Отбой так отбой, но охрана клиента на всякий случай через другой ход повела. А там его Череп дожидался. С такой же волыной. Положил всех, включая клиента, ствол сбросил и ушел. В общем, конкретно подставил напарника.

Того на Лубянку и прессовать. Все улики налицо. Больше того, через день красавцу, то есть бывшему красавцу, потому что личико ему уже конкретно поправили, на счет денежки приходят. Заказ выполнен, клиент честно рассчитался. А красавчик – в полном отказе. Тем более, что рассказывать ему нечего, не знает ни хрена. Гнет свою линию: мол, пистолет нашел под кустом, намеревался отдать хозяину, лицу кавказской внешности по имени Ахмед, с которым по телефону и разговаривал. Про деньги, которые на счет перевели, никакого понятия. Может, родственник, а может, должник какой. Передали красавчика обычным ментам, тот адвоката зарядил, адвокат – прокурорского. Операм поступило указание: искать «Ахмеда». В общем, пропарился красавчик в следственном изоляторе полтора года (тоже не сахар, конечно), получил на суде эти же полтора года (за ствол) и прямо из зала был освобожден. «Заказуху» на него повесить так и не смогли. Правда, и деньги он все на адвоката спустил. Так что в плюсе только Череп с заказчиком остались. У Черепа таких баек немало было, но рассказывал он их одному лишь Сивому, даже с Бессоновым, который Черепа из большой жопы вытащил и в команду взял, тайнами своей жизни не делился. А к Сивому вот симпатией проникся. Тоже понятно: даже такому, как Череп, иногда человеческое общение требуется. Но общение общением, а Сивый ничуть не сомневался, что если Череп решит, что Сивого можно выгодно продать, то Сивый из друга-приятеля тут же превратится в «товар». Сивый это знал. И, надо полагать, Бессонов тоже. Но Черепа в команду взял, потому что дело свое Череп знает туго. Мастер. Только все равно Сивый круче.

Миновав две линии оцепления, Сивый достал большой пластиковый пакет, спрятал в него винтовку, позвонил Бессонову и произнес только одно слово: «Забирайте».

Через пять минут он уже садился в знакомый джип. За рулем сидел Череп. От него-то Сивый и узнал: несмотря на то, что он свою часть операции выполнил безукоризненно, в целом она провалилась. Шелехов и Булкина исчезли. Монах, который должен был их «принять», никого не дождался. Правда, он слышал стрельбу…

Сивый полагал: если бы операцию планировали не Бессонов с Шелеховым, а лежащий ныне в беспамятстве Уж, провала бы не было. Но вслух Сивый ничего не сказал. А вот Череп высказался:

– Если Лешку грохнут, что будешь делать?

Сивый пожал плечами.

– Не знаешь, много денег он Бессону отдал? – спросил Череп, останавливая джип на желтый сигнал светофора. Череп водил очень хорошо, почти так же хорошо, как Салават, но без необходимости никогда не нарушал правил.

– Не знаю. А тебе – что? – после паузы произнес Сивый.

– Да так, спросил… – Джип плавно тронулся с места.

Остальную часть пути оба молчали.

– Ты на кого наехал, никитский! – Авторитетный вор Шура Чудик, он же – вполне солидный предприниматель Александр Иванович Чудаков, уже не в трусах, а в мешковатых трениках и обтягивающей брюхо майке, двигал пальцами перед носом разъяренного Застенова. – Ты здесь никто, понял! Никто! Сопля на заборе! Уши на жопе! Вали к себе в Никитск, понял!

– Пасть закрой! – с трудом сдерживаясь, прорычал Веня. – Даю тебе пять минут. Через пять минут мой пацан должен стоять здесь. Или у тебя, синий, точно будут уши из жопы торчать! Тебе все ясно?

– Я! ТЫ! МЕНЯ!!! (Брызги Чудиковой слюны долетели до Застенова, и он брезгливо сморщился). Ты мне по жизни должен, никитский! Братва, вы слыхали?! Да я тебя замочу!

– Давай, рискни здоровьем! – оскалился Застенов.

Мысль о том, что этот расписной бурдюк рискнет на него наброситься, показалась Вене забавной. Его люди тоже заухмылялись. Четверо матерых курганских «маршрутников» не испугались бы банды «чехов», а тут какая-то дюжина ширгородских уродов.

«Братва» Шуры Чудика, простые городские «быки» с мясистыми загривками, хоть и делали страшные рожи и сжимали пудовые кулаки, но нутром почуяли, с кем имеют дело, и вовсе не рвались мстить за обиду хозяина. И сам Чудик уже понял, что погорячился. Но кураж не позволял ему пойти на попятный. За базар, как водится, надо отвечать…

Хлебалов, оставшийся снаружи с личными охранниками и двумя «рыбинспекторами» для официального прикрытия, с удовлетворением наблюдал за развитием событий. Сейчас блатной получит тренделей, а Хлебалов наконец получит мальчишку.

Спас Шуру Чудика звонок хлебаловской мобилы.

– Коля? Узнал?

– Кто это?

Сипловатый басок был Хлебалову незнаком. Да и Колей его уже давно никто не называл.

– Грязный. Что ж ты творишь, дорогой? Мы к тебе со всем нашим, а ты уважаемого человека обижаешь, корешка моего верного Шуру Чудика. Нехорошо, Коля. Не ожидал от тебя.

– Он моего человека захватил, – скрипнул зубами Хлебалов. – Должен вернуть!

– Это ты так говоришь, – просипела трубка. – А Шура другое толкует. Ты, Коля, человек авторитетный, базара нет, но и Чудик – не последней масти. Кто прав – не знаю. Надо разобраться. Приезжай ко мне, перетрем по понятиям. А беспредельничать не нужно. Не нужно беспредельничать, Коля!

В сиплом голосе ширгородского вора чувствовалась неприкрытая угроза.

В другое время Хлебалов не испугался бы схватиться с Грязным. Но сейчас ссориться с ворами совсем некстати. У него и так слишком много врагов. Можно, конечно, посшибать Шуриных бычков, ворваться в дом… Но не факт, что Лешка еще там. Пока они тут препираются, его вполне могли перевезти в другое место…

– На твоем Чудике кровь моих людей! – процедил Хлебалов. – Ты в курсе?

– Это которого собачка закусала? – Грязный хихикнул. – Понимаю, понимаю… Сам собачек не очень жалую. Так ты бы собачке предъяву и делал. Да и тут непонятки. Собачка та, она ведь в своем праве была, дом охраняла. Кабы твои по-людски вошли, через калитку, были бы целы. Скажешь, нет? Да и не Шурика это собачка, если ты не знаешь. А была бы Шурика – так и тут ты должен оказался бы. Собачка – она ведь денег стоит. И ущерб моральный. Может, ее детки хозяйские любили… Нет, Коля, кругом ты не прав выходишь…

Хлебалов поглядел на помпезный чудиковский особнячок, потом перевел взгляд на отделенный простецким плетнем куда более скромный домик сестры капитана Колбасникова. Где-то здесь мог прятаться Алешка… Если бы знать наверняка…

– Веня! – окликнул Застенова никитский князек. – Сворачивай тему. Уходим.

– Грязный мне звонил, – сказал Хлебалов Вене чуть погодя. – Стрелу забить предлагал.

– Забивай! Я поеду! – хищно произнес Веня. – Пообщаемся! Пора в Ширгороде смотрящего менять! Пусть у себя на зонах бычат!

– Не боишься, Веня, с ворами ссориться? – усмехнулся Хлебалов. – А если сам на зону попадешь, всякое ведь бывает.