Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему полочане не могли сами принять Товтивила к себе, как это сделали псковичи, когда пригласили княжить другого принципиального врага Миндовга, Довмонта?
Вызывают улыбку и «бароны короля», ведь использование западноевропейского титула применительно к боярам, явно находящимся в политической системе Древней Руси, выглядит крайне забавно.
Далее литовский специалист продолжает описывать историю Полоцкого княжества, но изложенные события, скорее подтверждают мирный характер взаимодействий литовцев и полочан. Подобная особенность взаимодействия политических акторов региона становится, постепенно, настолько явной, что даже сам Дубонис замечает: «Полоцк относительно мирно, без кровавых войн оказался в подчинении Литвы…», но ту же, как бы припомнив, что он пишет летопись великого литовского завоевания, доктор Артурас добавляет «Но даже мирная экспансия проводилась с использованием силы, а не добровольно». Честно говоря, фраза «мирная экспансия проводилась с использованием силы» звучит примерно таким же оксюмороном как «мирная война», или даже «горячий лёд».
Итак, как показано выше, попытки обосновать литовский захват земель будущей Беларуси натыкаются на преграду, создаваемую отсутствием каких-либо достоверных, не взятых из поздних летописей, свидетельств агрессивной и успешной борьбы литовцев с жителями древнерусских княжеств, ради захвата поселений, расположенных на территории будущей Беларуси.
Это не значит, что контакты славян и балтов были исключительно мирными, но главное, что тут стоит подчеркнуть: даже апологеты истории некоего захвата, а то и порабощения предками литовцев предков белорусов не могут, не смотря на усилия, хоть сколько-нибудь убедительно доказать свою позицию, а вместо этого, иногда, доказывают как раз мирный, в основном, характер взаимодействия, что и следует из приведённого выше текста литовского автора.
Кроме того, следует ещё раз заметить, что само значение предполагаемого захвата Миндовгом Новогородка преувеличено, так как стычки феодалов на ранних этапах становления державы, разумеется, не определяют, сами по себе, национальный характер полиэтнического государства, который зависит от политической и культурной роли того или иного этноса.
Сочетание культурной доминации предков белорусов с их политической субъектностью, в совокупности и приводят к тому, что нынешние белорусы могут считать наследие ВКЛ своим, о чём ещё будет сказано далее.
О том, был ли Новогородок столицей ВКЛ и местом коронации Миндовга
Литовские исследователи справедливо указывают на то, что фактов, доказывающих столичность Новогородка в современных Миндовгу, известных летописях, таких как ГВЛ, не обнаружено. При этом нет сомнений, что Новогородок был крупным и значительным городом в землях подвластных князю и принадлежал ему лично, о чём свидетельствует указанный в ГВЛ факт передачи города Роману Даниловичу, от самого Миндовга, тогда как Волковыск и Слоним передаются от Войшелка.
Попытки литовских историков объявить Кернаве столицей формировавшегося государства выглядят ещё менее убедительными, чем гипотезы о столичном статусе белорусского города, так как литовское поселение, в отличие от Новогородка, даже нельзя убедительно, на основании прямого указания достоверных летописных источников, «привязать» к Миндовгу, то есть доказать, что князь хотя бы владел Кернаве, если, конечно, не считать, что утверждение о подчинении Миндовгом всей Литвы должно автоматически означать власть правителя и над Кернавским поселением. При этом один из элементов Кернавского городища называют «Троном Миндовга», что, вне всякого сомнения, является ярким примером исторической фантазии, в которой литовские исследователи нередко обвиняют белорусских коллег.
Тут автор может озвучить гипотезу о том, что принцип проживания в небольшом, уединённом месте, где князя окружали только самые близкие и доверенные люди, мог быть перенят Войшелком от отца, для которого таким местом, в теории, являлась летописная Рута (Ворута), которую зачастую хотят видеть некоей столицей Миндовга. По сведениям ГВЛ, Войшелк жил в монастыре «на реке Неман, между Литвой и Новогородком». Считается, что речь тут о Лавришевской обители. Разумеется, склонность Миндовга и Войшелка к использованию небольшой личной резиденции в качестве своеобразной столицы является лишь предположением.
