— Не знаю, мама, — пожал плечами Олег. — Меня вообще-то шубы не интересуют, и я в них не разбираюсь.

— Ты слышишь, Боренька? — всплеснула лопаткой, которую все еще сжимала в руке, Нина Ивановна. — И о чем только думает наш сын! Сколько времени разговаривал с Женькой, а самого главного не узнал!

— Женька еще меньше меня шубами интересуется, — ответил Олег.

— Зато Володя теперь, наверное, интересуется, — философски заметил Борис Олегович. — А мне, например, интересно, где мой кусок пирога?

— Вот, — перевела взгляд на лопаточку Нина Ивановна. — Ой! — спохватилась она. — Где же он?

Тут как раз из-под стола, облизываясь, вылез Вульф. Олег все понял и усмехнулся. Нина Ивановна по-прежнему растерянно смотрела то на лопаточку, то на пол.

— Так где же пирог? — допытывался Борис Олегович.

— Пирог съел Вульф, — внес ясность Олег. — По-моему, ему очень понравилось.

Пес радостно тявкнул и, кинув умильный взгляд на Нину Ивановну, еще раз облизнулся.

— Хорошенького понемножку, — строго сказала та. — Между прочим, собакам вообще нельзя сладкого.

Вульф тяжело вздохнул и поплелся прочь из кухни.

— А я, между прочим, все жду и жду, — трагическим тоном изрек глава семейства Беляевых. — Кто-нибудь мне положит пирог или нет?

— Ну конечно же, Боренька, — уже отрезала новый большой кусок Нина Ивановна. — Сейчас попьем чаю, а потом я сразу же созвонюсь с Васильевыми. Хочу узнать о происшествии из первых рук.

«Неплохо сработано, — мысленно похвалил себя Олег. — Теперь главное не прозевать момент, когда мать начнет рассказывать отцу все что узнает от Натальи Леонидовны».

Беляев-старший, получив наконец пирог и чай, обрел благостное расположение духа.

— Замечательный пирог, Нина, — обратился он к жене. — Я вот сейчас подумал, как мало, в сущности, нужно человеку для счастья. Семейный уют, вкусный ужин, ну и еще…

Что еще, с точки зрения главы семьи Беляевых, требовалось людям для полного счастья, Олегу и Нине Ивановне так и не суждено было узнать. Философскую речь Бориса Олеговича прервал новый телефонный звонок.

— Проклятие! — завелся Беляев-старший.

— Я подойду, — кинулся в гостиную Олег.

— Стой! Возьмешь трубку тут! — указал на кухонный телефон отец.

Олег повиновался.

— Алло?

— Ты? — послышался взволнованный голос Тани. — Женьку ограбили.

— Знаю, — скороговоркой произнес Олег. — Только не Женьку, а его мать. Я позвоню тебе позже. Мы ужинаем.

— Ясно, — хихикнула Таня. Ей был прекрасно знаком распорядок семейства Беляевых. А в частности, и взрывной характер Бориса Олеговича.

— Конечно, это была твоя Танька, — с убийственным сарказмом взглянул на сына любящий родитель.

— Доедайте пирог, — вмешалась Нина Ивановна. — А я пойду выяснить у Наташи…

Тут телефон зазвонил снова.

— Да? — сорвал трубку Олег.

— Здорово! — приветствовал его радостный возглас Лешки Пашкова. — Чего там у Женьки случилось? На мать, что ли, кто-то напал? Мне Темыч позвонил. Только начал рассказывать, а тут его мать стала вопить. Ей зачем-то понадобился телефон. Вот я в результате ничего и не понял.

— Придется тебе, Лешка, еще немного помучиться, — мрачно произнес Олег. — Моим предкам тоже телефон нужен.

— Нет, ты мне хоть в общих словах объясни, — не унимался Пашков.

Но Олег, чувствовавший на себе тяжелый взгляд отца, торопливо повесил трубку.

— Пойду позвоню Наташе, — повторила Нина Ивановна и спешно направилась в гостиную.

Олег остался с отцом на кухне. Прикончив огромный кусок пирога, Беляев-старший окончательно обрел душевное равновесие.

— Может, еще по одному сбацаем? — заговорщицки покосился он на блюдо с пирогом.

Сын не ответил. Он пытался расслышать, что происходит в гостиной.

— Ты почему молчишь? — обиженно произнес Беляев-старший.

— А? — изумленно уставился на него Олег.

— Ворона-кума, — ответил отец. — Я с ним разговариваю, а он даже не слышит!

— Я, папа, как-то задумался, — виновато произнес Олег.

— Пирога еще отрезать? — повторил Борис Олегович.

«Отсюда ничего не услышишь, — размышлял в это время Олег. — И отец будет все время дергать».

— Опять он молчит! — уже накатывал очередной приступ раздражения на главу семейства Беляевых. — У отца в кои-то веки выдалось свободное время, чтобы пообщаться с родным сыном, а он даже слушать не хочет! Я например, в твоем возрасте очень любил общаться со своим папой…

— Я тоже вообще-то люблю, — сказал чистую правду Олег. — Но сейчас…

Тут он осекся. Не говорить же отцу, что сейчас ему совершенно необходимо подслушать разговор матери с Натальей Леонидовной.

— Чего сейчас? — грозно изрек отец.

— Сейчас… мне надо делать уроки, — почти не соврал Олег, у которого и впрямь еще не были решены задачи по алгебре. — Завтра контрольная.

— Интересное дело, — поморщился Борис Олегович. — То ты целыми днями шатаешься со своими оболтусами. А когда отец в кои-то веки решил с тобой пообщаться, у тебя сразу возникли уроки, да еще и контрольная.

— Ничего не поделаешь, — развел руками Олег.

— Наверное, ты прав, — вынужден был признать Борис Олегович. — Ладно, садись за свои уроки. Дело прежде всего.

Олег уговаривать себя не заставил. И, пока отца не осенила новая идея, как лучше провести остаток вечера в кругу семьи, спешно ретировался в свою комнату. Вульф, который недавно вернулся на кухню, на сей раз за Олегом не последовал. Запах пирога по-прежнему притягивал пса. А потому, усевшись подле Бориса Олеговича, Вульф начал кидать на него гипнотические взгляды. Вскоре Беляев-старший сдался.

— На, — протянул он Вульфу кусок пирога. — Только ешь быстро. Пока мать не видит.

Вульф расценил этот приказ по-своему. Схватив зубами пирог, он удалился в комнату Олега.

— Хорош, — проворчал Беляев-старший и принялся в одиночестве допивать чай.

Олег, неплотно затворив дверь в свою комнату, напряженно слушал. Правда, пока Нина Ивановна ограничивалась очень эмоциональными «охами» и «ахами».

— Ах, Наташа! Какая беда! Что же теперь делать?

Пауза. «Ну давай же, давай! Говори что-нибудь конкретное!» — мысленно обращался к матери Олег. Однако Нина Ивановна, выслушав Женькину мать, сперва вновь разразилась «охами», а затем выпалила подряд кучу вопросов:

— Как она выглядела?.. Совсем обыкновенно?.. А как ее звали?.. Хоть какие-нибудь ее координаты у тебя остались?.. Ах, Наташа, ну разве так можно?