За дверью начиналась гостиная: прямоугольная, вытянутая; слева лестница на второй этаж. Деревянный пол выглядел немного потертым, но был безупречно чист. В холодном воздухе еще стоял легкий запах свежей краски.

Куин понравился маленький кирпичный камин.

—При окраске стен мог бы воспользоваться квалифицированным советом матери, — заметила Куин.

—Жилье сдается в аренду с черновой отделкой. Так принято в Холлоу. Арендаторы обычно хотят устроить все по-своему, и это их право.

—Разумно. Я начну осмотр сверху, потом спущусь вниз. Лейла, хотите пойти со мной — будем выбирать спальни?

—Нет. — Кэл увидел на ее лице одновременно бунт и отчаяние. — У меня уже есть спальня. В Нью-Йорке.

—Вы не в Нью-Йорке, — ответила Куин и взбежала по лестнице.

—Она меня не слушает, — прошептала Лейла. — И, похоже, я сама себя не могу убедить, что нужно возвращаться.

—Раз уж мы приехали, — пожал плечами Фокс, — можно и поглядеть. Обожаю пустые дома.

—Я буду наверху. — Кэл стал подниматься по ступенькам.

Он нашел Куин в одной из спален, той, которая выходила на крошечный задний двор. Она стояла у высокого узкого окна, прижав к стеклу кончики пальцев правой руки.

—Сначала мне захотелось выбрать ту, окна которой выходят на улицу, чтобы наблюдать, кто там проходит, когда и с кем. Знать, что происходит. Но я остановилась на этой. Готова поспорить, днем отсюда виден задний двор, другие дома и горы.

—Ты всегда так быстро принимаешь решения?

—Как правило. Но теперь сама себе удивилась. И ванная чудесная. — Она слегка повернулась и махнула рукой, указывая на боковую дверь. — А поскольку в доме будут только женщины, нет ничего страшного, что она соединяется с двумя спальнями на этой стороне.

—Ты так уверена, что все согласятся?

Куин повернулась к нему.

—Уверенность — первый шаг к тому, чтобы добиться желаемого. Скажем так: я надеюсь, Лейла и Сиб согласятся, что гораздо удобнее и разумнее снять на несколько месяцев дом, чем жить в гостинице. Особенно с учетом того, что после явления Слизняка мы с Лейлой не горим желанием пользоваться обеденной залой.

—У вас нет мебели.

—На то существуют блошиные рынки. Все необходимое там найдется. Послушай, Кэл, я жила не в таких условиях — и ничего. Но дело не только в этом. Так или иначе я связана с этой историей, с городом. И не смогу просто повернуться и уйти.

Кэлу очень хотелось, чтобы она смогла, однако он понимал — легче и проще ему от этого не станет.

—Ладно, но давай условимся, здесь и сейчас: если ты передумаешь, просто уезжай, без всяких объяснений.

—Договорились. Теперь по поводу аренды. Во сколько нам обойдется дом?

—Вы платите за коммунальные услуги — отопление, электричество, телефон, кабельное телевидение.

—Естественно. И?

—Все.

—Что ты имеешь в виду?

—Я не буду брать с тебя арендную плату. Ведь ты здесь — по крайней мере, отчасти — из-за меня. Моей семьи, моих друзей, моего города. И я не собираюсь на этом зарабатывать.

—Ты порядочный человек, да, Калеб?

—В основном.

—А я заработаю, — оптимистично заявила Куин, — на книге, которую собираюсь написать.

—Если мы переживем июль, и ты напишешь книгу, это будет заслуженной наградой.

—Условия довольно жесткие, но мы, похоже, договорились. — Она шагнула к нему, протягивая руку.

Кэл сжал ее ладонь, потом другой рукой обхватил затылок. В глазах Куин мелькнуло удивление, но она не стала сопротивляться, послушно потянулась к нему.

Он не торопился: медленное сближение тел, прикосновение губ, сплетение языков. Никакого взрыва страсти, как тогда, на поляне. Никакого внезапного, почти болезненного вожделения. Просто медленный, постепенный переход от любопытства к наслаждению и желанию, от которого кружилась голова, и тепло разливалось по жилам. Такое ощущение, что внутри все притихло, и Куин услышала низкий звук, рождавшийся у нее в горле, когда губы Кэла крепче прижались к ее губам.

Кэл чувствовал, как ее сопротивление ослабевает, ладонь становится мягкой и податливой. Накопившееся за весь день напряжение куда-то исчезло, и осталось лишь это мгновение, тихое и бесконечное.

Ощущение покоя не исчезло и после того, как они оторвались друг от друга. Куин открыла глаза.

—Теперь это только ты и я.

—Да. — Кэл провел пальцами по ее шее. — Только мы с тобой.

—Хочу предупредить, что у меня есть правило: никаких романтических или сексуальных отношений с теми, кто имеет отношение к истории, которую я расследую. Просто для того, чтобы обеспечить прочный тыл.

—Пожалуй, разумно.

—Я разумный человек. Но в данном случае собираюсь отменить это правило.

—И правильно сделаешь, — улыбнулся Кэл.

—Какая самоуверенность. Но в сочетании с порядочностью это мне даже нравится. К сожалению, пора возвращаться в гостиницу. Много... всякого разного. Нужно кое-что сделать, прежде чем переселяться сюда.

—Конечно. Я подожду.

Не выпуская руки Куин, он выключил свет и повел ее за собой к выходу.

Кэл послал матери дюжину роз — розовых. Ей нравилось получать эти традиционные цветы в День святого Валентина, и Кэл знал, что отец всегда выбирает красные. А если бы и не знал, то Эми Йост из цветочного магазина напомнила бы, как делала это каждый год.

—Твой папа на прошлой неделе заказал дюжину красных, с доставкой сегодня, а еще герань в горшке для бабушки и специальные букеты для ваших сестер.

—Вот подлиза, — сказал Кэл, зная, что Эми в ответ ойкнет и захихикает. — А как насчет дюжины желтых для моей бабушки? Только в вазе, Эми. Не хочу, чтобы она с ними возилась.

—Очень мило. Адрес Эсси у меня есть; ты только подпиши открытку.

Кэл выбрал открытку из автомата, подумал несколько секунд, потом написал: «Розы желтые, сердца красные. От лучшего друга, с Днем святого Валентина».

Банальность, конечно, но бабушке понравится.

Доставая бумажник, чтобы расплатиться, он заметил за стеклянными дверцами холодильной витрины красно-белые тюльпаны.

—Какие... интересные.

—Правда, милые? Смотрю на них и вспоминаю весну. Если хочешь, заменим ими розы. Я могу...

—Нет, нет. Хотя... Я возьму еще и дюжину тюльпанов. Тоже доставка в вазе, Эми.

—Конечно. — На ее круглом улыбающемся лице отразилось любопытство и предвкушение свежей сплетни. — Кому «валентинка», Кэл?

—Скорее, подарок на новоселье. — Ему не удавалось придумать причину, чтобы не посылать Куин цветы. Женщины любят цветы, размышлял он, заполняя бланк доставки. Сегодня День святого Валентина, и Куин переезжает в дом на Хай-стрит. В конце концов, это ведь не обручальное кольцо и не свадебная лента.