Ах да, и по ходу игры ставки растут. Первые два часа игроки разминаются, и ставки блайндов остаются одинаковыми, но потом блайнды поднимают. Сейчас они росли по часам, каждые двадцать минут. С какого-то определенного момента ставки выросли так сильно, что любой проигранный блайнд приносил уже очень ощутимый ущерб. С этого-то момента обычно никто больше сильно не рискует, но мне, чтобы переломить ход игры, было необходимо что-то сделать. Все, чего я ждала, – это подходящего момент. Я бы, конечно, предпочла игру против Майки – хоть новичкам и везет, а все же играть против Фаины было куда сложнее. Но звезды сложились так, что пришлось идти против родной сестры.

В моем случае сыграть по-крупному было совершенно необходимо, так как хоть я и имела в запасе приличное количество фишек, их было недостаточно для выживания. По большей части мои фишки были отыграны еще в самом начале на одном хорошем раскладе – мне пришел тогда сет, три карты одного достоинства. Хорошо еще было то, что за всю игру я ни разу не блефовала, по крайней мере, так, чтобы быть пойманной за руку. А это значило, что если я вдруг резко подниму ставки, люди за столом, плюс-минус, поверят, что у меня на руках реальная мощная комбинация. Но это – только в теории. На практике – блеф всегда означает риск. В покере тоже есть, знаете ли, естественный отбор.

И вот случилось, Малдер выложил нам флоп: девятка, дама и туз. Такой флоп означает одно: тот, у кого туз на руках, имеет почти стопроцентные шансы на победу. Если, конечно, у кого-то на руках вообще окажется туз.

– Ничего себе! – хмыкнул Юрка Молчанов, хоть и вылетевший одним из первых, он продолжал наблюдать за игрой. Его склонность к неоправданному риску выкинула его из-за стола. Но следует признать, Юрка не был бы таким великолепным журналистом и таким невыносимым человеком без этого оголтелого куража.

– Кому-то повезет, – кивнула Катюша, откусывая яблоко. Наверняка то же, что кусала и Ева. Искусительница Катюша с поляроидом на шее.

– Ну что? – спросил Игорь у Семена Евгеньевича.

Тот с мукой неземной вертелся на стуле. В этом раунде он ничего не терял, блайндов не ставил, но если сейчас войти в игру, можно проиграть все за этот круг. А тузов с дамами, видимо, не пришло, вот и решил пересидеть еще один раунд со своей парой фишек.

– Пас! – недовольно покачал головой он и бросил свои карты Игорю. Такая манера игры – это как сидеть на шаткой доске на краю пропасти и болтать ногами. Падение Семена Евгеньевича было только вопросом времени, но в покере всегда остается надежда на следующий раунд. Что-то там принесет нам река.

– Майка?

– Пас, – покачала головой Майка. Бог его знает почему, так как ее половинный блайнд как раз стоял, да и деньги (то есть фишки) у нее были.

Мой блайнд тоже был в игре, и я решилась. Сыграем по-семейному. Когда еще представится момент сыграть один на один с сестрой, да еще на большие деньги – если она, конечно, согласится играть. Если нет – я заберу блайнды, стартовые ставки. Фая сосредоточенно смотрела в свои карты. Что у нее там? Если дама или туз – мне каюк, никакой блеф не заставит ее спасовать. Она будет играть до конца.

– Я поддержу, – проговорила Фая, бросая на стол ставку.

Значит, по-легкому не выйдет. Что же у нее там? Адреналин ударил в кровь, и я постаралась сдержать дыхание. Риск – не моя фишка, и каждый раз, когда я вступала в игру, организм реагировал так, словно я перебегала через полную летящих на меня автомобилей МКАД.

– Ты выйдешь? – спросил Малдер.

Я потянула паузы, затем покачала головой:

– Я еще подергаюсь, пожалуй. Все равно блайнд уже стоит.

– Ну, давай, – кивнула мне сестра, и мы остались вдвоем. – Только давай поднимем на двести, а то играть на блайнды – это как-то несерьезно.

