В банк я явилась незадолго до конца рабочего дня. Попасть в приемную удалось без труда. Там я столкнулась с новым препятствием в лице вышколенной секретарши с лицом модели и хваткой бультерьера.

– На какое время вы записаны? – без особой любезности спросила она, не сделав даже попытки заглянуть в ежедневник, словно была заранее уверена, что моей фамилии нет в списке. В общем-то она была права, и я подивилась ее проницательности.

– Я по личному вопросу, – ответила я спокойно.

Это не произвело на нее впечатления. Наоборот, девица поджала красиво нарисованные губки и презрительно глянула в мою сторону.

– По личным вопросам Владимир Иванович сегодня не принимает. Приходите на следующей неделе в среду и предварительно позвоните, вам назначат время, – холодно сообщила она и выразительно посмотрела на дверь, давая понять, что я могу убираться ко всем чертям. Видя, что я не тронулась с места, она удивленно вскинула брови.

– Скажите своему начальнику, что у меня есть кое-что интересное об Андрее и его невесте Саше. А если он сильно занят, то я могу оставить эти сведения в письменном виде в общем порядке.

Девица явно не знала, как поступить. Она чувствовала в моих словах какой-то подвох, но не желала уступать из чистого самолюбия. Я с интересом наблюдала за тем, как меняется выражение ее лица. Школа победила.

– Подождите, я доложу о вас, – бросила она и скрылась за дубовой дверью.

Отсутствовала она не больше минуты, а когда вернулась, ей с трудом удавалось сохранить невозмутимость. Я знала ответ еще до того, как услышала:

– Проходите, вас примут.

* * *

Увидев меня на пороге своего кабинета, Владимир Иванович вроде бы даже не удивился.

– Я был уверен, что это именно вы, – сказал он.

– Почему же?

– Вы – единственная женщина, способная на такую наглую выходку.

– Не слишком любезно, вы не находите?

– Я вас не приглашал и в своем кабинете веду себя так, как считаю нужным.

– А вы не боитесь, что я сейчас развернусь и уйду, а вы так и не узнаете, что именно мне известно?

– Вы не уйдете. Иначе не стоило приходить. Так что садитесь и выкладывайте, что вам от меня надо.

– Спасибо и на этом, – хмыкнула я, усаживаясь на стул. Я некоторое время молчала, пытаясь хоть что-нибудь прочесть в его глазах, но моя попытка провалилась.

– Вы отнимаете у меня время, – сухо напомнил Кирсанов.

– Я не нарочно. Просто думаю, с чего начать.

– С чего хотите, только побыстрее.

– Как скажете, Владимир Иванович. Тогда начну с Саши.

– Вы опоздали. Саша нашлась, расторгла помолвку и больше не имеет к моей семье никакого отношения.

– Вы с ней говорили?

– Какое это имеет значение? С ней говорила моя жена, этого достаточно.

Кирсанов чувствовал себя уверенно. Похоже, Ольга Дмитриевна была права. Что ж, тем лучше. Его гнев я как-нибудь переживу. Гораздо больше меня радовала мысль о том, что это не он за мной охотится. Такого врага я бы не хотела.

Я оставила в покое Сашу и сказала напрямик:

– Два ваших слабоумных орангутанга набросились на меня…

– Что вы такое говорите? – перебил он, угрожающе нахмурив брови.

– Вот только этого не надо. Не знаю, как вы догадались, но вы прекрасно знаете, что я была у вас в доме и стащила важную записку. Ваши собачки взяли мой след прямо от ворот, а потом подкараулили в квартире.

Он сжал руку в кулак, и я невольно съежилась. Господи, пронеси. Но он не собирался со мной драться. Все еще продолжая хмуриться, он сказал:

– Я действительно приказал моим мальчикам проследить за вами и выяснить, кто вы и откуда. А бить вас я не приказывал.

– Значит, это была их личная инициатива?

– Нет. Они вообще прекратили слежку, когда вы провернули этот трюк с магазином дамского белья.

Теперь пришел мой черед удивляться:

– Кто же тогда на меня напал?

– Это были не мои люди, – сказал он уверенно. – Вы сами виноваты, Лиза, виновато ваше постоянное разнюхивание.

– Мне очень жаль, – бросила я, даже не пытаясь казаться искренней.

– У вас все? – нетерпеливо спросил он.

– Что вы, Владимир Иванович, я только начинаю входить во вкус.

– Не увлекайтесь особо. У меня мало времени.

– А вы меня выгоните! – предложила я. – Нет. Вы этого не сделаете. Вам ведь интересно, что стало с запиской?

– Она не имеет никакого значения, – пожал он плечами. – Саша нашлась, а ревность моей жены абсолютно беспочвенна.

– А вдруг Саша вовсе не нашлась? Вдруг вас просто обманули, чтобы выиграть время? Как вам такой вариант?

Я видела, как он весь подобрался, точно зверь перед прыжком. Он старался просчитать, говорю ли я правду или придуриваюсь. Шансы оказались пятьдесят на пятьдесят, и он все-таки спросил:

– Вы говорите серьезно или это опять ваши нелепые домыслы?

– Все может быть, – усмехнулась я. – Но, согласитесь, если я сказала правду, то записка для вас опасна.

– Вы что-то знаете! – сказал он утвердительно. Я восхитилась его чутью: он сразу почувствовал опасность и был готов действовать. – Вы пришли меня шантажировать? Что вы хотите?

– Знаете, Владимир Иванович, мне надоели ваши обвинения. Не собираюсь я вас шантажировать, – устало сказала я.

– То есть вам не нужны деньги?

– Деньги всем нужны. Но не всем – таким способом. Вы же умный, должны понимать.

– Записка у вас.

– У меня, – кивнула я. Вынула ее и положила на стол. – Вот она. Можете забрать.

Он посмотрел на меня как на ненормальную. Точь-в-точь как его сын недавно.

– Вы пришли, чтобы вернуть ее мне? Но почему? Если вам не нужны деньги или какие-то услуги, тогда в чем же дело?

– Мне нужна ваша помощь. Вы должны ответить мне на несколько вопросов. Не только для меня, но и для себя тоже. Если не ошибаюсь, то вас хотят крупно подставить. Честно говоря – мне все равно, что с вами будет, но мне нужно разобраться в этом гадюшнике, и вы мне поможете.

Он обдумывал мои слова несколько минут и наконец кивнул:

– Спрашивайте.

– Вы видели эту записку до того, как вам ее показала ваша жена?

– Нет, – твердо ответил Кирсанов.

Интересно, говорит он правду или врет? Он заметил недоверие на моем лице и повторил:

– Я действительно не получал этой записки. Понятия не имею, откуда она взялась и каким образом попала к моей жене.