С двух рук я бил на поражение, прокладывая себе и Марку дорогу к свободе. Я рожден быть свободным. Потому и опасен! Потому и неостановим!..

Аналитики просчитали варианты нашего появления и выработали стратегии поимки. Утилизационный сектор был окружен двумя отрядами по двадцать человек. Их хорошо укомплектовали стрелковым оружием, не способным причинить вред толстому внешнему корпусу корабля-крепости. Правда, аналитики не потрудились проштудировать предыдущие столкновения с нашим маленьким отрядом — иначе они бы поняли, что численный перевес так же страшит нас, как чемпиона мира по боксу в тяжелом весе — пара-тройка семнадцатилетних очкариков-книгочеев в центнер общего веса!

Ни одного Измененного не выделили для усиления засад: то ли тех было мало, то ли нас не считали особо опасными…

Я шел напролом. Я превратился в ледокол с раскаленным корпусом, который ломает льды и ледники, точно куски шоколада. Разметав заградительный отряд перед нами, я прорвал кольцо окружения. Крысобой шел за мной. Расстреляв до сухого лязга «Струны», откинул их в сторону, сдернул с плеча «Шершень» и продолжил атаку. Меня никто не мог остановить!..

Выбравшись из утилизационного сектора, мы заняли скоростной лифт, движение которого наверняка контролировалось, но в тот момент меня это интересовало мало… Пришлось, впрочем, внести в первоначальный план существенную коррективу: теперь мы пробивались на «Арго». Раз уж привлекли к себе излишнее внимание, зачем светить «Подсолнух»? Пусть стартует без затруднений! Рената вполне способна об этом позаботиться. А мы свалим и на «Арго»!..

Ворвавшись в кабину лифта, я нарисовал траекторию движения на панели управления и дал команду на старт. Кабина плавно тронулась, набрала скорость, а через минуту плавно остановилась. Прибыли…

Двери кабины разошлись, и нас встретил веер пуль, выпущенных из кашляющих автоматов группы захвата, сторожившей «Арго».

«03.42.34»

Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и ведем войну, чтобы жить в мире.

Аристотель

Я вывалился из лифта и прыгнул на металлический холодный пол. Крысобой был рядом. Пули изрешетили кабину лифта. Нас осыпало раскаленными осколками. Один из них угодил мне за шиворот и немилосердно опалил кожу. Пришлось перекатиться, вдавливая осколок в тело и остужая его тканями. Крысобой огрызался из «Шершня», но его аргументы выглядели неубедительно. Я даже не думал, откуда исходит свинцовая угроза: ясно, что возле «Арго» выставили дозор; на него-то мы и напоролись.

Как же пробиться?..

Время безжалостно утекало…

«03.42.00»

Стрельба стихла. Я понимал, что передышка временная, и решил ею воспользоваться во что бы то ни стало.

Подскочив на ноги, устремился вперед, петляя как заяц. Несколько секунд царила тишина, в которой грохотали по металлическому полу мои башмаки. Затем начался ад!

По мне открыли огонь из всего мыслимого вооружения, что имелось в распоряжении заградительного отряда. Я упал на пол. Продвинуться дальше не было возможности — из-за потока свинца над головой… И вдруг я услышал:

«Прошу прощения за вмешательство… По-моему, вы — в несколько затруднительном положении…»

«03.32.21»

«…Могу помочь».

Ушедший Из Мира вышел на связь!

«Но как?» — толкнул я в сторону «Арго» мысль, трансформированную в образный шар.

«Увидишь…»

И ад внезапно утих!

Несколько секунд я лежал неподвижно, пытаясь понять, что происходит… Но не происходило ровным счетом ничего!

Я резко вскочил на ноги и бросился вперед, приготовившись отражать атаки противника. Никаких атак не было. Лишь корчились в муках тела солдат, лежавших повсюду, словно кто-то прокрался в их головы и выгрыз мозг.

— Марк! — позвал я.

Позади вырос Крысобой. Он явно недоумевал, но от вопросов воздержался.

Шлюзовые люки корабля при нашем приближении открылись, пропуская нас внутрь. Вот мы и дома!

«03.24.43»

Я бросился к лифту. Кабина мгновенно доставила нас на уровень, где располагалась капитанская рубка. Ворвавшись внутрь, я прыгнул в кресло пилота, не обращая внимания на каменную глыбу, неподвижно застывшую у входа. Запустил бортовой компьютер, вызвал предстартовые программы.

— Сколько у нас в запасе времени? — спросил я у Марка.

— Два часа пятьдесят одна минута! — доложил он, опускаясь в соседнее кресло.

Замелькали проверочные системы стартовой программы. Я загрузил систему внешней связи и дотянулся до «Подсолнуха».

— «Подсолнух», «Подсолнух», ответь «Арго»!

Некоторое время эфир был пуст, словно садок для ловли бабочек на Луне. Затем прорезался голос Ренаты:

— «Подсолнух» на связи, «Подсолнух» на связи!

— Рената, у нас все в порядке! Рад тебя слышать! — произнес я, наблюдая за предстартовой прогонкой двигателя.

— Вы все сделали?! Все?! — прокричала она.

— Да, дорогая! У нас получилось! Дело за малым — убраться отсюда подобру-поздорову, да как можно скорее! Выводи Давыдова — пусть поднимает свою таратайку в пространство! Я стартую первым. Соединимся над поверхностью!

— Слушаю и повинуюсь, мой повелитель! — проворковала Рената.

Я оставил включенной внешнюю связь.

— Марк, выводи корабль! — приказал я.

— А ты что намерен делать? — меняясь со мной креслами, спросил Крысобой.

— Я — в «Залп-рубку». Вполне возможно, нас попытаются замочить в полете. Так что нужно быть начеку!

Я кинулся из капитанской рубки, по пути дружественно хлопнув Скарандаки. Он все еще хранил неподвижность. Я дотянулся до него мыслью:

«Спасибо, ты очень помог!»

«Можно их отпустить?»

«Отпускай! — разрешил я. — Если можешь, убери им воспоминания о нашем возвращении!»

«Пара пустяков…»

До «Залп-рубки» я добрался за две минуты. Занял операторское кресло, натянул шлем управления, надел перчатки, опустил забрало-очки и включился в единую систему корабля, растворяясь в «Арго». Я увидел, как медленно вернулось сознание к пострадавшим от ментальной атаки Скарандаки солдатам. Они выглядели ошеломленными, поскольку не помнили ничего из того, что им выпало пережить…

Я чувствовал, как разогревается «Арго», готовясь покинуть насиженное гнездо корабля-крепости…

Я созерцал часы Марка Крысобоя, которые неумолимо отсчитывали время:

«02.45.54…»

«Арго» лениво, словно сонная черепаха, оторвался от посадочного пандуса. Повисел в воздухе, словно просыпаясь от глубокого сна, и, разрывая силовые путы, поднялся к самой вершине, где разверзся внутренний шлюз. «Арго» вылетел, шлюз закрылся. Включилась программа откачки воздуха. Вокруг корабля постепенно образовался вакуум. Тотчас лепестками расползся в стороны, точно шторки доисторического фотоаппарата, внешний шлюз, и «Арго», ведомый опытной рукой Марка Крысобоя, вырвался за пределы «Громовержца».