– Даже так? – Я сделала вид, что задумалась. На самом деле думать мне было пока не о чем. У меня на руках ничего не было. У Фаи явно было что-то хорошее. Вполне возможно, что и туз. Я прикрыла пальцами свои карты – тройка и шестерка, полная чушь, но Фае об этом было необязательно знать. Я подтолкнула фишки и поставила двести, не рублей, конечно, а условных покерных единиц. Потом подумала и добавила еще двести.

– Поднимаешь? – удивилась Фая.

Я пожала плечами, оставив ее в задумчивости. Я знала, сейчас Файка попытается просчитать, что же у меня там. А что у меня «там» может быть. На столе девятка, дама и туз. Ничего такого, что было бы ясно на сто процентов. Могут быть у меня две девятки, чтобы снова получился сет? Вероятность такого повторения невелика, Фая наверняка ее отбросит как ничтожную. Тогда она решит, что у меня на руках какая-нибудь хорошая пара. Может быть, даже с дамой. Если так, и если Фая осталась в игре, у нее может быть только туз. Вот черт. Фая бросила фишки. Сравняла. Все плохо, у нее точно туз.

– Ставка закрыта, – со всей серьезностью казиношного дилера сказал Игорь и выложил нам на стол восьмерку.

Нет. Ничего особенного тут не сымитируешь. Остается только держаться за идею, что у меня пара на дамах. Я посмотрела на Фаину, улыбнулась и спросила:

– Ну что?

Та помедлила.

– Чек, – наконец сказала она.

Это был хороший знак. Чек – это значит, игрок не хочет рисковать и вкладывать дополнительные деньги в текущий круг. Чек – он всегда говорит о сомнениях. Возможно, у нее все-таки нет туза, потому что, если бы он был, она бы уже сейчас попыталась меня разорить. Впрочем, она может бояться, что я соскочу. Адреналин жег меня, как будто я сидела напротив открытого огня, лицо горело. Тише, тише, Лиза, в конце концов, это просто игра. Что ты теряешь? Триста рублей? Да наплевать.

– Нет уж, так просто я тебя не отпущу, – сказала я, напомнив себе еще раз, что ничего, кроме трехсот рублей, если что, не потеряю. Ну, и немножечко проиграю в репутации – если что. Но ведь еще не вечер.

– И на сколько же ты хочешь разориться? – спросила она.

Юрка Молчанов отошел от печки и подошел поближе к нам. Он чувствовал риск, он от него балдел. Его глаза горели, игра подходила к стадии, где каждое решение может оказаться смертельным. Я прижала свои карты к столу пальцами. Сейчас нельзя никому их видеть, мои жалкие тройку и шестерку. Любая реакция может выдать меня. Даже если Фаина не умеет читать лица. Даже если так.

– Давай попробуем по пятьсот, – пробормотала я тихо.

– Не кисло, – хмыкнул Юрка.

Майя встала из-за стола и направилась за водой. Ей, спасовавшей, этот раунд был не очень интересен. Я пожала плечами и посмотрела на Фаину. Та с неохотой подтянула к столу красную пятисоточную фишку, а затем, вот черт, еще одну такую же. Банк рос как на дрожжах. Кто его заберет? Я ткнулась и выложила свою «красненькую».

– Ставка закрыта, – невозмутимо объявил Малдер, и я задержала дыхание. Он выложил валета.

Валет. Что это мне дает? Возможно, ничего. На столе восьмерка, девятка, дама, валет и туз. У меня на руках какая-то хрень. Нет даже пары. Но пока что никто не знает, насколько я в глубокой яме. Я вдохнула и громко засмеялась. Нотки истерики прорвались против воли, но они мне не мешали. Не мешали моему плану. Я решила сымитировать стрит. Для этого нужно было сделать вид, что именно река, именно последняя раздача, именно валет оказался решающей в моей комбинации. Фая должна была сейчас со всем своим математическим складом ума просчитать, что на руках я должна бы иметь десятку. Нет, десятку и короля. Это было бы логично. Если бы у меня с самого начала был король, это бы объяснило, почему я не вышла с первого круга – я ждала пару к королю. Это дало бы ей ключ к моему поведению. И к тому, что я бурно и откровенно смеюсь сейчас. У меня как бы есть два возможных расклада – два потенциальных стрита. С десяткой – от восьми до дамы. Но с королем и десяткой, старший стрит, – от десятки до туза. Такое не перебить.