— И сколько их? — не отставала Яна.

— Двое, — буркнула Алина.

— Кто?

— Рыбкин и Свирский. Только я тебя умоляю…

— Не беспокойся, — заверила Алину Яна, — буду молчать как рыба.

— Глубоководная?

— О'кей, — согласилась Яна, — глубоководнее не бывает.

И положила трубку. Улыбнулась. Потянулась. Значит, приехали все-таки.

«Головняком» она называла головной офис в Москве. Рыбкин служил в нем директором по развитию, Свирский — директором по финансам. Яна знала, зачем они приехали. Нет, ей действительно никто ничего не говорил. Она сама догадалась.

Она работала в этой компании уже одиннадцать лет. Пришла сюда простым бухгалтером по расчету заработной платы, а теперь вот госпожа финансовый директор. За эти годы Яна изучила среду вдоль и поперек. Могла предсказывать что угодно, начиная от динамики взаимных симпатий и антипатий в коллективе и заканчивая перспективами развития новых товаров и услуг. Всего-то надо было захотеть этому научиться. Не то чтобы Яне было интересно, не то чтобы она чувствовала себя неотъемлемой частью компании, нет, просто она отлично понимала, что информация — это главное. Любая информация. И поэтому еще в самые первые годы работы здесь превратилась в своеобразную антенну. Ловила, усваивала, анализировала, хранила. Чтобы в нужное время использовать. Вот сейчас это самое время и наступило.

Все, толком работать она сегодня не сможет. Да и не надо. Если все будет развиваться так, как она спрогнозировала, смысла в этой мышиной возне, которой она занималась, сидя на своей должности, уже никакого нет.

А если не будет? Такое тоже может случиться. У любого события есть два варианта развития: либо оно происходит, либо нет. Вот и Янины ожидания могут не оправдаться. Она уставилась в окно. Она уже не впервые думала об этом. Что, если она ошиблась? Неверно просчитала? И не впервые отвечала сама себе: ничего смертельного. Биться головой об стену или замирать от подавленности она не собирается. На случай провала у нее есть запасной вариант. У Яны всегда были запасные варианты. Она вообще не представляла себе, как можно жить без запасных вариантов. Это так… так… она заколебалась, подбирая подходящее слово. Это так по-детски. Вскричать: «Ах! Как же так?!» — и всплеснуть руками. Нет, это не по ней.

А работать все равно надо. Хотя бы для того, чтобы чем-нибудь занять себя до того момента, когда жизнь повернется на сто восемьдесят градусов. Или на все триста шестьдесят? Яна немного поразмышляла над этим, потом поморщилась. На девяносто. По большому счету все останется в ее жизни по-прежнему. Она будет жить в том же городе, встречаться с теми же людьми. Да, перемена ее ждет серьезная, но не переворачивающая все с ног на голову. Компания ведь не занимается улучшением жизни своих сотрудников — компания думает в первую очередь о себе. Поэтому кардинальных перемен от нее не дождешься. Кардинальных перемен можно добиться только самостоятельно. Над этим Яна неустанно работала. То, что должно было произойти в ближайшие дни, было одной из ступеней на пути к осуществлению ее мечты. Медленно, да, конечно, медленно, что ж поделать? Быстро только блохи плодятся. Так, ладно, за дело — чтоб скоротать время в ожидании.

Яна еще раз пробежала глазами сегодняшний план. Это можно отложить на завтра, это — так, мелочовка, ее она прибережет для коротких передышек, которые Яна делала через каждые пятьдесят минут. А вот и то, что отнимет немало времени. Предварительный бюджет на следующий год. Что там наваяли ее замечательные подчиненные? Надо бы проверить. Ни разу еще не было так, чтобы правильно ее поняли и чтобы не наделали ошибок. Каких только нелепостей не находила Яна в прежних бюджетах. Просто уму непостижимо! Иногда мелькала мысль, что уже пора собирать эти перлы в коллекцию. Мелькала и тут же исчезала — да кому нужна такая коллекция? Это ведь только настоящий профессионал способен оценить, но настоящих профессионалов среди Яниных знакомых было маловато. Да и вообще — со знакомыми у нее было негусто. Некогда — вот и вся причина.

Яна разложила перед собой папки с бюджетом и углубилась в них. Работа муторная, требующая сверхъестественной сосредоточенности — мир переставал существовать для нее в такие мгновения. Только она и только таблицы с цифрами. Как только начнешь вести цепочку расчетов, так и оторваться невозможно, чтобы не утерять мысль. До туалета не дойти, хорошо хоть кофе можно заказать секретарше. А вот и она. С чашкой.

— Спасибо, — сказала Яна.

И в этот момент пискнул ее мобильный. Эсэмэска.

— Вы свободны, — бросила Яна, не глядя на секретаршу.

«Ты помнишь?» — светилось на дисплее.

Яна усмехнулась. Молодец. Понял, что лучше ей об ЭТОМ напомнить. Иначе забудет, утонет в делах.

«Спасибо, что спросил», — ответила она.

«И?..» — Янин корреспондент был лаконичен.

«Все в силе», — набрала Яна и, не дожидаясь ответа, отложила телефон в сторону.

* * *

«Много бы я дала, чтобы залезть в ее мобильник», — подумала Олеся, выходя из кабинета.

Она не сомневалась, что эсэмэска, полученная жабой пару секунд назад, была от мужчины. Не от мужчины по имени «муж». Уж больно плотоядно жаба ухмылялась. Или «плотоядно» — неподходящее слово? Может, лучше сказать «сладострастно»?

Олеся была уверена, что у шефини есть любовник. Да что там уверена! Она знала. Слышала как-то, как Яна разговаривала по телефону с этим неизвестным мужиком. Договаривалась о свидании. Очень умело шифровалась, вроде как речь идет о деле, но Олесю не проведешь, она к тому времени жабины интонации научилась различать. У жабы было много голосов. Один — для мужа, другой — для дочери, третий — для матери, четвертый — для свекрови, пятый — для сестры, шестой — для подчиненных, седьмой — для вышестоящих… Утомишься перечислять. Как только она не путается? Вот Олеся только трехголоса: хорошее настроение, плохое настроение, никакое настроение. А жаба, та — артистка. Так вот, тот голос, которым жаба вещала тогда, был особенным. Ни на какой другой не похожим. Из чего Олеся заключила, что Яна разговаривает с сердечным другом. И все. Видеть его Олесе не довелось. И из-за того, что жаба усиленно шифровалась, Олеся решила, что это кто-то из местных. Скорее всего, из власть предержащих. Ведь жаба ничего не делает просто так. И в постель она наверняка ложится исключительно из практических соображений. Может, именно потому ее карьера так стремительна? Кто-то, с кем Яна водила шуры-муры, тихонечко пропихивал ее вверх. Умная тетка, спору нет, но мало ли умных вокруг? Не все же сидят на теплых местах.

Кто же он? Кто-то из тех, кто сидит в Питере. Толстый и лысый Воронов? А что? Вице-президент же. Или Семенович из учредителей — громадный и волосатый. Или еще там, в совете директоров, есть Грибакин — бабник отъявленный, страшный как смертный грех. И старый. В постели, наверное, выглядит отвратительно. Олесю всегда при таких мыслях передергивало. Но иным Яниного любовника она себе не представляла. Молодым и красивым он быть не мог. По одной простой причине — молодых и красивых среди нужных людей не имелось.