– Давайте, только быстро. Залезайте.

Сергей едва успел обнять любимую:

– Позвони мне, как только сможешь.

– Да, обязательно. – Поддерживаемая женихом, Самойлова влезла в салон. Полная женщина уже готовила капельницу.

– Группу крови деда знаете? – спросил врач отрывисто. Юля закивала так быстро, что, казалось, голова оторвется от тонкой длинной шеи.

– Третья положительная, как у меня. Если что, я могу…

Мужчина испытующе посмотрел на нее:

– Пригодится. Гриша, гони.

Автомобиль рванул, провожаемый любопытными взглядами соседей. Сергей вздохнул и вернулся в комнату, ожидая своих товарищей.

Париж, 1785

Граф Алессандро Калиостро расхаживал по богато обставленному залу, довольно потирая подбородок. Он находился в Париже не один месяц и пока не собирался покидать гостеприимную Францию. Легковерных дураков в его жизни всегда хватало, и среди французов их нашлось более чем достаточно. Его затасканная байка о том, что он родился во время сотворения мира и спасся от Всемирного потопа на Ноевом ковчеге, шла на ура. На деле выходило, что ему более полутора тысяч лет, даже две без двухсот, но это никого не смущало. Знатные дамы и кавалеры вовсю раскупали его бальзам, веря, что им тоже удастся сохранить молодость. Ах, молодость, молодость! На что только не пойдет человек, чтобы ее продлить! Калиостро подошел к столу, накрытому парчовой с золотой вышивкой скатертью, и взял в руки флакон с позолоченной крышкой. Внутри поблескивала зеленоватая жидкость – его знаменитый бальзам. Сколько ему удалось его продать? Тонну? Граф поставил флакон на место, подошел к маленькому шкафу из орехового дерева и открыл верхнюю створку. На полке красовалось с десяток таких флаконов.

«Маловато, – решил Калиостро. – Завтра у меня спиритический сеанс. После него наверняка найдутся желающие приобрести чудодейственное зелье. Нужно сегодня же постараться изготовить хотя бы парочку флаконов». Приняв решение, мужчина пригладил напудренный парик и улыбнулся. Он вспомнил, как дотошный престарелый маркиз де Совиньи, у которого отсутствовала половина зубов и волос, с желтым, как старый пергамент, лицом, испещренным морщинами, допытывался, сколько времени нужно принимать это зелье, чтобы помолодеть хотя бы на десяток лет. Калиостро наобум брякнул, что не менее пятидесяти. Совиньи помрачнел и заявил, что тогда ему нет никакого смысла платить такие деньги за лекарство, которое, по сути, ему не пригодится: дескать, он вряд ли проживет еще полвека. Граф с тщательно отрепетированной приятнейшей улыбкой заверил старика: снадобье продлевает не только молодость, но и жизнь. А значит, у достопочтенного маркиза нет никакого повода волноваться. Разумеется, он проживет пятьдесят лет и в один прекрасный день заметит, что к нему возвращается молодость. Это решило дело. Недоверчивый Совиньи приобрел два флакона.

Калиостро мысленно посмеялся над ним, как и над всеми остальными покупателями. Шафран, настойка алоэ, розовая вода, входившие в эликсир, никак не причинят вреда, но и не принесут никакой пользы. Да, на доверчивости людей определенно можно сделать и деньги, и имя.

Граф подошел к зеркалу и довольным взглядом окинул себя с головы до ног. В зеркале отразился представительный мужчина средних лет с прекрасным цветом лица, в меру полноватый, с умными серыми глазами и пронзительным взглядом. «Порой я и сам начинаю верить, что мне более тысячи лет», – усмехнулся Алессандро и позвонил в колокольчик. Верный слуга Гильом, юркий, проворный мужичок, напоминавший доброго гнома с мышиным личиком, тотчас возник перед господином:

– Что прикажете, сударь? Для завтрашнего спиритического сеанса все готово.

– Не все, мой дорогой Гильом, – возразил граф. – Я хочу поручить тебе одно очень важное задание. Только ты с твоим умом и деликатностью способен его выполнить.

Слуга склонился так низко, что с парика посыпалась пудра.

– Я к вашим услугам, синьор.

– Тебе во что бы то ни стало нужно разыскать одну женщину и пригласить ее на сеанс, – сказал хозяин. – Я слышал, сейчас она в Париже, и мне необходимо видеть ее у себя.

– Если эта женщина богата и знатна, мне ничего не стоит выполнить ваше поручение. – Гильом по-прежнему стоял в угодливой позе.

– На данный момент она скорее бедна, чем богата, – отозвался Алессандро. – Она носит графский титул, как и я. Он достался ей от мужа. Но в обществе ее не принимают.

Слуга вытаращил глаза:

– Вы хотите, чтобы такая женщина присутствовала на вашем сеансе? Но что скажут маркиза, графиня и…

Калиостро поднял изящную белую руку с ухоженными ногтями.

– Эта дама довольно деликатна, и я не сомневаюсь, что она наденет густую вуаль. Что же касается дальнейших действий, предоставь это мне.

Он гордо выпрямился, и слуга с восхищением посмотрел на своего господина. Да, поистине он благородного происхождения, что бы ни болтали злые языки. Горделивая осанка, умный проницательный взгляд, орлиный нос…

– Я сделаю все, что вы прикажете.

– Вот и отлично. – Алессандро взял со стола листок и подал слуге. – Ее зовут Жанна де Ла Мотт. Еще совсем недавно она проживала по этому адресу, но не уверен, что графиня находится там и сейчас.

Гильом пробежал глазами округлые буквы.

– Вы правы, синьор. Не такая это улица, чтобы находиться там долгое время. Разве только… – Он не закончил фразу и поклонился: – Я отыщу ее, чего бы мне это ни стоило.

– Поторопись, – напутствовал его хозяин. – Не тебе напоминать, что мой спиритический сеанс назначен на завтра.

Гильом развел руками:

– Разумеется, синьор.

Когда слуга удалился, Калиостро довольно потер вспотевшие ладони. Если эта женщина согласится… если согласится… А она должна согласиться, черт возьми… Услышав о ней, он долгое время не упускал ее из вида. Так вот, если она согласится, они вдвоем… Впрочем, Алессандро решил не загадывать.

Дивногорск, 2017

Девушка сидела как во сне. Врач и медсестра суетились возле деда, поправляли капельницу, а он, неподвижный и бледный как смерть, лежал, ничего не слыша и не видя. Юля вышла из ступора только тогда, когда водитель облегченно вздохнул:

– Приехали.

Выскочив из салона, бригада «Скорой» вытащила носилки и торопливо повезла Матвея Петровича к семиэтажному новому корпусу, где располагались хирургическое и кардиологическое отделения. Какой-то мужчина средних лет в белом халате, с потным широким лицом стоял на ступеньках, и Юля почему-то подумала, что это заведующий отделением. Глянцевый бейджик на униформе осветил луч солнца, и Самойлова прочитала: «Егоров Павел Николаевич».