Японцы явно не стремились начать обыск корабля, должно быть, поджидая прибытия охраны или когда расцветет и можно будет работать при естественном освещении.

К «Эразму» подошли другие лодки, староста поспешил подать руку молодому, хорошо одетому самураю. Ал отметил, что молодой человек ведет себя как хозяин, скорее всего, местный князек – даймё. Хотя нет, тут же одернул себя геймер, деревней действительно управляет самурай Оми-сан – племянник даймё Ябу, оба из рода Касиги.

Пока все шло в соответствии с написанным. Это придавало уверенности.

В следующих главах староста отделит кормчего от остальной команды, поселив его у себя. Дальше, по прибытии добрейшего дядюшки, всех затолкают в яму и будут усиленно поливать помоями. Последнее, не входило в его планы.

Незаметно Ал скользнул обратно к лестнице и, пробравшись внутрь корабля, обежал несколько кают в поисках каюты кормчего. По книге, она должна была располагаться где-то на юте, но где именно, следовало догадываться. В одном из отсеков с грузом он обнаружил сундук с расшитой золотом одеждой и украшениями. И прихватил оттуда шмотье и побрякушки, завязав добычу в узел. Не то чтобы он верил, что Оми-сан согласится оставить ему эти вещи. Они были ему без надобности. Просто в игре так принято – если перед тобой стоит сундук – значит, из него нужно что-нибудь достать. Обычно это что-то могло пригодиться в дальнейшей игре. В конце концов, трофей можно было сменять на что-нибудь более ценное.

Обнаружив каюту Блэкторна, он отыскал в рундуке секретный рутер,[3]и, спрятав его на груди, отправился сдаваться властям.

На самом деле от рутера следовало избавиться, так как, попади он в руки иезуитам, команду во главе с капитаном вздернули бы на реях за пиратство и регулярное разграбление и поджоги святых храмов. Поэтому, добравшись до палубы, он не нашел ничего лучшего, как швырнуть опасную тетрадь в воду, в надежде, что соленая вода быстрее быстрого разберется, если не с бумагой, то хотя бы с чернилами.

Ал услышал над головой быстрые шаги и поспешил выйти на встречу Оми и его самураям первым.

Судя по выражениям лиц собравшихся на палубе, Ал понял, что его появление произвело настоящий фурор.

Во всяком случае, с десяток самураев тут же сгрудились вокруг хорошо одетого юноши с двумя мечами за поясом, ощетинившись обнаженными мечами, точно на палубе распустился в одно мгновение серебряный цветок. Сделалось светлее, благодаря вышедшей из-за кружевных облаков полной луне.

– Охайо годзаимаста!– Здравствуйте (вежливая форма)! – Ал сдержанно поклонился, перекинув через плечо расшитую золотом испанскую куртку. В лунном свете золотое шитье должно было недурственно смотреться, рекомендуя владельца как знатного сеньора, с которым следовало обращаться вежливо. – Комбан-ва. – Доброй ночи. – Он улыбнулся, как бы невзначай показывая рукоятку своего меча.

С некоторым опозданием ему ответили. Это было хорошим знаком. Ал сделал шаг в сторону японцев. Его о чем-то спросили, но геймер не понял ни слова. Запоздало он сообразил, что уже слышал о том, что у японцев в каждой провинции свой диалект, так что южане не понимают северян, а восточные западных. Кроме того, японский изменяется буквально каждый день, так что учебники, написанные для русских в восьмидесятых годах, уже устарели настолько, что многие слова и выражения сделались архаизмами, а то и вышли из лексикона.

В случае с Александром, он сразу же угодил в оба капкана, сам он говорил на южном диалекте «санкай», в то время как произношение аборигенов вообще ни на что не было похожим. Ко всему прочему – японский XVII века отличался от современного японского так, словно это был совершенно другой язык.

Один из самураев что-то сказал Оми и опасливо приблизился к Алу. Двигаясь на полусогнутых, он приходился ему чуть ли не до пояса. Что вероятно насмешило Муру и Оми. Во всяком случае, они обменялись понятными каждому жестами.

Подошедший к Алу самурай трусил, отчего делался непредсказуемым и опасным. Он снова застрекотал. Ал напрягся, силясь уловить суть. До него донеслось слово «мидзу» (вода). Должно быть, мелкий пытался сказать своему командиру, что Ал не мокрый. Тут было о чем задуматься.

На пустом корабле уже после высадки команды и, возможно, обыска (во всяком случае, было бы странно, если бы корабль не обыскали) оказывается неучтенный человек, при оружии, к тому же при японском оружии, в сухой одежде и с сухими волосами. Вопрос – будет ли это расценено как плюс. Знак свыше, указание, что это не обычный бедолага, а нечто особенное, наделенное силой, могуществом или просто ценная неизвестная японцам порода мужика ненамокающего. Или все это будет отнесено к минусу – нечто, увидев которое, следует немедленно развести огонь и сжечь неопознанный немокнущий объект или попросту порубить в капусту. Интересно, была ли в Японии в семнадцатом веке капуста?

На всякий случай Ал аккуратно дотронулся до рукоятки своего меча. Японцы напряглись. Затем так же спокойно вытащил из ножен меч и, присев, положил его перед собой на палубу. Ал, конечно, учился владению самурайским мечом, но сейчас, когда противники имели столь серьезный численный перевес, к тому же это были профессионалы, не умеющие ничего другого воины… Экспериментировать не хотелось.

Его тут же окружили самураи, так что Ал остался сидеть на палубе, ощущая кожей направленные в его сторону лезвия мечей. Кто-то отпихнул его меч ногой. (А еще говорят, меч – душа самурая!) Ал услышал над головой командный голос Оми, понимая, что отказавшись от оружия, проиграл японцам в холостую.

В следующий момент кто-то стукнул его по темечку, и Ал вырубился.

Ищу выход из Интернета…

Из страшных снов Алекса Глюка

Когда Ал очнулся, исчезла расшитая золотом куртка, за пазухой отсутствовала заветная книга Клавелла. Длинный старый джемпер и волосы были пропитаны влагой, как если бы он долго лежал на мокром песке или окунулся в воду во всем шмотье и успел слегка подсохнуть. Джинса противно липла к телу, обуви не было. Но последнее скорее радовало, чем печалило. Вдруг представилось, что команда и легендарный Джон Блэкторн узрят его домашние тапочки.

Болела голова. Странное дело, почему-то он сразу вспомнил эликсир, древнюю Японию и неудачу с Оми.

«Если несмотря на поражение я все же остался в игре – значит, есть шанс выиграть. В игре следует оставаться, даже если шансы ничтожны. Игра есть жизнь».

Ал сел, оглядываясь по сторонам. Просторная лишенная мебели комната с прозрачными ширмами из рисовой бумаги сёдзи и жесткими циновками татами в обычное время, должно быть, служила гостиной. Рядом с ним валялось несколько косматых мужиков, сильно смахивающих на современных бомжей. Сходство добавлял характерный запах давно немытых тел. На двух моряках, к своему удовольствию, Ал обнаружил вязаные хламиды, похожие на его собственный джемпер, добавьте к этому европейскую внешность и длинные волосы – в общем, если не считать современных джинсов, можно сказать, что он вписался в команду. Во всяком случае, не привыкшие видеть каждый день европейцев японцы не должны заметить существенных отличий.