Мы смотрим на экран, на Боба. Боб сейчас на какой-то фабрике, внимательно слушает парня в рабочей рубашке и с таким лицом, как будто жизнь успела состарить его раньше времени. Кажется, он годится Бобу в отцы, хотя на самом деле годится ему в сыновья.

Вид у Боба серьезный. Он то и дело кивает головой. И на случай, если мы вдруг чего-то не понимаем, высказывает свое мнение. Его голос наложен на кадры. Боб говорит:

– Люди ждут перемен. Они ждут, что кто-то выслушает их, внимательно отнесется к их заботам, их проблемам, их страхам. Им нужен кто-то неравнодушный, кто, узнав о том, что их волнует, станет действовать.

Он говорит это так, как будто декламирует последний монолог Гамлета или читает «Моби Дика». Голос звучит внушительно, завораживает, и вам хочется ему верить, потому что, черт возьми, Боб вещает так убедительно.

Он говорит короткими фразами, которые доносят такую банальную, такую избитую мысль, что ею невозможно никого обидеть, такую до боли знакомую. Нечто такое, что обращено к простым людям, что трогает до глубины души, отражает их надежды и чаяния, даже если слова совершенно пусты и за ними ничего не стоит, – и все это одновременно.

Сами фразы, разумеется, правильные, но по большому счету это лишь слова на бумажке, и если их плохо прочесть, то они прозвучат фальшиво. Боб же отличный чтец. И прирожденный политик – точно так же, как бывают прирожденные художники, писатели, спортсмены… Но на самом деле это огромное заблуждение. Потому что творческие личности или те, кто способен достичь исключительных успехов в какой-то области, хотя и появились на свет с заложенными в них семенами таланта, затем оттачивали талант годами, сосредоточившись только на нем, превратив его в суть своего «я».

Чтобы стать политиком, никакого особого таланта не требуется, нужно иметь лишь определенную психопатологию. Так что фраза «прирожденный политик» совершенно верна. Политики – это особая порода людей, которые процветают за счет «тараканов» в своей голове, хитрости, прохиндейства, а не за счет особых талантов и умений. Это те, кто сумел короткой дорогой достичь целей, которых другие достигают годами, упорным трудом и дисциплиной. Это все равно, что играть и внаглую блефовать, потому что иначе продуешь.

Кстати, я это говорю не в упрек Бобу, он мастер своего дела. Он один из лучших, и я отлично понимаю, почему Джек его боготворит.

Боб умеет одновременно выставить себя и этаким городским щеголем, и деревенским парнем. При этом он умудряется расположить к себе и горожан, и сельских жителей. Он одновременно апеллирует и к разуму, и к желудку. Такие люди, как Боб, способны продать зубную пасту беззубому, ботинки и перчатки – инвалиду с ампутированными конечностями, застраховать жизнь приговоренного к смертной казни. Вот такой у него талант. Можно сказать, талантище.

Да и внешне он словно создан для этой роли. На голове у Боба то, что я называю «волосами политика». Идеально подстриженные, влажные и блестящие, будто вылепленные из пластилина. Время от времени отдельная прядь может выбиться, но в целом прическа никогда не теряет формы и лежит на голове волосок к волоску. Лишь слегка бликует.

Ролик заканчивается крупным планом, и я, кажется, вижу все поры на чисто выбритом, гладком и загорелом лице Боба. Он чем-то напоминает Кэри Гранта, по образу и подобию которого, сдается мне, лепят себя наши политики – холеный, умный, сексапильный и слегка ранимый. То есть такой, какими хотят быть мужчины, с кем им хотелось бы водить дружбу, а женщинам – трахаться.

Боб наносит последний удар – произносит финальную строчку, призванную убедить избирателей, что он тот, кто им нужен. Тот, за кого они должны отдать голоса, тот, кто будет представлять в Вашингтоне их интересы. Боб сообщает, что в случае своего избрания сделает для штата. Он говорит:

– Я хочу, чтобы люди этого штата увидели настоящего Роберта Девилля.

Мне стоит большого труда не расхохотаться. Потому что его никто не называет «Роберт». Все зовут его «Боб». Как будто в нем живут два человека, один – для публики, другой – для всех остальных.

Боб исчезает с экрана, на котором остается лозунг «Голосуйте за Роберта Девилля», а обладатель голоса, который их произносит, наверняка положил себе в карман нехилую сумму.

Боба сменяет Форрестер Сакс. Это любимый телеведущий Джека. Честное словно, лично я, хоть убей, не вижу, что он в нем нашел, потому что для меня это просто напыщенный болван. Но когда Джек дома, он не пропустит ни одной передачи с его участием. Форрестер Сакс – это Боб Девилль за вычетом интеллекта и обаяния. А его имя звучит как название корпорации. Впрочем, вид и манеры у него соответствующие. В общем, все то, что я только что говорила про психопатологию политиков.

Это вдвойне относится к новым телеведущим. Телеведущие – потенциальные политики, которым тщеславие не позволяет вступать в соревнование с кем бы то ни было, кроме других телеведущих – за эфир прайм-тайм, место в рейтингах – то есть за все то, что по-настоящему важно.

Форрестер Сакс имеет самый высокий рейтинг среди новостников. Он акула в дизайнерском костюме, у него коротко стриженные с проседью волосы, квадратная челюсть, словно отлитая из стали, брови дугой, разумеется, идеально выщипанные. В общем, всем своим видом он доносит до нас свои жизненные ценности – трезвость, честность, молодость и мудрость. Это бесполый автомат, умеющий говорить прямо в камеру со всей мнимой серьезностью, на какую способен. Но ничто не могло подготовить меня к тому, что я услышала из его уст.

Вот что он сказал:

– Сегодня вечером… В программе «Форрестер Сакс представляет» мы расследуем… Банди Ройал Тремейна… владельца сайта, который в последние четыре месяца стал причиной самоубийства четырех девушек…

У меня от удивления отвисает челюсть. Теперь моя очередь ерзать на краешке сиденья, даже если мне нельзя подавать вида. Ведь я никогда не рассказывала Джеку про Банди. Потому что узнай он о Банди, как тотчас узнал бы и обо всем остальном. И даже если бы я не рассказала ему все, вскоре он сам обо всем догадался бы.

На заднем плане, в верхнем левом углу, позади гладкой, без единой морщинки, физиономии Форрестера Сакса, всплывает полицейская фотка Банди, которую нарыл какой-то ловчила из тех, кто работает над передачей.

Где и от кого он ее заполучил, мне неизвестно, хотя вряд ли Банди погорел на чем-то большем, нежели вождение в нетрезвом виде или хранение «травки», потому что Банди – обыкновенный проходимец, а никакой не преступник. На фото у Банди усталый вид, как будто он слегка с перепоя. Волосы всклокочены.

Но дело не в том, как он выглядит на этом снимке, а в том, кем его пытаются представить. В глазах зрителей Банди уже – опасный уголовник. Форрестеру Саксу хватило тридцати секунд, чтобы Банди был задержан, арестован, предстал перед судом, признан виновным и приговорен к суду общественного мнения.

К тому моменту, когда по экрану плывут титры, имя Банди уже появилось в «Твиттере» под следующими тэгами: