— Знаешь, дорогая, у меня сердце болит за соседа. Ну да, за Бертолда Гринвуда, отца моих воспитанниц. У него опасная работа, он специалист по тушению пожаров, бедняга почти не отдыхает, его даже по выходным дням вызывают на работу. Ему, знаешь, нужна рядом хорошая женщина... Да. Жена. Он без своей Барбары уже почти два года. Мыслимое ли дело?! Вряд ли у него кто-то есть. Я, конечно, не слежу, но после работы он почти всегда сразу приезжает домой и все свободное время проводит с дочками. Ты не знаешь какую-нибудь симпатичную женщину, которая мечтала бы о собственном доме и порядочном муже?

Бриджит на другом конце провода оживилась, услышав последний вопрос. Начала ахать и охать, причитать, жалеть Бертолда, а потом сказала, что на примете у нее никого нет, но она может дать дельный совет. По ее мнению, нужно просто поместить объявление в местной газете. Она знает двух женщин, которые таким образом нашли себе мужей. Одной было сорок восемь лет, другой шестьдесят один год. Никогда нельзя терять надежду. Надо верить в любовь и личное счастье до последнего, да, до смерти. Вот если ее Ирвин, конечно, не дай Бог, умрет раньше времени, она обязательно будет искать еще одного спутника жизни. И дело тут вовсе не в эгоизме. Психологи утверждают, что те люди, которые испытали радости, а не горести в предыдущем браке, всегда пытаются найти себе нового партнера.

— Ладно-ладно, — проворчала Вирджиния.

Она не хотела заострять эту тему, потому что ее муж, Марк, ушел от нее, когда старшему сыну было двенадцать, а младшему всего десять, и она много-много лет жила одна.

Сейчас ее дети уже повзрослели, жили отдельно от нее и заканчивали университеты. Но пока потребности встретить второго спутника жизни у самой Вирджинии Морисон не возникало. Она боялась, вдруг ей вновь не повезет и встретится занудный, жадный человек, вроде Марка, да еще и трусливый к тому же.

Бывший муж на протяжении пятнадцати лет имел любовницу и молчал как рыба. Ни ей жизни не давал, ни любовнице, да и сам мучился. Кому нужно такое убогое существование? В конце концов он ушел, как говорится, в никуда. Его пассия вдруг вышла замуж за бизнесмена из соседнего штата и укатила из Линневорда, а Марк в один из вечеров психанул, собрал вещи, сел в машину и был таков! И еще целый год потом судился с ней из-за дома...

— Значит, ты считаешь, что брачное объявление — верное дело? — заинтересованно переспросила Вирджиния Морисон. — Слушай, а как ты думаешь, поставить мне Бертолда в известность или нет?

— Что ты, зачем? — искренне удивилась Бриджит. — Сделай соседу сюрприз. Отыщи достойную партию, потом устрой у себя вечеринку, пригласи обоих, а там, глядишь, и сладиться у них.

— Надо же, подружка, какая ты у меня умная! — воскликнула Вирджиния. — Попробую сделать так, как ты советуешь. Пока дорогая, дети проснутся через полчаса!

Положив трубку, миссис Морисон несколько минут сидела, ничего не делая, лишь потягивая сок из бокала.

В центре гостиной размещался круглый стол, покрытый кружевной скатертью. А на столе стояли два букета. Один составила Стефани, второй — Вивиан. Как замечательно смотрелись свежие гвоздики! И как девочки старались составлять эти композиции! Нет, в Вирджинии Морисон явно таилась прирожденная воспитательница.

Дженифер Стоун приснился странный сон, будто она шла одна по ночному Линневорду. Да, точно, это был ее родной город — улицы, обсаженные аккуратными деревьями, киоски с разной мелочью на перекрестках, желтое здание почты, и над всем этим плыла мягкая теплая ночь.

Она шла, легко ступая по разогретому за день асфальту, поэтому каблучки ее туфелек не стучали, неслышно касаясь тротуара. Небо все было усыпано крупными звездами. Они казались пушистыми, похожими на одуванчики, и Дженифер, любуясь ими, шла по улице, запрокинув голову.

Такое не раз случалось с ней в детстве, когда она жила с родителями, и те позволяли ей иногда вместе со своими гостями — взрослой, приятельской компанией — гулять по ночному городу. До чего прекрасные тогда горели звезды в глубине летнего неба!

Ах, да, ее сон! Итак, Дженифер шла в нем по спящему городу. Ей было хорошо-хорошо, даже хотелось петь, и вдруг из-за поворота появился Бертолд Гринвуд в черном строгом костюме, белоснежной рубашке с галстуком, а в руках он держал цветы. Он приближался, протягивая их ей.

Дженифер казалось, что цветы в букете... поют нежнейшими фантастическими голосами! И тогда она спросила:

— Что это за цветы? Почему они поют?

Но Бертолд молчал. Он просто улыбался и протягивал ей букет...

Дженифер проснулась рано, полежала, прислушиваясь к тишине в доме. Но пора было вставать, идти в ванную комнату, приводить себя в порядок, потом пить кофе, жевать тост и поторапливаться на работу.

Ничего этого ей не хотелось. Она готова была лежать, подложив руки под голову, и вспоминать, как вчера встретила Бертолда Гринвуда...

Да, глаза у него по-прежнему великолепные, подумалось ей. Зеленые, добрые, обрамленные длинными загнутыми ресницами. Так бы и расцеловала их!

А нос у Бертолда смешной: немного длиннее, чем полагается по всем эталонам красоты, переносица тонкая, а кончик — крупный. Она вдруг вспомнила, как девчонки в колледже шептали ей на переменах, мол, твой Бертолд — очень сексуальный парень, это видно по носу, особенно, по кончику. Так что не зевай, лови момент! Чушь, конечно, какую-то несли, причем тут форма носа и сексуальность?

Но особенно Дженифер нравились его губы — плотные, мужественные. Только у мужчин бывают такие. Однажды она почувствовала их, когда Бертолд поцеловал ее.

Это случилось очень давно. В тот день они всем выпускным курсом сняли на день яхту и поплыли в бухту Зеленых муравьев. Так окрестил это место хозяин яхты. Смешно, но здорово.

У ребят было веселое настроение, они дурачились, пили пиво. Потом парни внезапно осмелели. Вот тогда-то Бертолд очутился с ней рядом, у поручней. Парень властно развернул ее за плечи и, ничего не говоря, поцеловал. Это было здорово! Одно плохо, ничего Бертолд при этом ей не сказал. А как она мечтала услышать от него какие-нибудь ласковые слова, ведь он ей нравился! Безумно нравился!

Господи, она сошла с ума! Ведь ей сейчас было тридцать с хвостиком, а она, как разгоряченная девчонка, лежала в постели и вспоминала всякую стародавнюю чепуху.

Дженифер Стоун, отбросив одеяло, вскочила, вставила ноги в тапочки, побежала в ванную, стянула с себя пижаму и встала под душ.

Все было ясно: на улице весна, и в том, что ее мысли неустанно крутятся вокруг Бертолда, виноват май! Неслучайно считается, что этот месяц самый коварный изо всех остальных в смысле любовных ощущений. Вместе с пробуждением природы, первой зеленью, криками животных, ищущих себе партнеров для любовных игр, теплым солнцем, свежим ветром, пробуждается и человек. Он ведь тоже часть природы. Это аксиома, ее не надо доказывать.