– Вон та башня, госпожа? Ты когда-нибудь видела что-либо подобное?

– Посторонись, пожалуйста, милорд. Мне не видно.

Подавляя нарастающее раздражение, Уолли присел. «С водителем во время движения не разговаривать». Только теперь он увидел, что Брота совершает хитрые маневры, проводя корабль сквозь переполненную якорную стоянку при порывистом ветре. Похоже, приближался штиль.

– Нет, – нахмурившись, сказала она. – Не видела.

Ни Куили, ни Гарадуи никогда не были в Аусе, и внезапно Уолли вспомнил необъяснимое нечто на лице одного из компаньонов леди Тонди. Тонди общалась с высокопоставленными колдунами. Если они захватили Аус, так же как и Ов, тогда и она, и ее друзья наверняка о них знали. Забавно – Уолли попадал прямо из огня да в полымя. Это также объясняло, почему преследование в горах было не слишком усердным.

Ему не требовалось объяснять все это Броте. Она мрачно смотрела на таинственное здание, задумчиво сдвинув свои странно мужские брови.

– Ты заплатил за проезд до этого города, милорд.

– Нет. Я заплатил до ближайшего города, где я мог бы набрать себе воинов.

– Именно, – проворчала она. – Что ж, я никогда не слышала о колдунах возле Реки. Да, я слышала рассказы о них в горах, но они поклоняются Огненному Богу. Богиня не стала бы… – Она взглянула на меч Уолли и замолчала.

По трапу поднялся Томияно, жуя персик. Опершись о планшир, он презрительно посмотрел на сидевшего на корточках воина. Город приближался. Уолли повернулся, чтобы снова взглянуть на оживленную дорогу, искренне жалея, что у него нет хорошего бинокля.

– Если я не ошибаюсь, госпожа, опасность угрожает и тебе.

– Не настолько, как я могла бы ожидать в столь обширном месте. – Брота пересчитывала корабли, пришвартованные у пристани и стоящие на якоре на Реке. – Но на борту каждого корабля есть водяные крысы, милорд.

– Может быть, не здесь.

Она подняла руку и развязала ленту, удерживавшую ее волосы. Седые волосы рассыпались по ее плечам.

– Для торговца все города на одно лицо. У меня есть товар, который нужно продать. Собери своих воинов в рубке, и посмотрим.

Не в состоянии далее спорить, Уолли поднялся и пошел прочь.

Стоя у двери рубки и поторапливая своих подопечных, он снова взглянул на приближающуюся пристань. До нее было все еще слишком далеко, чтобы различить в толпе воинов или колдунов в капюшонах, но достаточно близко для того, чтобы они вскоре могли заметить его самого. Он быстро нырнул внутрь.

Ннанджи был явно недоволен, что им приходится скрываться, но у него хватало ума ничего не говорить. Уолли ходил вокруг, закрывая ставни и открывая в них жалюзи, так что он мог видеть все, что происходит снаружи, оставаясь при этом незамеченным. Хонакура, самодовольно ухмыляясь, примостился на большом сундуке.

– Только не говори мне, что я должен был этого ожидать! – прорычал Уолли.

– Я никогда не решился бы на подобную грубость, милорд.

Уолли сел рядом с ним. Они находились прямо под местом рулевого, но разносившиеся над водой крики и шум повозок заглушали тихие голоса. Он быстро рассказал о тайнах, которые он раскрыл на «Сапфире»: о беседе с Таной, и о проблеме моряков со шрамами от рапир.

– Что касается шрамов, милорд, – весело сказал старик, – кажется, я наблюдал их у моряков.

– Но никогда у других штатских?

Хонакура покачал головой.

– И мне известно, что моряки получают отпущение грехов, убивая людей в драках на мечах.

– Значит, должна быть соответствующая сутра. Конечно, имеет смысл позволить морякам защищаться от пиратов.

Это вовсе не означало, что все в Мире имело смысл. Уолли задумался, поймав себя на том, что потирает подбородок – манера, которую Ннанджи начал у него перенимать. Однако искать среди тысячи ста сорока четырех сутр было чересчур долго, и следовало подождать другого раза.

– Кроме того, – с невинным видом заметил Хонакура, – я разговаривал с воином Линой…

– С кем? Я не знал, что здесь есть еще одна – ты имеешь в виду ту древнюю старуху, рядом с которой ты сидел за обедом?

– Что ж, если ты считаешь, что ее возраст подвергает сомнению ее слова…

– Извини, старик! Прости меня.

Хонакура фыркнул.

– Она сказала одну вещь, которую мне следует вам сообщить. «Предупреди вашего великолепного лорда, чтобы не пытался пробовать свой меч на капитане».

– Она что, цветов не различает?!

Хонакура сдержался.

– От старости, возможно. – Он помрачнел, и больше от него нельзя было добиться ни слова.

«Сапфир» мягко ударился о кранцы.

– Уолли стоял у окна, рядом с Ннанджи, прижимавшего к себе Виксини в наступившей зловещей тишине. На берег были брошены швартовы, и стоявшие там мужчины быстро их привязывали… вероятно, это были моряки с других кораблей, поскольку они весело махали членам команды. Один из выходов был открыт, и сходни лежали наготове, хотя еще не были спущены на берег.

Казалось, больше ничего не происходило. Джия, Катанджи и Хонакура собрались у другого выходившего на причал окна. Даже Телка глядела в окно, хотя, вероятно, не знала, чего она, собственно, ищет.

Дорога, шедшая вдоль пристани, была слишком узкой для столь оживленного движения, зажатая между водой и складами. Значительно больший корабль прямо за кормой разгружал тюки с тканью и серые мешки; вокруг суетилось множество рабов, и к кораблю в очередь выстроились под загрузку фургоны. Полные дров повозки медленно громыхали в одну сторону, груженые строительным лесом фургоны – в другую, оглушительно грохоча по булыжнику окованными железом колесами. Одинокие всадники, паланкины и ручные тележки представляли дополнительную опасность для уворачивавшихся от них пешеходов. Все выглядело так, как и должен был выглядеть порт. Пахло пылью, лошадьми, рыбой и рекой.

Ннанджи что-то прошипел, показывая рукой. Сквозь толпу двигались двое колдунов, коричневый Третий и оранжевый Четвертый. Капюшоны скрывали их лица, а длинные накидки – их ноги; их руки прятались внутри объемистых рукавов. Они производили зловеще-безликое впечатление. Они вышагивали медленно и ровно, словно патрулируя окрестности, слегка поводя головами из стороны в сторону. Другие пешеходы уступали им дорогу. Спустя несколько пугающих мгновений они миновали корабль и пошли дальше. Уолли облегченно вздохнул, не заметив, что затаил дыхание.

Дверь распахнулась, и вкатилась Брота. Она хмуро взглянула на Уолли и встала в стороне, пропуская Тану. Затем вошел юный Матарро, сражаясь с длинным кожаным мешком, и наконец очень старая женщина, которая, должно быть, и была воином Линой. Брота захлопнула дверь. Она явно тоже видела колдунов, и направилась в укрытие, вместе с остальными воинами «Сапфира». Ни у кого из них не было мечей, и только у Броты были длинные волосы.