образования, то я не учился, от слова «совсем». Уроки для меня были двух типов: у учителя русского языка, строгого и справедливого, и единственного, кого я уважал, и все остальные, на которых я искал жертву среди горсти красивых одноклассниц, что были в моем распоряжении.

Я стоял в то утро возле школы, на мне красовалась новая сумка через плечо, которую мне купили не родители к школьному году. Вчера ночью мы с двумя головорезами, моими уличными корешами, Витей и Саньком, забивали парня молотками. Да, вы не ошиблись, именно забивали. Парень еле живой смог убежать от нас, но мы отняли у него сумку, в ней были права и немного денег. Бедный студент, его окровавленная голова до сих пор является мне, когда я вспоминаю о том случае. Мы часто творили беспредел с товарищами, это парни с суровым детством: одного постоянно бил отец, второго годами унижали в школе. Эти обстоятельства породили в парнях ужасную жестокость. Я не был таким, но все равно был с ними, потому что они были старше, и я считал, что это круто. Странное представление о крутости у провинциальной молодежи.

Мы не имели прямого воспитания родителей. Нас воспитывала улица, алкоголь, горький опыт, нищета, издевательства, разбитые сердца и пьяные старшие товарищи. Мне повезло, что мать с детства и лет до двенадцати таскала меня в протестантскую церковь и читала Библию. Это заложило в моем характере фундамент доброты и чувства справедливости. Но в основном я хотел казаться хуже, чем есть на самом деле. Это время дало оружие против моей трусости. Тогда я делал так: оскорбили – иди один на один, и плевать, что он старше. Как я боролся со страхом в то время удивляет меня сейчас. Были ситуации, в которых я мог умереть, но почему-то всегда было пофигу на это.

Когда ты взрослый, все наоборот – страхов меньше, потому что тебе все знакомо, и ты не боишься, потому что есть опыт. Но когда ты молодой, и твоему разуму всего 14-15 лет, и все случается в первый раз, ты только и делаешь, что борешься со страхом, потому что надо. Во взрослом возрасте ты откажешься от затеи, если она покажется тебе опасной. В молодости ты летишь на опасность, потому что надо, пускай и страшно.

Школьный день прошел ужасно. Директор заставил сидеть в холодном классе, отходить от перегара. Лену я не видел. Отец приехал и без слов сломал мне нос. Это ничего, вчера ночью я кого-то бил молотком по голове за красивую сумку через плечо. Побои от отца практически никогда не расстраивали меня.

Быстро наступил вечер, мы сидели в бане у нашего друга Эрика, который уже в то время имел наклонность к наркотикам. Мы планировали, как с наступлением зимы пойдем через речку – как встанет лед – грабить дачи. Мы уже пару раз ходили грабить их прошлой зимой, но, пожалуй, слишком поздно мы открыли для себя данный способ развлечения. В том году мы почти ничего не вытащили. Руслан только насрал на даче на ковер своего бывшего одноклассника из прошлой школы. Еще мы украли старый телевизор, как из фильма «Реквием по мечте». И Эрик чуть не провалился под лед по дороге обратно. Но в этом году у нас были грандиозные планы, я даже думал о нашей кучке беспризорников, как о реальной ОПГ. Пускай сейчас это смешно, но тогда я принимал это за реальность. Если сравнить мою школьную пору с любым из одноклассников, никто бы не смог предложить что-то круче, чем было у меня. Опять же – это странное представление о крутости.

Я почти уверен, что если бы я родился в другой семье, там, где детей воспитывают, мои понятия о крутости жизни были бы другими. Приоритеты отдавались бы учебе и самореализации. Многие мои одноклассники уже в пятнадцать лет знали, чего хотят от жизни. Я же знал, что хорошо бы нажраться вечером и потискать девчонку. Не помню, чтобы я серьезно задумывался о том, кем хотел бы стать, когда вырасту. Я, как и многие дети, давал детские ответы, в которые не вкладывал настоящие желания: космонавт, полицейский, военный и так далее. Но никем из них я стать не хотел. Я был рожден неудачниками, и я был неудачником – это была моя судьба.

Но это судьба взрослого, а рассказываю я о молодости. О тех временах, когда ты даже не задумываешься о том, что, кажется, ты фрик. Нет, конечно, я хотел быть богатым и успешным, когда вырасту, но я и пальцев не ударил, чтобы что-то сделать для этого. Купить биткоин, когда он стоил пять долларов, или инвестировать в другое. Я об этом знал уже тогда, но скорее всего я все пропил бы.

Идеальный возраст для того, чтобы идти против течения. Ты еще слишком мал для жизни, но также слишком мал для того, чтобы огромный поток воды нес тебя по пути, по которому тащит всех, кто от этой жизни хочет хоть что-то больше, чем нажраться и веселиться. Вот одна из причин, почему я называю это время своим любимым. Нас призывали к ответственности, а мы бежали от нее. Мы были слишком малы и никому не нужны, чтобы эту ответственность нам внушали решительней, как внушают ее во всех хороших семьях. Это любимое мной время, потому что я до сих пор люблю безответственность, только сейчас я уже большой и меня все же смывает тот поток воды, который смыл до меня многих. Я от жизни чего-то захотел, пускай это и произошло позже. Я привык думать о том времени как о крайне продолжительном детстве. Пускай и осталось меньше времени для появившихся целей. Молодость не загубила меня, молодость дала опыт, и если бы я не провел это время так, как провел его, вряд ли захотел бы стать тем, кем стараюсь стать сейчас. Так что я благодарен ей за все, что у меня было. За каждый поцелуй под тенью звезд, за каждую выкуренную сигарету, за каждую разбившую мое сердце любовь, за каждый литр дешевого алкоголя, за каждого друга, который был со мной. За те часы, что я мог провести на своем районе, который подарил мне столько веселья.

Вечера у Эрика в бане мы всегда проводили весело – почти всегда в этой конуре была выпивка, всегда можно было позвать девчонок. Но сегодня это был токсичный вечер. После обсуждения набегов за реку. Мы попали в руки