Василий Иванович предложил мне присесть на старенький, потертый временем кожаный диван, налил прохладного кофе, к которому я не притронулась. Я согласилась из вежливости, ввиду того, что чай Коршун, как видимо и его клиенты, не употреблял.

— Понимаете, какая ситуация, — начала я изливать свою проблему как психоаналитику, — я подозреваю своего отчима в измене. И я почти уверена, что он изменяет моей маме с девушкой моего лучшего друга.

Я поведала ему всю заветную историю.

Он слушал молча. Только записывал. В основном имена и факты — эмоции он пропускал мимо ушей.

— Знаете, теперь я понимаю, кто пишет сценарии сериалов — такие как вы! — мне показалась шутка уместной.

Как всегда, смешной она показалась только мне. Никакой из меня клоун — я ходячая трагикомедия. В лучшем случае.

— Все зависит от того, что именно вы хотите узнать. И хотите ли вы это знать? — после того как я выговорилась, изрек Коршун.

— А какую информацию вы можете мне предоставить?

— Все зависит от того, что именно вы хотите узнать и как глубоко мы планируем копаться.

— В смысле? — мне уже настойчиво казалось, что я пришла не к частному детективу, а к психоаналитику.

— Знаете, я не склонен вводить клиентов в заблуждение и говорить им, что помогу решить их проблему. Люди приходят к частным детективам от недоверия — когда им нужно лишь подтверждение собственной паранойи. Но для чего? Знаете, сколько девочек сейчас повадились просто приходить, чтобы прошмонать лучшую подругу или парня? В результате теряют обоих. Их приводит сюда банальное любопытство. Вы уверены, что эта правда подарит вам счастье?

— Она подарит мне свободу! Свободу от лжи!

— Что же, Господь вам судья. — Мне показалось, что этой фразой он обрушил всю Божью кару на меня.

Хотелось под душ!

— Но вы же понимаете, что я делаю это из любви и ради спокойствия?

Коршун улыбнулся моим заблуждениям. В конце концов, такие как я — и есть его добыча.

Мы договорились встретиться через неделю, и он сможет дать мне первые данные.

Я подписала несколько бумаг (в качестве Вероники Песковой) — он в свою очередь поставил подпись под словами «Гарантирую конфиденциальность данных запросов». Понятное дело, что договора были практически липовыми и абсолютно дубовыми по содержанию, а платеж проходил черным налом.

Уже когда я дошла до лифта, я попросила его еще об одной вещи — узнать, чем занимается Макс…

Вот дура, неужели спросить не могла?

Но об этом запросе я, естественно, ни Светке, ни Нике, которая формально и делала этот запрос, не скажу. Ни за какие коврижки, коктейли «бурный оргазм» и новые романы Стивена Фрая.

Когда я спускалась по ступенькам, ведущим от лифтов к выходу, поскользнулась и упала — благо пролетела всего три ступеньки, однако сильно ударилась зубами об пол.

Я рассказала девчонкам о случившемся, авось пожалеют. Светка улыбнулась, видя, что я все так же улыбаюсь во все тридцать три зуба:

— И как? Вкусно? — спросила она про грязь.

— Ага! Как орбит вкусная грязь!

Мы рассмеялись. Ника уткнулась в телефон. Достаточно загадочно или даже обескуражено.

— Макс просит меня съехать как можно быстрее ради тебя! — это был первый пучок обвинений, который Ника кинула в мою сторону.

Мужчине проще отказаться от двадцатилетней связи, чем от связи с двадцатилетней.

© Интернет

Мы повезли Нику на рентген — несмотря на то, что саму операцию ей делали в НИИ Склифосовского (в заветном здании, которое упоминается в каждом первом романе), последующее лечение и диагностику, прошу заметить, тот же хирург, проводил в частной клинике «Неболит» на Ленинском проспекте.

У меня же болело все. Особенно совесть.

Поскольку Нику все еще приходилось поддерживать — мы со Светкой довели ее до кабинета и усталые плюхнулись в глубокие кресла туманно-сумеречного холла. И уставились в очередную ересь по СТС.

Прошло тридцать минут.

Сорок.

Ересь по ТВ завершилась, и мы со Светой принялись шугать рыб в аквариумах.

— Смотри, вон та рыжая на Нику похожа, — Светка вдула щеки и начала пародировать голос.

Скрипнула дверь кабинета.

Я уже подпрыгнула, чтобы помочь Нике преодолеть очередное расстояние в пространстве, но показался незнакомый нам субъект — в халате медсестры.

— Ну что там? Долго еще? — спросила Светка.

— Нет, уже заканчивают. Ей повезло, врач сказал, что через полгода сможет хоть на лед, хоть на сцену, хоть в горы и слалом осваивать!

Мы обрадовались! Я тому, что этот кошмар в виде странного сожительства точно закончится.

Ника вышла в слезах. Ее подергивало в нервной дрожи, уже больше походящей на конвульсии.

— Эй, ты чего? — спросила я.

— Врач сказал, что о карьере балерины я могу забыть.

Мы со Светкой проглотили языки. Вот и поужинали.

Светка взывала к здравому рассудку и сдержанности путем sms, которые умудрялась набивать, находясь за рулем.

— Знаете, что я решила, — начала я свой монолог, за содержание которого Светка испугалась до потери загара, — что пора бы мне съездить и поговорить с Эмилем. Начистоту.

— Думаешь, что это лучший вариант? — Светке было необходимо быть уверенной, что я не совершаю данный поступок в состоянии аффекта и злости на Нику.

— Абсолютно!

— Тогда подъезжай в «Sky Bar», как закончишь с выяснением отношений.

Я была абсолютно уверена, что мамы нет дома — на уровне интуиции, подсознания и фактов, ведь мама никогда, если заходит домой, не забывает выключить автоответчик, а мне только что сказали, что я могу оставить свое сообщение… холодильнику.

А вдруг я сейчас застану Женю с Эмилем? Что тогда? Как на такое принято реагировать, никто не знает?

Такие мысли лезли мне в голову, пока я поднималась в лифте. Я пыталась гнать эти мысли прочь, хотела бросить их на ветер и в пустоту. Разумно.

Эмиль только встал и, судя по звукам струящейся воды, был в душе.

Поскольку мне безумно хотелось есть, я решила приготовить нам с Эмилем завтрак и выяснить все за необременительной трапезой.

Я сделала свой волшебный омлет из 6 желтков и 4 белков, бекона, зелени, лука, картошки и помидоров, тосты с сыром и даже сварила кофе.

— Тебе что-то от меня надо, ведь так? — спросил Эмиль. Он зашел на кухню мокрый, голый и вытирал поочередно то волосы на голове, то половые органы.