Бытует мнение, что Франция — одна из националистических стран, где очень ревностно относятся ко всему национальному. Но это было вчера. Сегодня все изменилось. Сегодня во Франции, что положено арабу, не положено Французу, о чем мы писали в третьей книге, говоря, что у арабов во Франции больше прав, чем у французов.

Резюмируя наши размышления, мы приходим к выводу: единственной конструкцией, способной заместить собой государство, является надгосударственная социальная система. Иных вариантов мы не видим даже в теории. Будущая структура человечества — религиозная модель.

Определившись с направлением, мы оказались перед необходимостью ответить на вопрос: какое конкретно религиозное мировоззрение должно стать фундаментом будущей структуры?

Дать рациональный ответ на этот вопрос невозможно. Доказывать приоритет одной религии перед другой — умножать информационный шум, не продвигаясь к цели ни на йоту.

Информация, позиционированная откровением, не препарируется рациональным инструментарием. Один из величайших математиков, Гедель, в своей теории неполноты говорит: «Где нельзя спрашивать, там нельзя сомневаться». С верой нельзя работать логикой, ибо вера не разрешает спрашивать.

Запрет на вопрошание открывает дорогу как для высшей, и потому непостижимой, истины, так и для чудовищных спекуляций. Пока оставим тему спекуляций и сконцентрируемся на истине. Если полученная через откровение высшая истина исключает вопросы, требуя веры в свои положения, нет смысла выискивать, что есть истина. Для любого верующего истина есть то, что принято считать истиной. Любые размышления тут бесполезны.

Если все так, для нас, людей, пишущих этот текст, истинным мировоззрением является христианство. Помимо веры у нас для этого есть рациональные основания. Например, не получается поколебать наличие Бога — непонятной высшей Сущности.

Доказательство существования этой Сущности довольно простое. Если вселенная имеет возраст, значит, она однажды появилась. У любого появившегося объекта есть причина. Она всегда лежит за его границами. Выходит, Причина вселенной находится за границами вселенной. Так как под вселенной мы понимаем не только составляющие ее материю и энергию, но также пространство и время, получается, Причина лежит в иной, непостижимой для нас области, за рамками пространства и времени, материи и энергии. Учитывая, что творец всегда выше своего творения, а по творению можно понять уровень творца, мы заключаем: Творец вселенной превосходит по своей сложности вселенную. Это не просто безликая хаотичная энергия. Это в высшей степени разумная и могучая во всех смыслах Сущность, которой нет аналогов. Она живет по другим законам и в других измерениях (термины «законы» и «измерения» не отражают того, что мы хотим сказать, а лишь слабо указывают направление мысли, стремящейся выйти за рамки).

Также не получается поколебать факт Воскресения Христа, о чем мы писали в третьей книге «Проект Россия». Если бы мы имели основание усомниться в этом событии, мы не стали бы лукавить ради соответствия принятым в обществе нормам. Богу не нужно наше лицемерие. Лучше честно ошибаться, чем лицемерить. Но дело в том, что мы не видим возможности сомневаться в существовании Бога и Воскресении Христа.

На этом основании мы заявляем: фундамент спасительной модели есть христианство (если быть точнее — православие). Оно должно вобрать в себя все человечество. Эта социальная модель известна как церковь (не небесная, а земная организация). Церковь — социальная негосударственная структура, позволяющая объединить в себя все человечество. Она построена не на принципе «дерева», когда к стволу крепятся ветви, а на принципе «корзинки», когда роль каркаса выполняет множество сплетенных между собой прутьев.

Конструкция типа «дерево» сохраняется, пока есть ствол, к которому крепятся ветви. Стоит стволу разрушиться, вся конструкция обрушается. В этом смысле принцип «корзинка» намного прочнее. Утрата одного или нескольких прутьев не нарушает прочности модели. Разрушение конструкции начинается после исчезновения критической суммы прутьев. В первом варианте исчезновение одного элемента рушит конструкцию. Во втором варианте обрушение начинается с исчезновением нескольких элементов. Запас прочности во втором варианте налицо.

По всем показателям социальная конструкция, известная в христианстве как церковь, в идеальном варианте имеет бесконечные преимущества по сравнению с любым идеальным вариантом государства или партии. На практике она тоже имеет более качественные характеристики по вопросам недопущения несоответствующих элементов в «голову» и свободу от текучки (с сохранением стратегической власти).

Это наше мнение, которые мы считаем верным. Кто не разделяет нашего мнения о истине, с тем мы собираемся не спорить, а побеждать всеми доступными способами (благо, недостатка в них нет, изобретена масса способов борьбы с несогласными).

Из всего сказанного вытекает наша промежуточная цель — построить из человечества систему, близкую по своим фундаментальным принципам к христианской церкви. Никакая иная модель для реализации нашей глобальной цели не годится.

Кажется, дальше все ясно. Как только мы обозначили цель, задача свелась к собиранию единомышленников и дальнейшему строительству нужной конструкции по двум главным направлениям: а) непосредственно строительство; б) борьба с оппонентами. В оппоненты попадают все, кто считает иначе (или вообще ничего не считает, так называемый обыватель). А еще те, кто согласен с констатацией факта надвигающейся опасности и неспособности существующих институтов справиться с ней, но не считает христианскую истину за истину, а христианскую церковь — оптимальной моделью.

Увы, при кажущейся понятности не хватает главного — четкого определения, какую именно модель строить. Понятие «христианская церковь» — очень расплывчатое. Его нельзя рассматривать как чертеж или хотя бы образ. Церковь — это нечто такое… расплывчатое (мы не бюрократическую структуру современной церкви имеем в виду, а именно саму земную церковь, объединение верующих в единое целое).

Чтобы быть уверенным, что нам удалось точно передать нашу мысль, скажем: пока нет четкого понимания, какую конкретно модель строить, конструктивное действие невозможно. Получится что-то типа сегодняшнего Сколково, когда есть желание создать что-то крутое, но нет четкого понимания, чем именно должно быть это «крутое». При таких стартовых позициях можно с уверенностью прогнозировать: в лучшем случае будут построены здания. Научного центра мирового значения, какой витает в головах его инициаторов, не будет. Вместо аналога Силиконовой долины или Арзамаса появятся просто здания, на которых «погреют руки» те, через кого пойдут финансовые потоки, а также непосредственные исполнители.

Создать мировой центр чего-либо можно при условии, если создатели чувствуют нерв созидаемого. Судя по прямым и косвенным признакам, первые лица ничего подобного не чувствуют. У них детское представление: построим здания, соберем в них ученых, и будет это называться мировым научным центром. Ерунда.