, другие сиденья… Но вопросов задавать я не хочу. Он может снова обвинить меня в бредовых идеях. Когда он залезает, я улыбаюсь и засовываю руки между бедрами, чтобы согреть. Идет дождь, легкие капли падают на стекло, но это не такой ливень, как на прошлой неделе. Сет протягивает руку и гладит меня по колену. С родительской заботой.

– Послушай, Четверг, – говорит он, когда мы выезжаем на шоссе. – Прости, что не приехал тебя проведать…

За это он извиняется?

– Ты и не звонил, – напоминаю я.

Сет бросает на меня взгляд.

– И не звонил, – признает он. Буднично, словно муж, забывший о годовщине свадьбы, а не отправивший жену в психушку. Я могла бы упрекнуть его, все высказать, но что-то изменилось. Словно между нами теперь другая атмосфера, полная затаенного напряжения. Когда я смотрю в окно, то вижу, что мы обгоняем минивэн. Там в детском кресле сидит девочка с рыжими волосами и машет мне рукой. Я не отвечаю ей, но из-за этого сразу чувствую себя виноватой. Запоздало поднимаю руку и машу пустой дороге. Я впервые чувствую себя сумасшедшей. В «Куин Кантри» такого не было, а тут вдруг появилось. Забавно!

– Я… злился, – продолжает Сет. Он осторожно подбирает слова. – Я чувствую вину за то, что с тобой случилось. Если бы я был лучше… Вел себя лучше… Я не знал, что сказать.

Злился? Да знает ли он вообще, что такое злость? Его жизнь полностью подстроена под все его желания, его ублажают три жены. Если одна из нас его огорчает, он просто посвящает свой член и внимание остальным, пока гнев не растает.

Я думаю обо всем, что он мог сказать, обо всем, что я хочу от него услышать. Столько всего… И тут я понимаю, что он так и не объяснил, почему злился. Потому что я выгнала его из больницы? Потому что обвинила в избиении молодой беременной третьей жены? Потому что я тайно виделась с этой женой? Вероятно, из-за всего сразу. Но любое обвинение может заставить Сета развернуть машину и отвезти меня в «Куин Кантри», где уже поджидает доктор Штейнбридж со множеством новых методов лечения, после которых я стану овощем с текущей изо рта слюной. Нужно держать все под контролем, а значит – делать вид, что у меня его нет.

Надо отдать ему должное – выглядит он искренне виноватым. Мой бедный, несчастный муж.

Я напрягаюсь.

– Ты обманывала врачей, придумывала истории…

Значит, даже за пределами больницы Сет придерживается теории, что я его обманываю. Поверить не могу. Пальцы ног невольно сжимаются, я пристально смотрю вперед, на поток машин перед нами. В отличие от Ханны или Реджины я знаю правду. Сет позаботился, чтобы друзья и семья считали меня неадекватной. Он может отправить меня обратно в «Куин Кантри», и никто за меня не заступится. Я вспоминаю выражение лица Лорен, когда она пришла ко мне в последний раз, и прикусываю изнутри щеку. Я точно знаю, где искать Ханну. Нужно просто пойти и поговорить с ней. В тот последний день она пыталась со мной связаться, оставила сообщение с просьбой о помощи. Держи рот на замке, пока не получишь доказательства, – твержу я себе.