На это Йама сказал:

— Ну, скоро мы увидим ее за работой. Через два дня оракула откроют для посетителей, и пифии станут отвечать на вопросы пришедших им поклониться. Вполне вероятно, что церемония эта будет проходить в последний раз, ибо через десять дней после нее наступит крайний срок ответа на требование о сдаче. И тогда Департамент Туземных Проблем получит возможность попрать обветшалую славу Департамента Прорицаний, ступив в пределы Полуденного Покоя и заняв помещения, где Иерархи некогда плавали среди Звездных карт Галактики, направляя маршруты со звезды на звезду сквозь дыры в пространстве и времени. Пандарас обратился к Таморе:

— Мой господин заплатил тебе, чтобы ты помогла отыскать его расу, и это более почетная задача, чем ваша игра в солдатиков. И вы оба это поймете, если только дадите мне кое-что рассказать.

— Если хочешь, можешь смываться, — сказала Тамора. — Хотела бы я посмотреть, как ты будешь убегать, крысенок. Тут-то и выяснится, что на твой счет я всегда была права.

Пандарас заговорил с видом оскорбленного достоинства:

— Я предпочитаю не реагировать на выпады относительно свойств моего характера, разве что позволю себе заметить: те, кто приписывает всем окружающим низкие мотивы, делают это потому, что от себя самих ничего другого не ожидают. Однако, пока вы играли в солдатиков, я рисковал жизнью. Господин! Пожалуйста, выслушай меня. Я должен рассказать тебе, что слышал.

— Если это снова кухонные сплетни, — вмешалась Тамора, — то лучше заткнись. Ты способен создать целую эпическую поэму из такой мелочи, как разбитое стекло.

— Хм, а почему бы и нет? Для самого стекла наступил момент мучительной смерти, его товарищи — стекла в соседних рамах — скорбят о своем соратнике, осознавая в этот миг, что и самих их ожидает смертный удел.

Тут вмешался Йама:

— Пандарас говорит, что подслушал тайное совещание заговорщиков.

— Господин, она мне не поверит. Не стоит ей даже рассказывать.

— Давай быстрее, Пандарас! Забудь свою раненую гордость.

— Их было двое. Они о чем-то шептались, и тут я услышал, как один из них сказал: «Завтра, на рассвете. Отправляйся туда и скорее возвращайся». Голос был женский. А второй, наверное, просто слуга, потому что он в ответ что-то покорно промычал и все. Тут женский голос произносит: «Исполни это, и я взлечу очень высоко. Не справишься — она останется жить. А если она будет жить, мы все можем умереть». А потом они ушли, господин, и я больше ничего не услышал. Но ведь этого достаточно, правда?

Тамора сказала:

— Такого вполне следовало ожидать. Эти древние департаменты — настоящие крысиные гнезда, там вечно из-за пустяков плетутся интриги и вспыхивает вражда.

Пандарас спросил:

— Если здесь никому нельзя доверять, зачем нам оставаться? Надо бежать, так будет меньше потерь.

Йама вернулся к теме:

— Ты так и не сказал нам, кто были эти заговорщики.

— Ну, что касается личностей…

Тамора фыркнула:

— Ха! Ты сдрейфил и не решился высунуть нос, чтобы рассмотреть.

— Если бы я перегнулся через перила галереи, меня бы увидели, и все было бы кончено. — Пандарас стукнул по паре светлячков, кружившихся у него над головой, они нырнули вниз, а потом снова вернулись на орбиту. — Эти проклятые штуки, которыми мы должны пользоваться вместо свечей, обязательно меня бы выдали.

— Я так и думала, ты сдрейфил.

Йама сказал:

— Это не имеет значения. Ворота закрываются на ночь, а на рассвете открываются. Тот, кто уйдет завтра поутру, и будет нашим заговорщиком.

Тамора продолжила мысль:

— А когда мы его поймаем, то вытрясем из него всю правду.

— Нет, — сказал Йама, — Я отправлюсь за ним по пятам и узнаю все, что смогу. Разумеется, если заговор вообще существует. Ведь всему может быть вполне невинное объяснение.

Тренировать рабов было неплохим делом, но за те три дня, что они здесь провели, Йама практически больше ничем не занимался. Ему уже начинало казаться, что он задыхается в затхлой атмосфере Департамента Прорицаний с его бесконечными церемониями и постоянными воспоминаниями о канувшей в прошлое славе минувших дней. Ему хотелось побольше увидеть в самом Дворце, найти архивы своей расы и двинуться дальше. Хотелось отправиться в низовья и окунуться в стихию военных действий в срединной точке мира.

— Ясно, что это какой-то заговор против жирной суки, — задумчиво проговорила Тамора. — Мы оказались здесь из-за отказа Лурии вступить в переговоры с Департаментом Туземных Проблем. Не будь ее, не было бы и проблемы.

— «Не справишься — она останется жить. А если она будет жить, мы все можем умереть», — процитировал Пандарас.

— Когда твой крысенок со мной соглашается, — обратилась к Йаме Тамора, — тогда можешь считать, что я действительно права. Возможно, в этой ситуации — лучшее, что можно сделать, вообще ничего не делать. В любом случае тебе нельзя отсюда уходить, Йама. Закон и обычай защищают нас, только пока мы остаемся в стенах Департамента Прорицаний. Я знаю, тебе хочется начать поиски архивов своей расы. Но имей терпение. Через десять дней Департамент Туземных Проблем захватит это заведение, как бы мы ни надрывались, обучая рабов. Ты уже ранен, кроме того, нас ввели в заблуждение относительно сил, которыми нам предстоит командовать, к тому же наши работодатели без конца плетут друг против друга интриги. Вполне очевидно, что кое-кто здесь продался Туземным Проблемам и надеется, погубив конкурентов, достичь своих целей. Для нас не имеет никакого значения, кто против кого выступает, все равно чести и славы здесь не добьешься. Организация обороны — это лишь формальность перед неизбежной сдачей. Ничего хорошего тут не добьешься, как и во всех заказах, которые мне устраивал Горго. Вот и еще один повод прикончить его, когда мы вырвемся.

Горго был посредником, который нашел для Таморы этот контракт. Он пытался убить Йаму, потому что из-за Йамы пропали комиссионные за предыдущее дело, а кроме того, Горго подозревал, что с помощью Йамы Таморе удастся выпутаться из долговой зависимости. А вместо этого Йама сам убил Горго, проткнув его сотней крохотных машин, но Тамора этого не видела, она не верила и не хотела верить в то, что называла «магическими трюками» Йамы.

— Если удастся выяснить подробности, — сказал Йама, — мы сможем уничтожить заговор еще до его начала.

— Ха! А если ты уйдешь отсюда до окончания контракта, тебя убьют. Ты останешься здесь, хотя бы ради безопасности.

— Я сам о себе могу позаботиться.

Тамора проницательно на него посмотрела и спросила:

— А как твоя рана? Беспокоит?

— Иногда побаливает голова, только и всего, — признался Йама.

Как раз в этот момент он почувствовал, что в голове зарождается боль. Было такое ощущение, будто череп становится слишком мал, чтобы вместить все его мысли, а мозг превращается в пузырь, надуваемый всеразрастающимся гневом. В глазах замелькали черные и красные искры. Йама с трудом подавил искушение выхватить меч и на кого-нибудь броситься.