— Сэр? Вас зовут Веб Лондон, не так ли? — сказал репортер, появляясь у него за спиной. — Наверное, для интервью время сейчас не самое подходящее, но, как говорится, новости ждать не могут. Может, поговорите с нами, а? — Веб хранил молчание. — Да ладно вам, — сказал репортер. — Это займет минуту-две, не больше. Всего несколько вопросов.

— Нет, — коротко сказал Веб и двинулся к выходу. Только в эту минуту он убедился, что в состоянии нормально передвигаться.

— Послушайте, с леди мы тоже собираемся побеседовать. Полагаю, вам не хочется, чтобы широкая публика узнала мнение только одной стороны? Я же предлагаю вам прямо сейчас изложить свою версию событий. Согласитесь, это справедливо.

Веб повернулся и схватил репортера за руку.

— Здесь нет никаких сторон. И оставьте вы эту женщину в покое. На нее столько всего обрушилось, что ей до конца жизни не расхлебать. Перестаньте донимать ее своими разговорами. Вы меня понимаете?

— Я просто делаю свою работу, — ответил репортер, осторожно высвобождаясь из железных рук Веба. Потом он вопросительно посмотрел на своего оператора. «Отлично», — взглядом ответил ему тот.

Веб вышел из дверей и торопливо зашагал прочь от этой церкви для богатых и знаменитых. Забравшись в свой «мах», он включил зажигание и тронулся с места. По пути сорвав душивший его галстук, он заглянул в бумажник, чтобы убедиться, что у него есть наличность, остановился у винного магазина и взял две бутылки дешевого кьянти и упаковку из шести банок «негра-модело».

Приехав домой, Веб запер двери и задернул шторы. После этого он отправился в ванную комнату, включил свет и долго рассматривал себя в зеркале. Кожа на правой стороне его лица была загорелой и сравнительно гладкой. Кое-где виднелись крохотные островки щетины, которые он по небрежности не срезал бритвой. Если разобраться, неплохая сторона лица, совсем неплохая. «Хорошая сторона лица» — так он называл теперь эту часть своей физиономии. Прошли годы с той поры, когда определение «хорошее» можно было отнести ко всему его лицу. Теперь Джули Паттерсон имела полное основание пройтись насчет его внешности. Но Франкенштейн? Это уже слишком. Веб пришел к выводу, что совершенно не понимает женщин. Неужели Джули забыла о том, что давно уже могла потерять своего Лу и стать вдовой, если бы он, Веб, не сделал того, что сделал, хотя это и стоило ему половины его чертовой физиономии? Он, во всяком случае, об этом не забыл. Поскольку видел свое изуродованное лицо в зеркале каждый день.

Он повернул голову так, чтобы лучше видеть «плохую сторону лица». На ней растительности не было, а кожа почти не покрывалась загаром. Правда, врачи предупреждали, что такое вполне может быть. А еще кожу на левой стороне слишком сильно стягивало: казалось, на эту часть лица ее не хватило. Иногда, когда ему хотелось рассмеяться или просто широко улыбнуться, он вдруг понимал, что улыбается одной только правой стороной лица. Выражение левой при этом оставалось унылым. Оно как бы говорило: смотри, парень, что ты со мной сделал. Но и это еще не все. Травма нарушила положение глазницы, и теперь край глаза был несколько сдвинут к виску. Это лишало сосредоточенности его черты и придавало им выражение неуверенности, которое перед началом боевой операции странным образом усиливалось. Шрамы и прочие дефекты со временем разгладились и не так сильно бросались в глаза, но, как бы то ни было, правой и левой сторонам лица Веба никогда уже не суждено было стать одинаковыми.

Слева под имплантированной кожей находились куски металла и пластика, заменившие поврежденные кости. Установленные в аэропортах металлоискатели неизменно реагировали на титановые вставки. «Не волнуйтесь, парни, — говорил в таких случаях Веб служащим аэропорта. — Просто я вставил себе в задницу автомат АК-47 стволом вверх».

