Опять пауза. Он не спешит развивать мысль, а я не знаю, что ответить. Если это его обычная работа – встречать таких, как я, то это уже неплохо. Что ж, информации не хватает, а субъект пока не проявляет агрессии. Попробую аккуратно разузнать побольше.

– Могу я задать вам пару вопросов? Только что я был совершенно в другом месте, и теперь крайне удивлён и растерян.

– Давай, только побыстрее. – Можно подумать, это не он только что резину тянул с этими гляделками и молчанием. Начал я с банального.

– Где я?

– У этого мира много названий. Мы называем его Бездной. У тебя его называют Адом. Дальше.

– А-мм, вы Харон? – Мысль, что я попал в Ад, уже приходила мне в голову – уж слишком живописный здесь пейзаж. А вот реки Стикс что-то не видно. То ли меня занесло куда-то не туда, то ли греки насочиняли.

– Нет, меня зовут Гарвал. – Точно, насочиняли. Но перевозчик без лодки и с другим именем продолжил: – Я проспорил этому излишне хитрому Харону желание, и теперь должен сотню лет встречать здесь таких кретинов, как ты, и объяснять, куда их занесло. Что, закончил с вопросами? Тогда пойдём, – временный проводник развернулся ко мне спиной и уже поднял руку, вероятно, чтобы открыть портал.

– Нет, постойте! Если можно, ещё несколько.

– Поглоти тебя Бездна, сколько можно! А, стой, уже поглотила! Аха-ха-ха! – он зашёлся громким хохотом. Вот скотина злорадная. – Ладно, чего тебе ещё?

– Куда вы меня собираетесь вести, и почему я здесь оказался? – Не сказал бы, что жил праведно, но и особых грехов за собой не замечал.

– А что, смерти того никчёмного куска мяса тебе недостаточно? В твоём мире ведь считают, что в Ад попадают за грехи. А убийство у вас – тяжкий грех.

Убийство? Так тот… никчёмный кусок мяса действительно умер? Это… хорошо. Но те двое тоже должны умереть. Они отняли у меня Лену, и я хочу забрать у них всё, что им дорого, а потом долго, с наслаждением…

– Вот видишь? Неужто ты недостаточно «хорош» для Ада? Не только не сожалеешь об убийстве, но и с удовольствием планируешь ещё два. Такие люди нам нужны. – Тоже мне, агитатор долбаный. «А ты уже вступил в Адский легион?», и Люцифер, направивший на тебя указательный палец.

– Но не бойся, мой маленький смертный, здесь тебя не будут жарить в сковороде или варить в котле с маслом. Какой нам толк в твоих вечных мучениях? О нет, ты хорошо нам послужишь. Даже больше, станешь одним из нас. Как и все до тебя.

– Одним из вас? Кем это, чёртом?

– Брось, моя глупая обезьянка, чертей не существует. Зато демоны… да, демоны действительно реальны. – В одно мгновение Гарвал преобразился. Он стал страшен. И дело не только в коротких закрученных рогах и хвосте, которые не выросли, а будто просто появились из воздуха. Вот их нет, я моргнул, и они уже появились. Нет, дело в самом облике. Из человека среднего роста и телосложения он превратился в более чем двухметрового амбала с телом на зависть земным культуристам. Огромные мышцы взбугрились и значительно увеличили объём демона. Костюмчик не выдержал такого обращения и расползся почти на лоскуты. Огромной лапой с короткими, но толстыми когтями демон сорвал с себя испорченный пиджак и бросил на камень. – Никогда не любил этих людских вещичек. Ну что, человечек, теперь ты веришь в демонов?

Он не был похож на демона в классическом понимании. Нет, разумеется, рога и хвост обращали на себя внимание и недвусмысленно орали о нечеловеческой природе твари, но его лицо осталось человеческим, а не гротескной рожей, которой только детей пугать. Не было копыт, зато были человеческие ступни размера эдак пятидесятого. Кожа не красная, а вполне человеческая, загорелая. О сере и упоминать не стоит. Он не внушал суеверного ужаса, хотя и был страшен.

– Трудно не поверить. Но я жил и умер как человек, с чего бы мне становиться демоном? И что меня ждёт?

– Ты действительно глупая обезьянка. Может быть, ты и жил как человек, но умер ты как бешеный зверь. Именно поэтому ты здесь. Чтобы попасть к нам, нужно этого сильно захотеть, а потом сдохнуть. А ты просил. О, да ты умолял пустить тебя сюда!

– Ты лжёшь! Я никогда…

– Да неужели? В тебе было столько ненависти, злости… ты так желал смерти тем двум макакам, что это желание перевесило все остальные. Такие чувства в момент смерти разумной твари – это словно стук в адские врата. Ты же, мой маленький голозадый друг, колотил в эти врата так, что демоны уже делают ставки, как быстро ты потеряешь человеческий облик. Я поставил на два дня. Не подведи меня, обезьянка. – Улыбка у демона была устрашающая. Не верю, что там всего тридцать два зуба.

– Что значит, потеряю человеческий облик? Я что, стану как ты?

– Тебе остаётся лишь уповать на это. Но судя по грохоту, который ты учинил, быть тебе поистине адской тварью. Чем сильнее злоба, тем больше и страшнее новый облик.

– Так чего же ты скалишься? Если стану огромным и могучим, то откручу тебе рога за эти оскорбления! – Где это видано, чтобы твоя собственная шиза называла тебя голозадой макакой и ржала над тобой во весь голос? Это ведь шиза?

– У малыша ещё не выросли большие зубки, а он уже пытается огрызаться? Как это славно! Можешь попробовать снова через тысячу-другую лет, когда будешь из себя что-то представлять, а пока будь хорошим мальчиком и слушайся старших. А то каким бы дылдой ты ни вымахал, тебя всегда можно будет посадить на цепь и поставить охранять Ад. Составишь компанию Церберу. А может, даже его заменишь. Забавный был парень, к слову. Тоже хорохорился и угрожал, что как только станет демоном, сразу поставит Харона на место. Теперь веками сидит на заднице перед адскими вратами и скулит, выпрашивая прощение. Но у Харона долгая память. Я бы сказал, вечная. – Откровенно паршивая перспектива. Это открывает совершенно другой взгляд на греческие мифы и на Ад в целом.

– Лучше обойдёмся без цепи. Я… превращусь в демона? И как скоро?

– В твоих же интересах уложиться в два дня. Я на тебя немало поставил. А вообще, от твари зависит. Ты чем слушал, безрогий? Чем меньше человечности и больше злобы, тем быстрее существо перерождается. Были случаи, когда начинали меняться, только вывалившись из врат. И всегда это были люди. Ни у зеленокожих, ни у ушастых нет столько злости и ненависти. Зелёные убивают, потому что им это нравится, а ушастые у нас и так редкие гости. Лишь твоё племя действительно знает толк в злобе, – два дня. Всего два. Но…

– Зачем всё это? Зачем нам перерождаться? Если в Аду нет расплаты за совершённые грехи, то к чему всё это?

– Грехи? Грехи?! Нам нет дело до грехов! Людь может сколько угодно трахать чужую жену, жрать и пить в три горла, поклоняться кому-угодно, воровать… ну ты понял. Никаких законов, кроме людских, он не нарушит. Нам нужны лишь «сливки» вашего гнилого общества. Тот, кто перед смертью перестал быть человеком, не будет им и после смерти. Мы отбираем диких зверей и собираем из них армию. Так что и тебе придётся послужить нашим целям.