– Александра Дмитриевна, – покачал головой прокурор, – Вы говорите крамольные вещи в ТАКОМ месте…

– Подумаешь, – презрительно фыркнула дама, – тоже мне, храм! Кому вы служите, черт возьми?

– Как вас понимать?

– Буквально, на кого вы работаете?

– На систему правосудия, – озадаченно вымолвил прокурор.

– Да что вы? А на кого работает эта система? Подсказать? На сильных мира. И, если вы об этом позабыли, то пора освободить кресло. Для человека более понятливого. И смелого.

– Ну, знаете! – воскликнул прокурор, выплескивая из легких порции дыма. – Думаю, ваши слова вряд ли понравились бы господину Литичевскому!

Это был последний козырь в рукаве. И, одновременно, лекарство от боли и удушья.

– Я буду говорить то, что считаю нужным! – Отрезала дама. Но по ее метнувшимся зрачкам прокурор понял: он вытащил туза. – И вовсе ни к чему приплетать сюда моего мужа. Он не имеет к этому никакого отношения.

– Не вынуждайте меня, Александра Дмитриевна.

– Вы мне поможете?

– Я всегда помогал вам, разве нет?

– Абсолютно безвозмездно, – холодно многозначительно улыбнулась дама, при этом на ее нетронутых солнцем щеках обозначились пленительные ямочки. Но глаза оставались непроницаемыми, как прорубь.

– Разумеется… – Хозяин кабинета, сделав усилие, сравнимое с толканием ядра, растянул пересохшие губы.

– Всего хорошего.

– До свидания.

Дверь кабинета грохнула, будто прогремел взрыв.

Немолодой усталый прокурор достал из кармана платок, отер лоб и виски. Он ощущал себя овощем, пропущенным через кухонный комбайн. Распахнул окно, чтобы ворвавшийся уличный воздух, пусть даже прогоркло-торфяниковый, вытеснил парфюмно-сигаретный дым, казавшийся ему омерзительнее запаха общественной уборной.

Из окна прокурор видел, как элегантная дама села в серо-голубой «Мерседес-420», который круто развернулся и, чудом не зацепив пару пеших посетителей храма Фемиды и возмущенно просигналив на прощание, растворился в клубах дорожной пыли. Утомленный человек с невольной завистью подумал, с каким наслаждением он срывал бы с петель высочайшие московские двери, обладай хоть десятой частью состояния Романа Литичевского. Но иная мысль посетила вдогонку: он отказался бы и от целого, если бы, в нагрузку к многонулевым счетам в крупнейших банках мира, полагалось взять в законные супруги леди Александру.

Роман Алексеевич Литичевский сидел на довольно жестком стуле за огромным с закругленными углами столом в комнате переговоров офиса компании «Као Корпорейшн» в городе Осака.

Стены офиса были белыми, как таежный снег, полы, в отличие от стульев, довольно мягкими – передвигаешься бесшумно, будто в тапочках. Окна выходили на довольно оживленную магистраль. Даже изрядно повидавший на своем веку Роман всякий раз, попадая в Японию, не переставал удивляться их своеобразным представлениям о гармонии, равно как и удивительной способности, не утраченной с годами: на стыке тысячелетий, в напичканном стеклом, железом и электроникой мире, по-детски умиляться корявому сучку в глиняном горшке.

Но удивляла Япония не только этим. Расположенная на хвосте Земли, эта страна, несмотря на головокружительные достижения цивилизации, ревниво охраняла свой вековой консерватизм, поплевывая на весь остальной мир с высоты третьего этажа автодороги. Это вам не кичливая Америка с ее «продвинутым» феминизмом и секс-скандалами, и не меланхоличная скучающая Европа, тихо павшие под азиатским натиском выходцев из агрессивно-демократической России… То ли японцы были слишком уж богобоязненными и добропорядочными, то ли местная якудза свято чтила нерушимость своих границ, но ежели у тамошних «деловых» появлялась хоть тень сомнения в честности лица, физического или юридического, претендующего на партнерство, если океанский ветер доносил самый слабый запашок криминала, – любые контакты, какую бы прибыль они ни сулили, пресекались в один прыжок секундной стрелки, будь то крутейший «Роллекс» или расхожий «Ориент».

