Во время перестройки, как пишет А. Марчуков, «эта концепция „голодомора“ проникла на Украину. По многим селам и городам началась кампания по увековечению памяти жертв голода (составлялись списки умерших земляков, сооружались памятные знаки). Весной 1990 года прошла Всеукраинская неделя памяти жертв голода 1932–1933 годов и сталинских репрессий. Но эти мероприятия почти сразу же приобрели политический оттенок, а тема голода вскоре была подменена темой „голодомора“. Их застрельщиками выступали национально ориентированные организации: Народный Рух, Общество украинского языка им. Т. Шевченко, Украинская автокефальная церковь и другие».

Как видим, тема трагедии 1933 года была использована для дискредитации сначала СССР, а потом и России.

С самого начала тема «голодомора» стала фальсифицироваться в угоду идеологии. Например, в феврале 1935 г. в газетах «Chicago American» и «New York Evening Journal» начали выходить статьи «известного журналиста, путешественника и исследователя России, якобы проведшего несколько лет в поездках по Союзу Советской России», Т. Уолкера. Статьи, посвященные голоду, будто бы свирепствовавшему на территории Украины в 1934 г., сопровождались большим количеством фотографий, якобы снятых им в «наиболее неблагоприятных и опасных обстоятельствах». Вскоре выяснилось, что репортаж Уолкера был фальшивкой от начала до конца.

Значительная роль в разоблачении Уолкера принадлежит американскому журналу «The Nation» и его московскому корреспонденту Льюису Фишеру. Как удалось узнать Фишеру, нога Уолкера вообще не ступала на украинскую землю, поскольку он, получив транзитную визу в сентябре 1934 г. (а не весной, как он утверждал), пересек советскую границу в октябре и, пробыв несколько дней в Москве, сел на поезд, идущий в Маньчжурию, и покинул территорию СССР. За шесть дней, прошедших между его прибытием в Москву и отъездом в Манчжурию, было физически невозможно посетить все те места, которые он описывал в своих публикациях.

Как удалось показать американскому журналисту Джеймсу Кейси, все эти фотографии Уолкера были фальшивками, не имевшими к Украине 1930-х гг. никакого отношения. Большинство из них было сделано в Западной Европе периода Первой мировой войны и 1920-х гг. Это, в частности относится к двум знаменитым фотографическим «свидетельствам» украинского «голодомора», и по сей день приводящимся в качестве документальных подтверждений — фотографии «ребенка-лягушки» и «украинского крестьянина», склонившегося над своей лошадью.

Наиболее известный фальсификатор «голодомора» — англичанин Р. Конквест (R. Conquest). Свою известность Конквест приобрел благодаря книгам «Великий террор» (1969), изданной в США по заказу ЦРУ, и «Жатва скорби» (1966). В числе источников, откуда Конквест заимствовал аргументы о «голодоморе» и репрессиях в СССР, оказались художественные произведения В. Астафьева, Б. Можаева и В. Гроссмана, украинских коллаборационистов Х. Костюка, Д. Соловья.

Книгу Конквеста фактически признали антинаучной сами же американские ученые. Зарубежные ученые-советологи А. Гетти, Г. Хертле, О. Арин, А. Даллин и другие специалисты, исследуя технологию фабрикации представителями комиссии Конгресса США информации о голоде на Украине, обнаружили, что 80 % свидетельств проходят с отметкой «Аношмна жшка», «Аношмне подружжя», «Аноншний чоловж», «Марш N» и т. д. Например, Конквест даже не упоминает декрет от 6 мая 1932 года, которым план заготовок был снижен, в своей книге.

Канадский журналист Дуглас Тоттл в книге «Фальшивки, голод и фашизм: миф об украинском геноциде от Гитлера до Гарварда», опубликованной в 1987 г., доказал, что Конквест и в книге, и в его фильме «Жатва отчаяния» использовал устрашающие фотографии голодных детей из хроники Первой мировой войны и голода 1921 г… Аргументы Конквеста были разбиты и в ходе открытой дискуссии на страницах журнала «Славянские обзоры». По мнению Кондрашина, самым слабым местом концепции Конквиста была источниковая база. На это аргументированно указал прекрасный знаток советской истории С. Мерль.

Между тем В. Ющенко, став президентом Украины, не замедлил наградить Р. Конквеста орденом Ярослава Мудрого V степени за «привернення уваги мiжнароднoi спшьноти до визначения „голодомору“ 1932–1933 рокiв актом геноциду украiнського народу».

А теперь продемонстрирую «объективность» работы комиссии Конгресса США по «голодомору» на следующем примере. В ее заключении указывается, что политика Москвы не была прямо ориентирована на уничтожение какой-либо «этнической или расовой группы как таковой»…. И здесь же — «У Комиссии сложилось впечатление, что Сталин пытался… нанести окончательный удар по украинской нации…» Тем не менее вывод известен заранее. «Исходя из вышеизложенного, комиссия считает вероятным, что элементы геноцида…. имел и место».

Многочисленные примеры подтасовок при написании политически ангажированных статей на тему «голодомора» приводит М. Таутер. Например, он пишет, что тот же Уверст (Werst) указывает, что план заготовок на 1932 год был увеличен аж на 32 % по сравнению с 1931 годом. Но в цитируемом им же источнике почти в том же самом предложении указывается, что комиссар по заготовкам А. И. Микоян установил высокий план заготовок в начале 1932 года в 29,5 миллиона тонн, но затем уже весной 1932 года этот план был уменьшен до 18 млн. тонн. Уверст указывает, что Молотов отказался снизить план хлебозаготовок. На самом деле Молотов разрешил их снизить (М. Таутер цитирует по этому поводу протокол заседания Политбюро КПУ). В той же работе М. Таутер пишет, что до появления статьи Уверста было опубликовано немало работ (в том числе работа самого М. Таугера), доказывающих, что главной причиной голода 1933 года был плохой урожай, но Уверст намеренно не цитирует эти работы.

Когда фальсификаторы говорят об экспорте хлеба в 1933 году, они забывают указать, что только 220 тыс. т зерна было экспортировано во время собственно голода, что составило менее 1 % от урожая, а остальное было экспортировано к концу 1933 года, когда голод уже закончился.

Особенно интересен метод получения выводов, используемый Кульчицким. Кульчицкий пишет. «Среди

опрошенных практически нет свидетелей голода, но весь их жизненный опыт не отрицает утверждение о том, что власть преследовала украинцев по этническим признакам». Итак, никто голода не видел, но имеет о нем жизненный опыт. Чудеса, да и только.

Далее. Оказывается, «Кремль в сталинские времена преследовал не украинцев, а граждан Украины, т. е. украинцев с ярко выраженным национальным самосознанием, которые имели тогда собственное государство и конституционные гарантии в отношении возможности возвращения к независимости в любой момент».

Но и это еще не все. Кульчицкий сделал еще один сногсшибательный вывод. Он сообщает, что «террор голодом был организован совсем не для того, чтобы все погибли». У него было две цели: снизить до нуля повстанческий потенциал украинского села и заставить крестьян добросовестно работать в колхозе. Почти сразу после того, как закончилась акция изъятия продовольствия, голодающих начали кормить. Но государство кормило не всех, а только тех, кто сохранил физическую способность работать. П. Постышев, который прибыл на Украину 30 января 1933 года на правах сталинского наместника, организовывал посевную кампанию с подкормкой тех, кто мог работать, и спокойно смотрел на всех, кто погибал от голода.