– Надо подкрепиться, – снова подумала она и стала спускаться по толстому и довольно невысокому стеблю Подорожника. Он уважительно наклонил его, чтобы Гусенице было удобнее.

Она знала, куда ей ползти. Рядом рос удивительно ароматный и вкусный Клевер. Ах, как она любила его сладкие розовые лепестки и листочки. При мысли об этом она чуточку заторопилась.

– Доброе утро, Клевер, – сказала она, – ты угостишь меня сегодня вкусным завтраком? А то я, кажется, проголодалась.

– Доброе утро, Гусеница, конечно, угощу, – ответил он, – я же знаю, что тебе нужны силы для того, чтобы превратиться в настоящую Бабочку. Смотри, как хороши и душисты мои цветы. А вон, внизу, видишь, один цветочек как будто поник, ты можешь им воспользоваться.

– Спасибо, друг мой, – ответила Гусеница, – когда я стану Бабочкой, ты дай мне знать, если тебе понадобится моя помощь.

Потом она спокойно позавтракала и попрощалась с Клевером.

В этот день она чувствовала себя необычно. Она поняла, что именно сегодня ей предстоит сделать еще один важный шаг в своей жизни – она станет куколкой.

Весь день она пребывала в этом предчувствии. К ночи она вернулась к знакомому Подорожнику и попросилась на ночлег. А ближе к вечеру Гусеница сплела вокруг себя шелковый кокон и заснула.

Так прошло некоторое время. И вот, наконец, наступил час ее нового пробуждения.

Как все было ново и непривычно Гусенице в тот день. Это было словно ее второе рождение. Ей вдруг стали тесны ее шелковые одежды, и ей захотелось потянуться, распрямиться, освободиться от этой тесноты.

Она поняла, что сегодня должно совершиться таинство ее превращения из ползающей Гусеницы в летающую Бабочку.

Она с непонятным волнением взглянула на небо. Какое оно было сегодня чистое, промытое, сияющее голубизной. Облака на нем были так легки и пушисты, что казались перьями волшебной полупрозрачной птицы.

Ей захотелось туда, в эту неведомую высоту, в эту волшебную голубизну небес.

Она встрепенулась. И в этот миг почувствовала, как с легким шелестом и сладкой болью освобождается от шелкового плена.

Она выпорхнула, взмыла вверх и почувствовала, что она уже не пушистая неповоротливая Гусеница, а легкокрылая красавица Бабочка.

Добрый Подорожник слегка качнул ей вслед своими широкими листьями. Клевер зашелестел на ветру, качая розовыми цветами. И даже старый Лопух не удержался и наклонил свой мощный стебель.

– Доброго тебе пути, Бабочка, – сказали они, – не забывай нас. Прилетай хоть иногда порадовать нас своей красотой.

– Да-да, друзья мои, – восторженно ответила им Бабочка, – я не забуду вашей доброты. А к Клеверу я еще прилечу опылять его дивные цветы.

И она помахала им своими нежными крыльями и полетела вдаль. Впереди у нее была целая жизнь, длиною в несколько дней.

– Откуда ты взяла эту сказку? – удивленно спросила Женя маму.

– Сочинила.

– Когда?

– Только что, на твоих глазах, – ответила мама.

– Как здорово, мамочка, но почему тогда тебя мало печатают?

– Не знаю, так получается, – ответила она, – но не так уж и мало, книжки-то выходят.

– А ты напиши какую-нибудь необыкновенно красивую сказку, не похожую на другие, ее напечатают, и ты сразу станешь известной всем-всем-всем, – предложила Женя.

– Я подумаю, – ответила мама и улыбнулась.

– Скажи, а я тоже так смогу?

– Думаю, сможешь, если не будешь по пустякам расплескивать свою фантазию, поняла?

Женя молчала. Ей очень понравилась эта сказка. А мама продолжила:

– Если Бог дал дар все видеть и все чувствовать, этот дар надо воплощать. Он просто так не дается. За него, знаешь, как спросится.

– Кем спросится? – спросила девочка.

– Богом.

– Ой, мама, ты меня совсем заморочила. И напугала. Давай лучше придумаем название твоей сказки.

– Давай, – согласилась мама.

– А как зовут твою бабочку? Почему у нее нет имени?

– Не знаю, так получилось.

– А я знаю, давай назовем ее Белла – предложила Женя.

– Это от французского «бель» – красота? – спросила мама, – да ну, мне не нравится.

– Тогда давай… бабочка Беляночка, – предложила Женя.

– Согласна, – сказала мама, – значит, сказка так и называется – «Бабочка Беляночка». А теперь, моя красавица, оставь меня, пожалуйста, в покое. Мне надо заняться другим делом. И кстати, как твоя нога?

– Ой, ты знаешь, вообще не болит, – удивленно ответила Женя, – самой странно. Я уж теперь думаю, а не послышалось ли мне все это?

Она посмотрела на руки, ноги, но нигде не было ни царапины.

– Ну ладно, я тоже займусь своими делами. Где моя анкета?

Женя сдвинула два кресла и улеглась на них. Но вместо анкеты она стала смотреть на пионы. И хотя кусты их росли под яблоней, света им вполне хватало. Как они были хороши! Как пышно и величественно грациозны! Подумать только, создает же природа такую красоту!

Рядом с яблоней она вдруг увидела небольшую муравьиную кучку.

– Надо маме сказать, что у нас на даче муравьи, – подумала она, – они ведь такие вредные.

А муравьи тем временем куда-то носили продолговатые белые и желтые яйца. Со стороны казалось, будто они куда-то перебирались. И очень при этом спешили.

Муравьи были так близко от Жени, что ей в какой-то момент послышался чей-то ворчливый голос. Она посмотрела на маму, но та сидела молча, сосредоточенно углубившись в свои бумаги.

– Что-то сегодня со мной не то, – подумала девочка. Она еще некоторое время последила за муравьями, а потом неожиданно уснула.

Разнеживающее тепло, проблескивающее сквозь яблоневую листву солнышко и цветочный аромат убаюкали девочку.

– Что ты медлишь, Мур, надо торопиться, – услышала она чей-то голос.

Женя посмотрела и увидела, что это говорила Муравьиха. Но Женя этому не удивилась, потому что она спала.

А Муравьиха продолжала:

– Рум, хоть ты поторопи брата. Нам же надо успеть. Если мы вовремя не перейдем на новое место, они нас уничтожат.

– Мура, успокойся, – ответил тот, кого Муравьиха называла Муром, – не нервничай, мы успеем.

– Да, Мура, твой муж старше меня, он свое дело знает, и он нас вовремя переведет в безопасное место, – заметил другой муравей.

Это были две семейные пары, два брата – Мур и Рум и их жены – Мура и Рума. В мире муравьев так заведено: каждая самка, став женой, принимает имя своего мужа.