ту маленькую девочку, которую помнил. Когда-то она часто приходила к ним в дом, ведь она была очень дружна с его младшей сестрой Марией.

— Скажите мне, Катя, зачем вам все это нужно? Неужели вы думаете, что вам удастся сделать счастливыми всех людей? Согласитесь, ведь это настоящая утопия. Что вам не хватает в этой жизни? У вас и вашей семье все есть: большой дом, свое дело? Вы никогда ни в чем не нуждались. Отец ваш ярый сторонник самодержавия и православия, кто вас заразил этим нигилизмом-марксизмом.

По лицу девушки расплылся румянец. В ее больших синих глазах вспыхнули огоньки ярости и в этот момент, она была готова броситься на Варшавского с кулаками, доказывая правоту своих убеждений.

— Вам не понять меня, Евгений, — произнесла она, сдерживая себя. — Личного счастья мне ненужно, если не счастлив мой народ. Вы видели, как живут рабочие, которые приносят богатства маленькой кучке богатеев? Молчите, значит, не видели, а я вот видела! Вы никогда не задавали себе вопрос, а почему это так? А вы спросите себя и тогда найдете ответ, почему есть такие люди, как я, которые хотят принести этим людям счастье… и если для этого потребуется отдать свою жизнь, я ее отдам.

Варшавский улыбнулся. Слова Кати были столь пылки и убедительны, что он невольно подумал, не больна ли она. Он достал папиросу и закурил.

— Вот этим вы и пугаете просвещенное общество, — произнес Евгений. — Вот смотрю я на вас Катенька и невольно думаю, вы ведь ни перед чем не остановитесь и если вам будет нужно, вы зальете кровью весь белый свет. Вам не страшно? А мне, страшно. Но, давайте, вернемся в настоящее время. Как я понял, вы направляетесь в Москву, а оттуда в Петербург. Как вы рассчитываете доехать до Москвы? Ведь вас, наверняка, продолжают разыскивать, и стоит вам лишь показаться на перроне в Москве, вас моментально схватят. Ведь это правда?

— Вы правы, Евгений, — немного подумав, произнесла Катерина, — и мне остается лишь рассчитывать только на вас. Вы же меня не сдадите в полицию или я ошибаюсь?

— Боже упаси меня, Катенька! Я офицер императорской армии, а не жандарм. Мое предназначение защищать родину от врага, а не ловить политических. Оставайтесь в моем купе, другого выхода у вас просто нет….

Она впервые за все это время, улыбнулась.

— Спасибо, Евгений. Может, придет время, и мы вновь встретимся с вами. Я никогда не забуду об этой услуги, которую вы оказали мне.

— Не стоит об этом говорить, Катенька. Я хочу, чтобы вы просто вспоминали хоть иногда подпоручика Варшавского, который когда-то любил вас, наслаждался этими глазами, вашим голосом. Кстати, вы не замужем?

Лицо девушки вспыхнуло. Это мимолетное признание в любви было столь неожиданным, что сердце Катерины готово было выскочить из груди. Она вспомнила, как смотрел на нее юнкер Варшавский, когда они вечерами собирались в их доме, пили чай и играли в лото.

— Надеюсь это шутка, Евгений? У вас, наверняка, есть дама, которая завладела вашим сердцем.

— Нет, Катенька, это не шутка. Вот увидел вас, и снова что-то защемило в груди…

Поезд резко дернулся и, издав надрывный гудок, медленно тронулся с места. За окном поплыл перрон, станционные постройки, окрашенные в белый цвет, которые через определенный момент времени сменились зеленью леса. Поезд набирал скорость …..

***

Кабинет начальника охранного отделения жандармерии был довольно большим и светлым. Два больших окна были широко раскрыты. Легкий ветерок плавно покачивал шторы. За спиной полковника жандармерии висел большой портрет императора. На большом столе, застеленным зеленым сукном стоял серебряный подстаканник со стаканом из тонкого стекла, в котором был остывший от времени чай. Полковник иногда преподносил его ко рту и отпивал маленькими глотками терпкий вкусный чай.

— Что скажите, милейший? Как прошла ваша встреча с представителем центра? — произнес полковник своим низким бархатным голосом. — Напугали мы ее или нет?

Михаил Соколов улыбнулся.

— Думаю, вы правы, Пантелей Семенович, напугали. Она помчалась на вокзал без оглядки, забыв о задании, по выявлению агента, то есть меня.

Полковник громко засмеялся.

— Это хорошо. Там ее встретят наши люди…

Где там и кто эти люди, жандарм не стал уточнять. Полковник усмехнулся и отпил глоток остывшего чая. Сейчас он внимательно наблюдал за сидящим перед ним человеком. Перед ним сидел лучший его агент, которому удалось глубоко проникнуть в большевицкое подполье и сейчас, Пантелей Семенович, не только владел информацией о деятельности подполья, но временами и сам принимал непосредственное участие в планировании тех или иных акций городской подпольной организации.

— Скажите, Соколов, как она отреагировала на вашу просьбу о финансовой помощи семьям арестованных товарищей?

— Мне показалось вполне положительно, Пантелей Семенович. Жалко, что она сама не решает подобные вопросы.

— А это и хорошо, милейший человек. Пусть доложит в ЦК. Пусть они скинутся на это дело, а мы их курьеров здесь и переловим. Наша с вами задача милейший поссорить ЦК с городской подпольной организацией и вызвать у них недоверие. Любое недоверие, это наша с вами маленькая победа над большевиками.

В кабинете повисла пауза.

— Вот вы и должны зародить это недоверие, — продолжил развивать свою мысль Пантелей Семенович. — А для этого вам, милейший, думаю, придется съездить не только в Петербург, но и в Лондон или Цюрих.

— Я слишком маленькая фигура в этой большой игре. Наверное, для этого нужен другой человек с большим авторитетом.

— Напрасно вы так думаете, Соколов. Иногда и пешка проходит в ферзи…., — полковник не договорил, давая понять собеседнику, что этот вопрос уже, наверняка, согласован с руководством службы. — У меня есть неплохая задумка в отношении вас. Мы вас арестуем за убийство. Не смотрите на меня так, я не сумасшедший. Вы убьете провокатора. Да, среди ваших друзей по партии есть наши люди. Я вам предоставлю всю информацию по этому человеку, и вы с группой товарищей совершите этот акт. А ваш побег из-под стражи не только повысит ваш авторитет среди партийцев, но и позволит вам занять определенную, более высокую ступеньку в иерархии партии. Это в будущем, а сейчас идите, отдыхайте, Соколов.

Михаил поднялся и, взяв в руки шляпу, направился к небольшой двери, которая находилась в углу кабинета. Он на какую-то долю секунды задержался около двери, словно не решаясь переступить порог, но затем резким движением руки открыл дверь и исчез за ней. Полковник нажал на кнопку звонка, которая была установлена на крышке стола и буквально через секунду — другую в дверях появился молоденький ротмистр. Он лихо щелкнул каблуками сапог