Гейбриел оглянулся в поисках оружия. Но тонкие, хотя и крепкие, ветки кустарника были плохой защитой.

– Что же нам делать? – прошептала Психея.

– Подождите минутку, – тоже шепотом ответил он. – Я надеюсь, нас не найдут. Очень сожалею, дорогая мисс Хилл, что завел вас в тупик.

Она подняла бровь.

– Удача изменяет даже самому опытному игроку, – тихо сказала она.

И, не веря своим глазам, увидела, что в такую минуту Гейбриел улыбнулся.

– Что мне в вас нравится, так это ваше чувство юмора. – Он наклонился к ее лицу.

Его замечание прозвучало столь неожиданно, что она даже не попыталась уклониться от его поцелуя. Его губы были твердыми как всегда, и он, казалось, даже не запыхался от быстрого бега. Его объятия успокоили ее. На этот раз поцелуй был нежным, ласкающим, он как бы говорил: «Не бойся, я с тобой».

На минуту Психея забыла свои страхи, она обхватила его шею и прижалась к нему. Если бы было можно оставаться в его объятиях бесконечно…

Но это было невозможно. Их ждали, и не только эти два страшных человека, о намерениях которых она могла лишь догадываться.

Освободившись от его объятий, она сказала достаточно громко, чтобы он услышал ее, несмотря на игру волынки:

– Я думаю, мы могли бы…

Она застыла на месте, ибо музыка замолкла раньше, чем она закончила фразу. Неужели ее услышали? И их найдут?

Гейбриел сделал знак, чтобы она молчала, и они стояли рядом, затаив дыхание. Затем он кивнул в сторону прохода, приведшего их в этот тупик, и она на цыпочках последовала за ним. Когда они подошли к пересечению дорожек и Гейбриел остановился, чтобы проверить следующий проход, Психея остановилась рядом, почти касаясь его.

Он наклонился, чтобы заглянуть за поворот, а она старалась даже не дышать.

Нож со свистом разрубил ветви кустарника совсем рядом с ними.

Психея вскрикнула, но ее крик заглушили звуки вновь заигравшей волынки. Огромный нож торчал всего в нескольких дюймах от ее горла. Требовалась большая сила, чтобы он рассек плотно сплетенные ветви кустарника. На минуту страх овладел Психеей, и она как завороженная смотрела на нож. Гейбриел схватил ее за плечи и оттащил от страшного острого лезвия ножа.

– Держитесь за моей спиной, – приказал он таким суровым тоном, что она едва узнала его голос.

Из-за угла вышел один из их преследователей. Бежать было некуда, позади – тупик. Психея услышала, как по ту сторону кустов второй убийца, с ругательствами вытащив нож из зарослей, пытается найти дорогу к своему товарищу.

У того тоже был в руках нож, поменьше, но не менее страшный, а на застывшем лице горели глаза, лишенные всякого человеческого выражения. Холодея от ужаса, Психея подумала, что это лицо человека, любящего убивать.

– Гейбриел… – прошептала она и замолчала, боясь помешать ему. Он прикрывал ее, и она видела лишь его напряженные плечи, когда он настороженно следил за негодяем, готовый ко всему.

И ей уже не было так страшно. Психея выпрямилась, готовясь к нападению. Она не помешает Гейбриелу, не закричит, не упадет в обморок, не будет вести себя как последняя дура. Бандит бросился вперед, Гейбриел, стараясь прикрыть ее, отразил удар. Но она услышала короткий стон и испугалась, что нож достиг своей цели.

Да, она увидела, как на гравий падают капли крови. Гейбриел был ранен!

Что бы ни натворил ее подставной жених, он не заслуживал, чтобы его зарезали в тот момент, когда он защищает другого человека и не может защитить себя. В ее голове как бы издалека прозвучал голос матери: «Почему это мужчины так уверены, что женщины беззащитны?»

Но что она могла сделать? Психея заметила, что все еще сжимает в руках свой зонтик, этот хрупкий легкий предмет был плохим оружием. Но неожиданное нападение отвлекло бы внимание бандита.

Она вышла из-за спины Гейбриела. Должно быть, он заметил ее движение и прошептал:

– Стойте на месте, Психея.

Она не послушалась его. Все внимание страшного человека было сосредоточено на Гейбриеле. Времени у них было мало. В любую минуту мог появиться второй бандит. Психея следила за первым, и когда он снова поднял руку, она ткнула его сложенным зонтиком.

Негодяй выругался и, схватив его, отшвырнул в сторону. Зонтик сломался, но она и не ожидала ничего другого. Она дала Гейбриелу шанс. Он бросился вперед и левой рукой отвел нож в сторону, а правой с силой ударил негодяя в челюсть. Тот послушно свалился на землю.

Психея посмотрела на распростертую фигуру. Она была уверена, что Гейбриел что-нибудь сделает, но это было настоящее искусство. Такая точность движений – ничего удивительного, что мужчины любят смотреть боксерские бои.

Лежавший застонал и попытался подняться. Гейбриел ударил его ногой в живот, и тот окончательно затих.

– Надо уходить, – сказал Гейбриел. Он приподнял Психею и перенес через заграждавшее дорогу тело. – Нам придется бежать.

И они побежали по дорожкам. Поворачивая, огибая углы, неслись, как она надеялась, к выходу. Только бы не столкнуться лицом к лицу со вторым убийцей.

И снова Гейбриел не подвел. Скоро они оказались на зеленой лужайке. Но не могли позволить себе перевести дыхание, а побежали к каменной ограде французского сада. Только здесь Психея попросила:

– Подождите.

Гейбриел резко остановился и прислонился к стене.

– Что? Мы должны смешаться с толпой прежде, чем они выберутся из лабиринта.

– Но мы не можем появиться в таком виде. – Психея пыталась привести в порядок растрепавшиеся волосы. – К тому же вы в крови.

Гейбриел взглянул на красное пятно на белоснежной манжете.

– Это пустяки, всего лишь царапина.

Если это пустяки, то что же он считал серьезным ранением?

– Нам надо поговорить. – Психея снова помрачнела. – Я хочу знать…

– Потом, – сказал Гейбриел. – Нам надо затеряться среди гостей. – Он достал чистый носовой платок и закатал рукав рубашки. – Вы не поможете мне?

Увидев рваную рану, Психея поморщилась.

– Ее надо промыть, – с беспокойством заметила она.

– Потом, – пообещал Гейбриел, наблюдая, как она перевязывает рану. Он натянул рукав и спрятал в него окровавленную манжету. – Пойдемте.

– Но я-то выгляжу ужасно, – возразила Психея, стряхивая с юбки листья.

– Они только подумают, что мы целовались в лабиринте, – беря ее за руку, сказал Гейбриел и решительно повел в сад.

Все с любопытством будут глазеть на нее, этот маленький эпизод вызовет массу сплетен. Но сплетники никогда не узнают самого главного, по крайней мере Психея на это надеялась.