– Кто ты? – испуганно отшатнулась Женщина и больно ударилась затылком о зеркало.

– Та, которую ты искала – Доля твоя Женская, – проскрипела старуха.

– Ах, вот ты какая! – придя в себя, усмехнулась Женщина. – Тогда понятно, почему от тебя весь вред.

– По одежке моей судишь? Зря, зря, – покачала головой старуха. – Одежка моя, облик мой – это все твои подарки.

– Что значит – «мои подарки»? Я тебе ничего не дарила! Я вообще о тебе ничего не знала! – закричала Женщина.

– Тихо, тихо, что ты все время кричишь? На дочь свою кричишь, на друга своего, даже на родителей. Разве ты спокойно разговаривать не умеешь? Я – хоть и выгляжу старухой, но слух у меня чуткий. Можешь хоть шепотом говорить.

– Я тебе ничего не дарила… – растерянно прошептала Женщина. – Я о тебе ничего не знала…

– Все верно, – кивнула старуха. – Я только сейчас разуму твоему открылась. Прежде ты со мной по неразумению общалась. От того и в грязную каргу меня превратила.

– Как же это случилось, бабушка? – внезапно смягчившись, спросила Женщина.

– Все от того, что в Счастье свое не верила. С другой стороны, оно и понятно – выживать тебе приходилось, только на себя рассчитывать; предательства опять-таки ты пережила жестокие, с человеческим равнодушием нос к носу столкнулась. Как тут в Счастье поверить, коли Опыт о другом говорит? Я тебя понимаю, потому и не виню.

– Правда, не винишь, бабушка? – вздохнула Женщина, и из глаз ее побежали слезы.

– Правда, правда, родная, – ласково подтвердила старушка. – Ты поплачь, поплачь, милая, тебе это полезно. Пусть слезы-чистильщицы все яды, что от людей ты получила, да сама произвела, – из сердца твоего выведут! Чистым оно станет, и я преображусь!

Долго плакала Женщина. Но не были те слезы горькими. С каждой слезинкой чувствовала она, как отпускает ее что-то, давно накопленное, тяжелое… А когда успокоилась она, вздохнула глубоко и вокруг себя огляделась.

Смотрит – и глазам своим не верит: сидит она вовсе не в тесной квартирке своей, а в светлой горнице, да еще и в кресле-качалке о котором давно мечтала! А по горнице молодая женщина в расшитом сарафане порхает, хлопочет, на стол собирает. Самовар начищенный жаром пышет, подле него блюдо с ватрушками стоит и ароматами манит.

– Где я? Кто ты? – вымолвила Женщина.

– Пришла в себя, Ладушка? – нежно пропела хлопотунья. – Вот и познакомились мы с тобою! Я – Доля твоя Женская. Можешь звать меня Долюшкой.

– Долюшкой… – вслед за хозяйкой пропела Ладушка. – Здравствуй, Долюшка моя женская, счастливая!

– Здравствуй, Ладушка моя подопечная! – с теплой улыбкой ответила Доля.

– Вот ты какая, Долюшка… – восхищенно прошептала Лада.

– Такой меня Бог для тебя создал, Ладушка. Позволь мне подле тебя всегда в этом образе оставаться! Не меняй моего облика! – с чувством попросила Доля.

– С радостью, Долюшка! Как мне тебя сберечь?

– А ты всем сердцем, всем существом своим в Счастье поверь! И решение прими крепкое – счастливой быть. Тогда я тебе всегда помогать стану.

– О! Да это нетрудно! Конечно, я это сделаю! – пообещала Лада.

– Ты трезво на этот труд смотри, Ладушка, – серьезно сказала Доля. – Счастливой быть – это из всех трудов самый больший Труд. Мысли мутные, чувства тяжелые, желания пустые, новости пугающие, – как враги-супостаты на тебя своей ордой наступать могут. А ты ничего не бойся! Смейся им в лицо! Меня к себе призывай, в Счастье верь. И вырастит между тобой и супостатами стена невидимая, через которую враги пройти не смогут. Семь раз их атаки отразишь – и окрепнешь. Сад внутри тебя расцветет, сама ты преобразишься, свет излучать начнешь. Так и я еще большую силу получу, тебя укреплю.