Роман был одним из немногих, допущенных в святая святых, – сердце одного из крупнейших концернов по переработке черных и цветных металлов.

В безмятежное застойное время, когда жизнь за железным занавесом текла спокойно и размеренно, когда прилавки были пусты, холодильники – полны, а огромная, простирающаяся с севера на юг страна слыла сильной и гордой, товарищ Литичевский Алексей Михайлович занимал одну из высоких должностей в Министерстве черной и цветной металлургии. Не нефтегаз, конечно, но, тем не менее, для сына его, Романа, железный занавес был приоткрыт, и выпускник Института Международных Отношений отправился в Гарвард. Эта поездка была не напрасной. В годы «перестройки» и последовавшие за ними классный экономист, принципиальный трудоголик, жесткий и удачливый бизнесмен с clean slate безупречной репутацией, Роман Литичевский стал одним из самых богатых и влиятельных людей в России, а вскоре и на Западе.

И теперь, сидя на довольно жестком стуле в комнате для переговоров, Роман вновь подумал, какой все же удивительный народ – эти японцы. Смотришь в их лица – застывшие желтые маски с узкими прорезями-глазами – и не понимаешь, что у них на уме. Ни в чем нельзя быть уверенным до самого конца.

Вполне вероятно, что то же думали остальные участники «круглого стола» о нем самом, поскольку и его азиатского типа чуть скуластое лицо с пустыми черными бровями, смыкавшимися над горбатым носом, уверенно-твердым взглядом эбеново-черных, слегка раскосых глаз и яркими губами, сжатыми в прямую нить, – было так же абсолютно непроницаемо.

Кондиционеры работали исправно. Несмотря на царящую за пределами стеклобетонного здания жару, все участники встречи были запакованы в глухие темные «тройки», светлые рубашки, галстуки-удавки…»Японцы, что с них взять! Янки уже давно бы порасстегивались…». Смуглые пальцы Романа безмятежно покоились на черно-белом листе с текстом контракта. Тоненькая струйка пота ужом проползала между лопатками.

Президент «Као» господин Куросава говорил на безупречном английском долго, витиевато, в Роман медленно рисовал себе комбинацию маленькой сжатой в кулак руки с оттопыренным средним пальцем. И вдруг…

– Мы позволим себе надеяться, что наше сотрудничество с компанией «ЛИТ» будет плодотворным и взаимовыгодным…

Маски-лица синхронно закивали в такт.

«Да! Да! Свершилось, мать твою!»

– Благодарю за оказанное доверие… – Уголки губ Романа приподнялись в сдержанной полуулыбке.

Бизнес означал для него не только груды зеленых банкнот, сытую роскошную, полную удовольствий жизнь. Не об этом он думал всякий раз, когда заключал выгодную сделку. Об этом мог размышлять кто угодно, только не он.

Бизнес означал для него жизнь. Страсть, не сравнимую более ни с чем. Наркотик. Азарт. Бешеный выброс адреналина в бурлящую кровь. Огненную вспышку, разрывающую живот, горячей волной бьющую в пах и виски. Ни одна женщина, даже самая искусная, не могла дать ему такой остроты ощущений, прилива энергии, сравнимого лишь с возвращением в молодость, в первый оргазм, полученный не от смутных юношеских сновидений, а во время настоящего секса, который воспринимался тогда, как волшебный сон… Когда тебе всего …дцать… и эта древняя, как мир, гимнастика не стала еще скучнейшим и банальнейшим средством от неизбежно надвигающейся старости, перед каковой бессилен даже господин Доллар…