— Что это? — спросил Алси.

Он вдохнул смолистый запах варева и тотчас отступил назад, вытирая слезившиеся глаза. Эдеарду показалось, что пахнет сладковатым дегтем.

— Гровейн, семена флона, глаза птицы дуль–дуль и нанамята. — Фахин выжал в котелок два лимона и стал помешивать кипящую жидкость.

— Отвратительное пойло! — воскликнул Оброн.

— Клянусь Небесной Заступницей, оно нас вылечит.

— Только умоляю, скажи, что его надо втирать в кожу, — взмолился Эдеард.

Фахин протер запотевшие очки и налил зелье в кружку.

— Лучше всего выпить это залпом.

Фахин проглотил лекарство; щеки у него мгновенно раздулись, и Эдеарду показалось, что вся жидкость сейчас выльется наружу. Остальные подмастерья с подозрением поглядывали на котелок. В их мыслях Эдеард отчетливо видел сомнения. Он сосредоточился на Фахине — тот старался изо всех сил, чтобы помочь и отличиться. Эдеард протянул руку.

— Залпом?

— Да, — кивнул Фахин.

— Ты же не собираешься… — взвизгнула Джанин.

Эдеард выпил. Спустя мгновение, когда мозг отреагировал на вкус, он решил, что такой напиток вполне можно закусывать навозом.

— О, Небесная Заступница! Это же… Бр–р–р!

Мышцы живота у него сжались в клубок, Эдеард согнулся, решив, его вот–вот вырвет. Но тело охватило странное оцепенение. Он плюхнулся на землю и открыл рот, как будто после сильного удара.

— Как ты? — спросил Генрил.

Эдеард уже собирался обвинить Фахина в том, что тот подсыпал испорченные порошки.

— По правде сказать, я ничего не чувствую, вот только голова прежнему болит.

— Не так быстро, — просипел Фахин. — Подожди минут пятнадцать. Семенам флона надо попасть в кровь и разойтись по телу. Чтобы ускорить процесс, надо выпить пинту воды.

— А для чего нужны лимоны?

— Чтобы немного замаскировать вкус.

Эдеард внезапно рассмеялся.

— Неужели работает? — недоверчиво спросил Алси.

Эдеард пожал плечами. Фахин снова наполнил кружку.

Излечение превратилось в ритуал. Каждый из подмастерьев залпом выпивал кружку снадобья и отчаянно морщился, а остальные смеялись и подшучивали. Эдеард потихоньку поднялся и принес бутылку воды из фонтанчика на рынке. Фахин не обманул; в голове действительно прояснилось, и через четверть часа он чувствовал себя вполне сносно. Отвратительное пойло избавило его от большей части неприятных симптомов, и он уже подумать о завтраке.

— Спасибо, — поблагодарил он Фахина.

Высокий парень расплылся в улыбке.

Впоследствии, когда пришло время загружать телеги и готовить ген–лошадей, подмастерья стали намного терпимее друг к другу и их шутки и шалости лишились большей доли жестокости. Эдеард решил, что тепе так будет всегда. Они охотно общались и налаживали контакты. Он зав довал легким дружеским отношениям между взрослыми жителями деревни и их способности работать сообща. Семена подобных отношений пробуждались вот в таких путешествиях. Возможно, лет через сто он вместе с Генрилом будет посмеиваться над похмельем неопытных подмастерьев. Но караван тогда станет гораздо больше, а Эшвилль разрастется до размеров Визама.

В обратный путь Мелзар повел караван другой дорогой; отклоняясь немного к западу, она проходила через предгорья хребта Сардок. Здесь преобладали широкие и неглубокие долины, в основном покрытые лесами, где водилось множество диких животных. В лесах почти не было других троп, кроме тех, что прокладывали пасущиеся между деревьями чаламаны. Про–взгляд и нюх ген–волков помогли путникам уберечься от ям–ловушек драккенов. куда свободно могла провалиться ген–лошадь вместе со всадником. Драккенами называли норных зверьков размером с кошку с пятью конечностями, расположенными в обычном для Кверенции порядке: по две с каждой стороны и одна, довольно толстая и гибкая, сзади — она обеспечивала устойчивость при беге. Две передние конечности в процессе эволюции обзавелись очень острыми когтями, с невероятной быстротой способными рыть проходы в почве. Драккены держались вместе и копали норы, где поселялось до сотни животных. Поодиночке они были довольно безвредными, но нападали огромными стаями, от которых не могли отбиться даже хорошо вооруженные фермеры. Кроме того, их норы, расположенные прямо под поверхностью почвы, представляли собой ловушки, опасные даже для самых крупных существ.

В окрестностях Эшвилля охота проводилась дважды в год, и фермеры почти полностью истребили этих зверьков, но здесь, в лесной чаще, они водились в изобилии. Эдеард, наблюдая за драккенами, сновавшими вдоль извилистой дороги, оттачивал свои способности. На третий день после выхода из Визама караван добрался до предгорий и попал в огромный лес, тянущийся местами до самого подножия гор Сардок.

В таком большом лесу Эдеарду бывать еще не приходилось. По словам Мелзара, тот рос здесь еще за две тысячи лет до появления на Кверенции человека. Это подтверждали и размеры деревьев. Исполины стояли очень тесно, и первые полсотни футов их стволы казались абсолютно безжизненными; лишь намного выше они расходились раскидистыми ветвями, поднимающими листья навстречу солнечному свету. На земле под деревьями почти ничего не росло, а летом, когда распускались листья, вниз не попадал даже дождь. Толстый ковер сухих шуршащих листьев покрывал все вокруг, и подмастерьям, чтобы ген–лошади не спотыкались о камни и трещины, приходилось прибегать к про–взглядам.

В сумраке под живым зеленым пологом стояла тишина, каждое слово в неподвижном воздухе многократно усиливалось и гремело на весь караван. Шутки и поддразнивания подмастерьев постепенно стихли, и установилось тревожное молчание.

— Я знаю неподалеку одну долину, в ней мы и остановимся, — вскоре после полудня объявил Мелзар. — До нее еще час пути, и лес там не такой мрачный. Река рядом, а сезон яйцекладки триланов уже давно прошел, так что можно будет поплавать.

— Мы скоро остановимся? — переспросил Генрил. — Так рано?

— Не надейся на внеплановый отдых, парень. Сегодня мы займемся охотой на галби.

Подмастерья оживились. Участие в охоте предусматривалось, но они не ожидали, что дичью станут галби, довольно крупные дикие сородичи собак. Эдеард не раз слышал рассказы взрослых о том, как им почти удавалось загнать галби в угол, но в итоге зверь мощным прыжком вырывался на свободу. Задние ноги этих животных были настолько сильными, что позволяли им взлетать в воздух на пятнадцать футов.

Вскоре караван добрался до пологого склона, где лес, как и говорил Мелзар, стал редеть. Деревья расступались и становились ниже, и к земле протянулись столбы солнечного света. Появилась трава, сперва редкая, но потом превратившаяся в сплошной ковер. В неглубоких оврагах между деревьями росли кустарники с листвой самых разных оттенков — от ярко- зеленого до фиолетового. Эдеард насчитал с десяток разных видов ягод, но вспомнить смог лишь несколько названий.