Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вам нужно к врачу. Показать мальчика. — К нам подходит медсестра — женщина лет тридцати. — А девушку везут в операционную. Поднимайтесь за мной. Потом я отведу вас к вашей невесте.
Киваю головой, скорее автоматически, чем от осознания и понимания того, что происходит вокруг.
Алину окружают люди в белых халатах, завозят в лифт. Его дверцы закрываются, и я остаюсь в пустом коридоре.
— Мужчина, эй! — Медсестра толкает меня.— Идите за мной.
— Матвей! — Голос отца за спиной раздается громко и твердо, хотя слышу нервные нотки в нем.
— Папа!
— Дедушка!
Поворачиваюсь к нему и выдыхаю никак не в силах вернуться в реальность.
— Хоть вы ему скажите, что мальчика нужно осмотреть.— Терпеливо раз за разом повторяет медсестра.
— Матвей! — Папа приближается к нам и кладет руку мне на плечо. — Алиной занимаются. А мы должны убедиться, что с Марком все хорошо.
Несколько раз моргаю. Не знаю, это шок у меня, или что-то другое, но я напуган до смерти. Даже дышать тяжело. Все же киваю и позволяю вести себя за медсестрой, пешком на третий этаж.
Папа, как может, развлекает Марка, шагая позади нас и держа его за маленькую ручку.
— Маркуша, сейчас дядя посмотрит на тебя, и мы поедем к бабушке Оксане. Да милый? Я куплю тебе все что захочешь, только скажи, ладно?
— Ладно. — шепчет сын.
— Ты главное не бойся. Дедушка рядом. И папа. Ты же у нас сильный мальчик, правда?
— Да.
— Вот и молодец.
Медсестра заводит нас в кабинет главного врача. Тот встает со стульчика поправляя явно наспех надетый халат и жмет руку моему папе.
— Александр Андреевич, мы сделаем все возможное, чтобы ваша будущая невестка ...
— Не нужно Игнат. Я знаю. Осмотри моего внука, и мы поедем, а мой сын останется. Ладно?
— Конечно.
Я сажусь на стул и сажаю Марка на ноги. Он еще сильнее прижимается ко мне бросив взгляд на коренастого врача. Мужчина садится напротив, искренне улыбается сыну и показывает ему фонендоскоп.
— Сейчас мы тебя осмотрим, дорогой, и ты поедешь с дедушкой. Не бойся. Я хочу убедиться, что с тобой все хорошо.
Марк смотрит на меня и увидев, что я киваю головой подтолкнув к врачу, слезает на пол и позволяет Игнату себя осмотреть. Через минут двадцать тщательного осмотра врач говорит:
— На первый взгляд все хорошо. Несколько синяков, но в целом все нормально. У тебя где-то болит, Марк?
— Нет. — дрожащим голосом отвечает.
— А головка не крутится?
— Нет.
— Тогда рекомендую забирать его домой. Думаю вам понадобится скорее психологическая помощь, чем физическая...—разводит руками. — Понаблюдайте за ним пару дней. При первом признаке ухудшения состояния: тошнота, головокружение, любая боль в любом месте, и вы едете ко мне. Ладно, Марк? Сообщишь дедушке об изменениях, особенно плохих?
— Да.
— Тогда, Александр Андреевич, можете забирать его. Горячий чай, сон, покой.
— Спасибо, Игнат.
Обнимаю Марка и выхожу с ним в коридор оставив папу поговорить с главным врачом. Приседаю напротив своего малыша и стараюсь сдержать непрошеные слезы.
— Марк, ты помнишь, что я говорил? Сейчас ты поедешь к бабушке, и будешь с ней. А я буду здесь, смотреть за мамой. И, как только все будет хорошо, приеду, хорошо?
— Да. —Всхлипывает носом и растирает кулаками слезы. — Мы хотели тебе приготовить пирог. Мама хотела ...
От его голоса все во мне переворачивается тысячу раз.
— И вы его приготовите, милый. Обязательно. Только немного позже. Обещаю.
— Честно-честно?
— Конечно. Более того, мы приготовим его вместе, что скажешь?
— Скажу, что ... тебе понравится.
— Я в этом не сомневаюсь, мой маленький. Мы же семья. Мне нравится делать с тобой и мамой все.
Из кабинета выходит папа и врач. Я крепко обнимаю Марка и передаю его дедушке. Он берет сына на ручки и идет на лестничную клетку, что-то шепчет тому на ухо.
— Матвей Александрович ... — говорит врач, — пойдемте за мной. Алина в реанимации.
Матвей
Трудно ответить себе почему в этом мире высшие силы забирают то, что сначала дают. В наказание? Для того чтобы проучить или что-то показать? Не знаю... Хотел бы знать, но нет... Я, как мог, добивался Алину, пытался сделать все, чтобы она простила меня, впустила в свою жизнь. И вот какой-то подонок ламает все, что строил. Рушит, даже не подозревая, что я сейчас на грани. Кроме проклятий в его адрес я ни о чем другом не думаю. Мне страшно. Настолько, что руки дрожат, а в сердце огромная дыра.
Коридор, где находится отделение интенсивной терапии, пустой и такой безликий. Белые стены, белые двери, и, иногда медсестры в белых халатах. Игнат Сергеевич идет впереди, широким шагом направляясь в палату. Эти мгновения, пока мы идем, кажутся вечностью. Внутренности выворачивает наружу от страха. Ноги еле держат. Крепко сжимаю челюсть шагая следом. Уверен, что мой взгляд сейчас пустой и выгляжу я скорее всего будто сама смерть, но мне все равно. Все, что крутится в голове, молитва, которую придумываю на ходу. Просто потому, что кроме "отче наш" я больше ничего не знаю, да и не уверен помогает ли Бог тем, кто в него не верит.
— Я оставлю тебя одного в палате. Но ее не трогать. Все необходимые манипуляции мы провели. Ты понял?
Несколько секунд смотрю на врача бездушным взглядом. Просто она — душа — уже там, рядом с Алиной.
— Д-да. Понял.
Захожу в палату. Здесь тоже светлые стены какого-то молочного оттенка. Окно закрыто жалюзи, светлый ковролин, двери, ведущие вероятно в ванную комнату и кровать с белой простыней. А под ней моя Алина. Темные волосы зачесаны назад спрятаны под белыми бинтами. Лицо бледное, даже белое, словно первый снег. Единственные яркие пятна — царапины на щеках. Но все это закрывает кислородная маска.
Тонкие руки лежат над простынями. Ее силуэт такой маленький, хрупкий, будто она и не человек вовсе, а воздушная мечта. Не сразу замечаю, как по щекам моим бегут горячие слезы обжигая кожу.
Подхожу ближе и сажусь на стульчик рядом с кроватью. Над головой невесты много различных проводов, слева от кровати экран с еще проводами, которые присоединены к Алине. В руки воткнули катетер. жутко видеть эту картинку. Жутко сидеть и не знать, каким мыслям все же позволить просочиться в сознание.
Лицо моей Алины спокойное, будто она спит, безмятежно и сладко. Будто вот прямо сейчас откроет карие глаза и я увижу в них яркий свет...