Утверждение о коронации Миндовга в Новогородке, как можно понять из вышеизложенного, небезосновательно оспаривается, потому что современные событиям, известные документы, не подтверждают эту версию. Кроме того, сама по себе коронация в каком-то городе совсем не означала столичности данного населённого пункта.
Из ГВЛ известно, что Даниил Галицкий, получивший королевский титул в тот же период, что и правитель Литвы, был коронован в Дорогичине, важном городе Галицко-Волынского княжества, который, однако, не мог считаться столицей страны.
Посол Папы Римского подносит Даниилу королевскую корону. Изображение XIX века.
Можно озвучить альтернативную и даже, по мнению автора, более обоснованную версию столичности Новогородка. Известно, что в Новогородке бывал Шварн Данилович, во время своего совместного с Войшелком правления в Литве. Именно в этом городе его застали послы от польского короля Болеслава Стыдливого. Однако факт нахождения Шварна в Новогородке, конечно же, не указывает на столичность города. Более того, после военных столкновений с поляками Шварн, по сообщению ГВЛ, вернулся «к себе», в город Холм.
Однако же Новогородок действительно является вероятной резиденцией Шварна, во время его правления Литвой после смерти Войшелка, хотя прямого указания на это нет.
О том, было ли ВКЛ великой державой
В период правления Витовта ВКЛ достигло, как известно, своих наибольших размеров, и в те времена являлось одним из наиболее крупных европейских государств, обладавшим значительной военной силой.
Однако мало кто из белорусских любителей истории знает о том, что и тогда, при Витовте, не без оснований прозванном Великим, верховным правителем ВКЛ формально оставался польский король Ягайло. Витовт так и не смог принять королевскую корону, и тем самым поднять себя до статуса своего брата и правителя Польши.
Намеченный Владиславом Ягайло вектор присоединения ВКЛ к Польскому королевству медленно, но неуклонно вёл к поглощению Польшей земель литовских правителей, которое, впрочем, так и не стало полным, и Княжество сохранило свою формальную политическую субъектность до самого уничтожения I Речи Посполитой.
Витовт. Граффити в Гродно. На голове правителя королевская, а не великокняжеская корона. Фото автора.
Тут стоит заметить, что объединение ВКЛ и Польши не было, по сути, сугубо волюнтаристским решением Ягайлы, однозначно вредным для Княжества, хотя тот, очевидно, руководствовался желанием укрепить и расширить свою собственную власть. Данный союз назревал на основании военного давления как с запада, так и с востока, а с этим давлением, как говорят факты, Княжество справлялось не вполне.
Достоверное скульптурное изображение Ягайлы. Вавель, XV век.
В плане искусства и наук ВКЛ, не считая редких исключений, не могло похвалиться высокими достижениями, как, впрочем, и другие государства региона, который явно уступал странам Западной Европы в этих сферах человеческой деятельности.
Однако характерная для ВКЛ веротерпимость, которая, как можно предполагать, уходила своими корнями в ранние периоды становления государства, а также довольно высокий уровень социальной свободы, формировали предпосылки для появления прогрессивного законодательства, в результате чего появились знаменитые Статуты ВКЛ — выдающиеся по меркам всей Европы памятники юридической мысли.
Постепенно усиливающееся всевластие шляхты было одним из ключевых факторов, приводивших ВКЛ к глубокому экономическому кризису и отсталости.
Города страны представляли собой довольно печальное для большинства путешественников из Западной Европы зрелище.
В стране так и не началось активное строительство каменного городского жилья, хотя Вильня, Гродно и Ковно могли похвалиться более-менее значительным количеством подобных зданий. Деревянные города периода Средневековья и раннего Нового времени, конечно же, не могли дойти до XXI века, поэтому путешествуя по Беларуси вы не увидите такого количества старинных камениц, какое можно наблюдать в более экономически развитой части Речи Посполитой — Польше. Ради справедливости стоит заметить, что в Московском царстве или Шведском и Норвежском королевствах также процветало характерное для региона деревянное зодчество.
Вильно в XVI веке.
Хорошим индикатором технологического развития той
