— Как бы ты ни старалась, ты меня не разубедишь. Мне плевать, что в нашей семье на эту тему не с кем поговорить. У меня хватает друзей и знакомых, кого это интересует, даже в интернете полно информации, я не остановлюсь. Всё, иди! Моя чаша терпения переполнена. Твоё неверие раздражает меня больше всего, малолетний скептик. Лучше приготовь на ужин что-нибудь эдакое, хоть в этом ты специалист.

Мариэль театрально фыркнула и вышла, нарочно не закрыв за собой дверь в его комнату, хотя знала как это его бесит.

Наконец этот день закончился, день тяжелых перемен, первый из них.

Иногда, чтобы стать по-настоящему счастливым, научиться радоваться жизни, ценить и беречь даже самую малую её частицу — надо выстрадать это счастье каждой клеточкой своей души. Многое потерять: то ли близких и любимых людей, то ли сильные чувства, то ли материальные ценности, теряя их в войнах, стихийных бедствиях, болезнях, в подлости людской. А то и вовсе вырваться за пределы такого привычного для нас времени и выносить своё счастье как дитя, в страданиях обрести его в другом …невиданном мире.

Эти дни походили один на другой, будто были написаны по одному сценарию с легкими незначительными отступлениями.

Утром Карл и Люк убегали на работу, Джейн на практику, Джон в колледж на лекции. Мариэль оставалась одна. Она автоматически делала всю домашнюю работу по дому и в саду. После обеда они встречались в больнице у мамы, кто не успевал, прибегал вечером. Но Мариэль всегда приходила днём, вечером ей приходилось посещать подготовительные курсы для поступления в университет. Ещё раньше она остановила свой выбор на медицине, но поступить туда было достаточно сложно, и обучение стоило немалых денег. А Карл и мама всё равно настояли, чтобы она не отчаивалась и подавала документы, что всё будет хорошо и она обязательно сможет получить выбранную специальность.

Алисе Брукс поначалу стало значительно легче после операции. Она проходила все назначенные процедуры, химиотерапию, Карл оплачивал какие- то дорогие препараты. У всех появилась надежда на её выздоровление. …Как вдруг, всего за несколько дней их мать стала угасать на глазах, слабеть, терять сознание. И в один пасмурный день, придя к ней в больницу, они застали лишь пустую больничную койку. Вышел доктор и удрученно покачал головой, проводив братьев в свой кабинет. Они долго там что-то выясняли, потом куда-то уходили и возвращались, пытаясь поговорить с Мариэль, но бесполезно. Джейн трясла её за плечи, заглядывала в её остекленевшие глаза, медсестра давала ей что-то нюхать, пить воду, мерила давление. А Мариэль как будто смотрела на них откуда-то сверху. Она видела себя со стороны, сидящую в кресле и их суету, но не могла пошевелиться и вымолвить хотя бы слово. Время остановилось для неё, всё остальное вращалось вокруг в жутком хаосе. Она лишь заторможено взирала на всё это в полном молчании, без каких-либо эмоций, пытаясь спрятаться от протянувшейся через её душу удушливой боли.

…Очнулась Мариэль очень резко. Какая-то невидимая рука встряхнула её за плечо. Она обнаружила себя в своей комнате, было темно, за окном круглым глазом светила Луна. Мариэль села, от слабости у неё закружилась голова и только сейчас она заметила сидящую в кресле напротив неё фигуру.

— Мариэль! — голос Джона был очень нежным и в то же время скорбным.

Он подошел поближе и погладил сестру по голове.

— Наконец-то ты пришла в себя! Больше не уходи туда. Это так страшно когда ты есть, и одновременно тебя с нами нет. Мне и так плохо, а без тебя ещё хуже.

— Ох, Джонни!!! — Мариэль крепко обняла брата. Горячие слёзы потекли по щекам, но это были не только её слёзы. Джон плакал не скрываясь. Она знала, что только с ней он может себе это позволить, при братьях или посторонних он не даст волю своим чувствам.

— Ты пропустила похороны, Мариэль. Доктор сказал, что у тебя шок. Твоё подсознание всё фиксирует, а мозг спит, таким образом защищаясь от душевной боли. И может быть, это даже к лучшему.

— Я ненавижу похороны и кладбища. Думаю, мама не осудила бы меня за это. Я схожу к ней одна, попрощаюсь с ней по-своему, без свидетелей. До сих пор не могу в это поверить! Откуда это всё, почему так?

— Врач сказал, что опухоль мозга это самая сложная вещь в онкологии. Она обволакивает своими щупальцами весь мозг, и иногда удалить её полностью не удаётся. После операции, под действием процедур она стала расти ещё быстрее, значит, была уже слишком запущенной, вот так-то. При таком диагнозе, как у мамы, зачастую конец всегда один. Так же как отец. А о причинах её возникновения, почему оба родителя, стоит только догадываться или строить предположения. Точных ответов нет. Давай просто помолчим. Поддержим, друг друга молча, я так устал от этих мрачных разговоров.

И снова потянулись дни один похожий на другой. Боль утраты притупилась, но не ушла. Каждый из членов семьи по-своему отвлекался от этих печальных событий. Они с ещё большим усердием занимались своими делами, учёбой, работой, увлечениями. Все вместе собирались редко, а когда это происходило, говорили в основном о текущих проблемах, обходя больную тему, не касаясь воспоминаний.

— Мариэль! Мне сегодня на работу звонила тётушка Мэг. Она приглашает вас с Джоном к себе на летние каникулы. Может, поговоришь с ним сегодня вечером? Поедете, развеетесь, пообщаетесь с кузинами. Они все очень скучают по вам и жалуются, что вы двое совершенно их забыли.

Так как на кухне Мариэль была лишь вдвоем с Карлом, она только кивнула ему в ответ, даже не взглянув на старшего брата. С ним она почему-то не имела привычки болтать. Их общение всегда сводилось к сдержанному обмену информацией. Карл обладал прямолинейным жестким характером, подавляя остальных своим властным приоритетом, но в тоже время стараясь оставаться справедливым. Карл не был равнодушным, просто он любил их по-своему, сдержано, и младшая сестра конечно же знала это.

Мариэль заранее догадывалась, что ей ответит Джонни на предложение Карла, но всё же передала брату слова старшего.

— Ни за что!!! Я на эти предложения всегда реагирую отрицательно. Сюсюканье тётушки, вздохи дядюшки — мне это вредно, аллергия у меня на такое, ты же знаешь! Тем более, у меня куча дел и чем дальше, тем куча больше! — Джон многозначительно развел руками. И он не смог скрыть от сестры свою нервозность, которая проявлялась во всех его движениях.

— Мы стали так редко видеться с тобой, и ты всё меньше рассказываешь мне об этих своих делах.

— Если хочешь, поезжай сама. Действительно, отдохнёшь, разнообразишь свою и так скучную жизнь. А я пас! Тебе всё равно нет дела до того, чем я занимаюсь. Ты же ни во что не веришь, Мариэль! — он резко тряхнул головой и, не обращая внимания на сестру, стал запихивать в свою спортивную сумку какие-то вещи.

— Джонни! Ты что? …Что ты задумал? Не пугай меня! Я же не хотела тебя тогда обидеть, ну, прости! Теперь я буду слушать тебя более внимательно, буду доверять твоим словам ну, Джонни! Не игнорируй меня!