Чтобы его лицо обрело нынешний пристойный вид, Вебу пришлось перенести не менее дюжины операций. Врачи считали, что сделали свою работу на совесть. Тем не менее Веб никак не мог отделаться от мысли, что его изуродовали. В конце концов хирурги сказали ему, что сделали с его лицом максимум возможного, улучшили его, как только смогли, и пожелали ему удачи. Адаптация оказалась куда более длительным и сложным процессом, чем он предполагал. По правде говоря, она продолжалась и по сию пору. Веб считал, что с подобными изменениями в собственной внешности свыкнуться невозможно, поскольку зеркало каждый день о них напоминало.

Веб расстегнул пуговицу на воротнике рубашки, чтобы стал виден шрам от пули у основания шеи — в том месте, где открывалось не защищенное бронежилетом тело. То, что пуля миновала крупные сосуды и не задела позвоночник, было настоящим чудом. Рана напоминала ожог от сигары. «Какой-то тип прижег меня сигарой», — шутил Веб, когда лежал в госпитале с изуродованным лицом и двумя дырками в теле. И парни из его группы, пришедшие его навестить, смеялись вместе с ним, правда довольно нервно. Впрочем, все они надеялись, что он выкарабкается, и он выкарабкался. Но никто из них не знал, какие ужасные раны скрываются под бинтами у него на лице. Пластический хирург предложил ему убрать след от пули, но Веб отказался. Он считал, что врачи и без того срезали с некоторых мест у него на теле слишком много кожи, чтобы залатать ею раны на лице.

Потом Веб коснулся груди, где у него был еще один «сигарный ожог». Тогда пуля пробила его кевларовый бронежилет насквозь и вышла из области лопатки. При этом в ней осталось еще достаточно убойной силы, чтобы проделать дырку в голове человека, который стоял у него за спиной и готовился своим мачете расколоть ему череп. Что это, если не удача в ее, так сказать, первозданном виде? Веб даже улыбнулся при этой мысли. «Удача — дама разборчивая, к кому попало не липнет», — сказал он своему отражению в зеркале.

Бойцы ПОЗ очень высоко ценили Веба за проявленный им в тот день героизм. Тогда произошел захват заложников в одной из школ города Ричмонда. Веб только что перешел из снайперов в штурмовики и стремился показать своим товарищам, чего он стоит. В самом начале взорвалась самодельная термическая граната, брошенная одним из боевиков «Свободного общества». Ее взрыв накрыл бы Лу Паттерсона, если бы Веб в прыжке не отбросил его в сторону. Огненный шар поразил Веба в левую часть лица и сбил с ног. При этом его жетон агента ФБР в буквальном смысле приварился к его щеке. Он отодрал жетон от щеки вместе с куском мяса, вскочил на ноги и бросился в бой. От болевого шока его спас адреналин, который его организм щедро выплескивал в его кровь во время боя.

Члены «СО» открыли огонь, и Веб получил одну пулю в грудь, а другую — в шею. Много погибло бы невинных людей, если бы эти пули сбили Веба с ног. Но полученные им раны не только не лишили его сил, но, казалось, придали ему еще больше энергии. Невозможно себе представить, с какой яростью он сражался, убивая людей, которые хотели убить его и парней из его группы! Он даже успел отнести в безопасное место раненых товарищей, включая Лу Паттерсона, которого ранило в руку через минуту после того, как Веб спас его от взрыва термической гранаты. Тогдашние подвиги Веба намного превзошли все, что он сделал во дворе, особенно если учесть, что в первом случае он дрался, будучи тяжело раненным, а во втором — отделался царапиной. Да, пластырь из пакетика «первой помощи» вряд ли бы ему тогда помог. После заварушки в Ричмонде Веб стал легендой, и его превозносили чуть ли не до небес как ветераны, так и молодые бойцы ПОЗ. Заслужить уважение бойцов спецподразделений класса «Альфа» можно было только одним способом: проявив себя в бою. Так что Веб получил славу вполне заслуженно, хотя это и стоило ему половины всей его крови.