Уриэль кивнул и зашагал по туннелю причального комплекса. В конце коридора обнаружилась ещё одна дверь из того же чёрного металла, что и стены. Первая дверь за их спинами с глухим ударом закрылась. Поток подтаявшего снега обрушился на плечи Уриэля, вода ручейками сбежала по бороздкам брони, пятнами растеклась по плащу. Капитан поднял руку и дважды ударил кулаком в дверь. По туннелю раскатилось приглушённое эхо. Довольно долго не было никакого ответа, и Уриэль снова поднял руку, но в это мгновение дверь с натужным металлическим скрипом отошла вовнутрь.

Из Базилики Мортис вырвался сухой и мёртвый, словно дыхание мумии, воздух. Запах старых костей и погребальных одежд заставил Уриэля закашляться. Внутри было темно, только огоньки редких свечей дрожали от дуновения слабого прохладного ветерка, пробравшегося снаружи.

Уриэль прошёл через обрамлённый черепами проем и оказался в святилище Мортифактов. Следом за ним шагнули Тибериус, Пазаниус и Леаркус. Все четверо изумлённо оглядывались по сторонам. Они оказались в длинном зале, по обеим сторонам которого тянулись ряды сидящих статуй, а потолок тонул во мраке. Со стен свисали потускневшие и обветшавшие знамёна. По полу растеклась лужица воды, просочившейся из туннеля. Впереди неяркий свет обозначал арку в форме листа, и это был единственный видимый выход из огромного зала.

— А где же Мортифакты? — свистящим шёпотом спросил Пазаниус.

— Не понимаю, — отозвался Уриэль и сжал рукоять своего меча.

Он подошёл к одной из статуй и осторожно смахнул с её лица вековую пыль и паутину.

— Храни нас Жиллиман! — воскликнул он с отвращением, увидев, что перед ним не статуи, а хорошо сохранившиеся мёртвые тела.

— Боевой брат Олфрик, да не забудутся в веках его имя и подвиги, — раздался чей-то глубокий голос за спиной Уриэля. — Он пал в сражении против хрудов на Ортече IX семьсот тридцать лет назад. Но смерть была отомщена, и боевые братья съели сердца его убийц. И потому его душа могла присутствовать за праздничным столом в честь победы.

Уриэль обернулся и увидел, что в дверном проёме появился человек в длинном балахоне с капюшоном, прячущий руки в широких рукавах одеяния. По его росту можно было догадаться, что он тоже принадлежит к племени Космодесантников. Над головой незнакомца парили два бронзовых устройства в виде черепов, связанных между собой тонкой медной проволокой. К обоим были прикреплены небольшие кронциркули, которые покачивались на лету. За первым из черепов тянулся длинный пергаментный свиток с птичьим пером, а у второго между оскаленными в вечной ухмылке зубами был зажат цилиндрический фонарик, испускавший ярко-красный луч.

Череп с фонарём завис над головой Уриэля, осветив его красным светом, что вызвало у Космодесантника страстное желание сбить странное приспособление. Затем то же повторилось над головами Пазаниуса и Леаркуса. Наконец бронзовый череп подлетел к Тибериусу, но разозлённый адмирал взмахом руки сбил его на пол.

— Что за чепуха! — воскликнул Тибериус. — Что всё это значит?!

Череп испустил негромкий писк, взлетел с пола и остановился вне пределов досягаемости адмирала. Его двойник, притягиваемый медной проволокой, последовал за ним.

— Не беспокойтесь, лорд адмирал, — произнёс человек, стоявший на пороге. — Эти устройства просто снимают трёхмерное изображение с ваших черепов.

Тибериус в замешательстве глянул на незнакомца, и тот пояснил:

— Чтобы после смерти восстановить ваши черепа согласно их конфигурации.

Лорд адмирал продолжал смотреть на него с открытым от изумления ртом, и тогда человек откинул капюшон и вышел на свет.

Его кожа была цвета эбонита, тёмные волосы стянуты назад и заплетены в длинные косички, увитые нитями с разноцветными кристаллами. Четыре золотых пластинки поблёскивали над бровью, а выражение лица и взгляд показались Ультрамаринам излишне мрачными.

— Перед вами брат-капеллан Мортифактов, Астадор, и я рад приветствовать вас, боевые братья.

Встреча Мортифактов оказалась для Уриэля совершенно неожиданной. Представившись, Астадор повернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из зала мумий, предоставив ошеломлённым Ультрамаринам следовать за ним. Два черепа-помощника плыли по воздуху над головой хозяина, изредка сталкиваясь с негромким стуком, и Уриэль стал гадать, какие ещё древние артефакты ему предстоит увидеть в этом странном месте. Ультрамарины остерегались использовать черепа умерших, предпочитая, чтобы ушедшие смертные в целости сидели по правую руку от Императора.

Залы Базилики Мортис казались гостям сумрачными и тихими, как катакомбы. В каждом помещении над входом красовались черепа, и только теперь, при ближайшем рассмотрении, Уриэль понял, что ни один из них не был изготовлен руками человека. Все они были настоящими, потускневшими и пыльными. Хотя на всём пути в крепости-монастыре им не встретилось ни одной живой души, тишину временами нарушали едва слышимые обрывки церковных гимнов и печальные отзвуки поминальных молитв.

Чем глубже проникали они в этот склеп, тем больше росло недоумение Уриэля. Как могут воины одной с ним крови обитать в таком отвратительном месте? Как могли потомки Жиллимана так сильно отклониться от его святого учения? Капитан ускорил шаги и догнал Астадора.

— Брат Астадор, — обратился к нему Уриэль. — Я не хочу никого обидеть, но не постигла ли ваш отряд в недалёком прошлом непоправимая утрата?

Астадор озадаченно покачал головой:

— Нет. С полей сражений Армагеддона мы вернулись с честью и привезли с собой кости павших солдат. А почему ты спрашиваешь?

Уриэль немного помялся, подбирая подходящие слова. Люди нуждались в помощи Мортифактов, и любая неосторожная фраза могла убить всякую надежду на содействие.

— Залы вашего монастыря говорят о великой скорби.

— Они не похожи на Макрейдж?

— Нет. Крепость Геры — это место торжеств и радости во имя Императора. Там бесконечно звучат сказания о подвигах и отваге.

Помолчав некоторое время, Астадор наконец ответил:

— Ты уроженец Макрейджа?

— Нет, я родился на Калте, но с шести лет обучался в Казармах Аджизелуса на Макрейдже.

— А ты можешь признать, что твоё сознание сформировалось на твоей родине?

Уриэль задумался.

— Да, я в этом уверен. С того дня, как я встал на ноги, я начал работать на подземной ферме. На Калте тяжёлая жизнь, и либо ты гнёшь спину и трудишься изо всех сил, либо по твоей спине гуляют розги.

— Тебе нравилось там жить? — снова спросил Астадор.

— Думаю, да, хотя теперь я с трудом вспоминаю те дни. Работать было нелегко, но я рос в любящей семье, и обо мне заботились. Мне помнится, что там я был счастлив.

— И всё же ты отказался от всего этого и ушёл в Космодесантники.

— Да, на Ультрамаре каждый обучается солдатскому ремеслу. Я обнаружил в себе талант и поклялся, что стану самым знаменитым воином Макрейджа.