– По силам мне это, Долюшка! – твердо сказала Лада. – Возьму я на себя этот труд трудов – по сердцу он мне.

– Это – главное, Ладушка, – улыбнулась Доля и обняла молодую женщину. – А теперь – давай к столу! Кушай, укрепляйся – ватрушки мои стройность мыслям, чувствам и телу дают!

Много ли, мало ли времени Лада в той горнице волшебной провела, – то нам неведомо. В какой-то миг она забылась, и очнулась вновь в своей городской квартире, стоящей возле зеркала. Вгляделась она в свое отражение повнимательнее – что такое? Лицо разгладилось, глаза засияли, ресницы распушились, уста улыбкой осветились.

– Боже мой! Какая же я красивая! И счастливая! И как много я уже прошла! И все у меня есть! – пела Лада, кружась по комнате. – Долюшка моя дорогая, Женская Доля моя счастливая, как же славно, когда ты здорова! Тогда и я счастлива!

Вот такая сказка, друзья. Надеюсь, она настроит вас на встречу, на диалог со своей Женской Долей. А какой сложится у вас с ней разговор – увидите. Когда оформится в вашем воображении образ Женской Доли, возьмите, пожалуйста, бумагу и ручку и начните записывать события, которые развернутся дальше. Так у вас получится сказка, которая может стать настоящим камертоном для настройки Женской Доли на Счастье.

Важно, чтобы в вашей сказке Женская Доля исцелилась, превратилась в счастливую, полную сил женщину. Такие перемены находятся во власти вашего пера и воображения. Точно найденный и оформленный в сказке образ исцеленной Женской Доли создаст внутри вашего естества особенное состояние ГОТОВНОСТИ К СЧАСТЬЮ. И это именно то глубинное состояние, которое способно изменить жизненную философию: отношение к Жизни и самой себе.

Эта все была присказка, дорогие друзья. Она помогала мне выстроить мост к понятию жизненной философии, без перемен в которой нелегко будет выполнить Миссию Счастливой Женщины. Итак, поговорим о жизненной философии. Точнее, даже о двух. Двух сестрицах – Философии Выживания и Философии Счастья…

И опять мне не обойтись без новой присказки!

Жили-были Люди. Жили как жили. Когда тужили, когда дружили. И вдруг, нежданно-негаданно пришли к ним Большие Перемены. По привычке, сначала испугались Люди, гнать Перемены стали. А те упрямыми оказались – их в дверь, а они – в окно. Что бедным Людям делать?

Отправились они к своей правительнице. А ее Философией Выживания звали. Так, мол, и так, – говорят. Пришли Большие Перемены, воду мутят, жить не дают, размеренность жизни крадут. Что нам делать?

Философия Выживания говорит: «Гоните этих чужаков в шею! Нечего нам тут смутьянов привечать!» А Люди ей отвечают: «Да мы, матушка, гнали, но они живучими да упрямыми оказались. Что ни день, все сильнее нас мучают, сна лишают! Меняйтесь, – говорят! А мы меняться-то не привыкли. Мы только приспосабливаться умеем! Ты нас, матушка, дай Бог тебе здоровьица, этому научила.

А Перемены все лютуют, стращают, говорят, какой-то там Образ Мыслей мы изменить должны. А что это за зверь, где он живет, как выглядит, мы и знать не знаем! Помоги, заступница, нет мочи нам гнет этих Перемен терпеть!»

Задумалась Философия Выживания: «Эх, зря я сестрицу свою родную – Философию Счастья – сонным зельем опоила. Сейчас бы самое время вместе с ней с этими смутьянами разобраться! Да только как ее теперь разбудишь? Только если вера в нее в сердцах и умах людских засветится. Она бы от того света и проснулась. А как Люди в нее поверят, коли не видели ее вовсе? Эх, вот задача так задача», – вздохнула Философия Выживания.