Гиббон слушал сталкера, не перебивая.

— Значит, мы оба счастливцы. — Он пощупал посохом землю перед собой и только тогда решился ступить на нее. — Ты здесь намного дольше, чем я, это сразу видно. Но все же не бьешь ножом в спину, зато с легкостью подставляешь свою, соглашаясь идти первым. И все лишь потому, что я погладил твоего кота. Неужели в Зоне этого хватает, чтобы различать черное и белое?

— Маркус более значим, чем кажется. — Шептун внимательно смотрел, как кот осторожно трогает лапой стебель, раздваивающийся у середины. — Ты заметил, что я иду точно по его следу? Не всегда по прямой.

— Заметил. Кот ощущает аномалии?

— Верно. — Шептун подбросил на ладони болт с привязанной к нему ленточкой. — Маркус чувствует аномалии лучше, чем любой военный детектор. Мы ими, кстати, не пользуемся.

— «Мы» — это ты и кот?

— Нет. Я про наш клан. «Наш» — это меня и кота.

— Ясно. — Гиббон оперся о посох обеими руками и прищурился. — У тебя есть практические основания доверять Маркусу?

— Есть. Он пока ни разу не ошибался. А вот мне приходилось.

Маркус перестал возиться со стеблем и, наступив на него, не торопясь пошел дальше.

— И что, Маркуса хватает на всех? — спросил Гиббон, спускаясь по холму вслед за Шептуном. — Или у каждого «набатовца» по коту?

— Мы пользуемся болтами, — ответил Шептун. — Знаешь, как это работает?

— Знаю. Не знаю только почему.

— Да какая разница? Тут же дело не в болтах.

— В этом у меня и сомнений не было.

Внизу холма виднелся своеобразный круг из камней, наваленных вручную. Но было это очень давно, о чем свидетельствовала густая поросль вокруг них. Полное ее отсутствие внутри круга, в центре которого было широкое кострище, говорило о том, что этим местом пользовались для перекуров.

— Здесь безопасно? — спросил Гиббон.

— Относительно. Видишь, на камне мелом нарисованы палочки? Это количество случаев, когда здесь удалось безопасно посидеть.

— Я насчитал всего пять палочек.

— А разве этого мало? Целых пять раз тут кто-то отдыхал. И спокойно уходил, без приключений.

Гиббон внимательно оглядел камни.

— Значит, отдыхать в Зоне можно только в специально отведенных местах? — спросил он.

— Конечно. Иначе быстро погибнешь.

— От чего?

— Да кто же знает?

Гиббон молча смотрел на Шептуна.

— Давай здесь отдохнем, — предложил Шептун. — Я уже много часов на ногах.

— Не возражаю. — Гиббон отложил посох, снял с себя вещмешок и палатку. Провел рукой по камню, дунул на него и только тогда сел, вытянув ноги. — Если бы я прошагал в этом месте половину дня и ничего не нашел, я бы устал куда сильнее.

— Как ты узнал, что я ничего не нашел? — Шептун позволил Маркусу запрыгнуть ему на колени.

— По твоему рюкзаку. Он слишком тощий, чтобы в нем могло находиться что-то важное. Контейнеры для артефактов тоже пусты.

— Гиббон, далеко не всегда в Зоне ищут что-то материальное.

Турист развязал горловину мешка, вытащил банку тушенки. Раскрыл перочинный нож.

— Разведем костер? — предложил он.

— Нет, — мотнул головой Шептун. — Можем привлечь внимание бродяг. База скоро, там все будет.

— Ну хорошо. — Гиббон вскрыл банку и принялся есть. Судя по аппетиту, он впервые ел в Зоне.

— Говорю же, база недалеко. Там бы и поели.

— Я еще не решил, хочу ли на вашу базу. Шептун отвернулся.

— Ладно, — согласился он. — Я расскажу тебе о клане.

— Ты не обязан.

— Обязан. Должен же я обрести до конца то, за чем сегодня гнался.

Кот, словно почувствовав, что ему пора прогуляться, спрыгнул на камень и потянулся.

— Но прежде чем я начну, — сказал Шептун, — расскажи мне, что слышал о нас.

— Это можно, — согласился Гиббон. — Три года назад в районе Чернобыльской АЭС прогремел мощный взрыв. Так появилась Зона. Центр оказался накрыт непроницаемым куполом, а за его пределами начала твориться всякая чертовщина.

Шептун покивал, услышав такое определение.

— Военный отряд, посланный на разведку, погиб. — Гиббон отправил в рот очередной кусок тушенки. — И, как это обычно случается, место наводнили гражданские. В основном — религиозные фанатики, правительственные шпионы и откровенно больные люди.

— Про шпионов нам вряд ли кто расскажет.

— Про все остальное тоже, но мы ведь это знаем? Дальше, в Зону начали поступать уже люди относительно здравомыслящие. Как поговаривают, это потому, что у военных появилась потребность в добровольцах, готовых лезть в самое пекло. А пекла хватало, так как Зону удалось худо-бедно изучить. По крайней мере поняли, что тут наблюдается смещение физических законов.

— И местами — биологических.

— Да. Помимо аномальных участков Зона рождала предметы, меняющие природу материи вокруг. И первыми объектами применения артефактов стали сами сталкеры. Люди, которые эти предметы добывали.

— Военные нас не трогают, пока мы приносим артефакты им. Взамен нам дают ресурсы для жизни. — И в последнее время в их число вошло огнестрельное оружие.

Шептун промолчал. Гиббон пошевелил палкой в куче золы.

— Сталкеры начали гибнуть от рук конкурентов, — сказал он. — Так продолжалось, пока некоторые из них не решили организовать собственную общину. Никто не знает, кто первый предложил такой способ выживания. Но это сработало.

— Это правда. Впрочем, идея была коллективной. Объединяться перед лицом опасности естественно для людей.

— Так появился «Набат». Клан с почти пещерным образом жизни по меркам нашего времени. И с этой поры стало чуть легче.

— Что еще известно про нас?

— Немного. Клан имел важное социальное значение, хотя бы из-за того, что теперь в Зону стали не просто проникать снаружи, но и постоянно жить в ней. «Набат» не принимает к себе всякое отребье, к которому приравниваются все ненадежные люди. Для вас слабость лучше, чем сила, направленная в минус. Но в случае опасности вы можете дать отпор. С вами считаются и стараются не трогать. На ваши караваны никогда не нападают. Вы придерживаетесь принципов равенства и братства. Чтобы вступить в ваши ряды, достаточно знать вашу историю и погладить кота.

Шептун рассмеялся.

— Насчет последнего пункта я бы поспорил, — сказал он. — Окончательное решение принимает Грач. Но ты ему понравишься, Гиббон. Таких, как ты, здесь мало.

— А как ты?

— Полным-полно.

— Почему ты так уверен, что я понравлюсь Грачу?