Нет, я справлюсь. Вот что такое моя нынешняя жизнь — попытка совладать с собой. У меня есть спортивные туфли для бега, теннисные тапочки, ботинки, шлепанцы, мокасины, «лодочки» для офиса и туфли на высоченной шпильке, которые я надевала дважды. В чем-то из вышеперечисленного мне предстоит покорить вершину.

Я надеваю свои самые прочные кеды, бросаю в рюкзак пару бутылок воды и кое-что из съестного. У меня созрел план! Куда я иду? Куда глаза глядят. Это — метафора моей жизни. Только я не знаю, где это и как туда добраться.

— Ты встала! — кричит кто-то сзади.

Я взвизгиваю от неожиданности, оборачиваюсь и вижу свою лучшую подругу Беллини Бакстер. Она стоит на пороге спальни.

— У меня чуть сердце не разорвалось! — восклицаю я.

— Это прогресс, — отвечает Беллини. — Лучше разрыв сердца, чем постоянная душевная боль.

— Да?

Она плюхается на кровать и убежденно кивает.

— Когда у тебя болит душа, к тебе приду только я. А если у тебя случится сердечный приступ, сюда приедет уйма хорошеньких врачей, которые разденут тебя догола и будут массировать грудь. — Она тянется к телефону. — Так что, мне вызвать «скорую»?

Я качаю головой и смеюсь. Такова Беллини. Она — моя единственная подруга, и я рассказала ей все как есть. В отличие от моих замужних приятельниц Беллини одинока и потому знает про мужчин все. Из своего разностороннего опыта она почерпнула, что все они ненадежны, легкомысленны и глупы. И это в лучшем случае.

— Я принесла одну штуку, которая поднимет тебе настроение, — сообщает Беллини, открывая фирменный пакет от «Бендела» с Пятой авеню. Она работает в этом магазине главным консультантом по аксессуарам.

Я познакомилась с Беллини, когда та впервые приехала в Нью-Йорк из Огайо, бросив работу продавщицы и получив должность временного секретаря в нашей фирме. Тогда ее звали Мэри Джейн Бакстер, но, чтобы избавиться от провинциализма и казаться интересной, она сменила имя. Поклонница «Секса в большом городе», сначала моя подруга хотела назвать себя Космо, но потом забеспокоилась, что это имя и так стало чересчур популярно, и предпочла окрестить себя по названию своего любимого коктейля — «Беллини» (смесь игристого вина с персиковым пюре). Как меняется мир! Раньше родители называли своих детей по месяцу их рождения — Май или Август — или по тому месту, где они были зачаты (вот вам и Аризона Джо). А теперь именем для ребенка становится название напитка, который поглощали его отец и мать, перед тем как лечь в постель.

Работа в офисе (ответы на звонки и раскладывание документов) явно не была призванием Беллини, зато она быстро обнаружила особое чутье на аксессуары. Она снабжала нашу контору разноцветными зажимами для бумаг, и мы стали первой на Манхэттене фирмой, в которой черные скоросшиватели уступили место пастельным изыскам, достойным Музея современного искусства. Когда она ушла от нас и получила вожделенное место у Бендела, мы остались лучшими подругами, а сотрудники с облегчением отказались от закупленных Беллини светло-лиловых блокнотов и вернулись к стандартным желтым.

— Что у тебя там? — спрашиваю я.

— Дамская сумочка от Джудит Лебер, чтобы поднять тебе настроение, — гордо говорит она, вытаскивая сверкающую, инкрустированную драгоценными камнями сумочку в форме лягушки. — Кто-нибудь другой попытался бы утешить тебя яблочным пирогом или таблетками.

Я в восхищении беру подарок.

— Это действительно мне?

— Ну, я даю ее тебе взаймы. Эта штучка стоит девять тысяч долларов. Можешь владеть сколько пожелаешь. Она застрахована.

— Когда ты в последний раз одалживала мне сумочку, я брала ее с собой на ужин в «Плаза» с Биллом, — говорю я, и у меня на глаза наворачиваются слезы.

Она тут же выхватывает у меня вещицу.

— Недоглядела. Прости, милая. Я хотела, чтобы ты пришла в себя, а не плакала об этом уроде. — Беллини роется в другом пакете. — Вот. Померяй. Солнечные очки от «Шанель». Мне нравится форма. И потом, Коко неизменно вдохновляет одиноких женщин. Ее бросил любовник — и она создала многомиллиардную корпорацию.

Я надеваю очки в гигантской черепаховой оправе.

— Превосходно. Не знаю, помогут ли они мне выстроить финансовую империю, но по крайней мере за ними не видны опухшие глаза.

Беллини обнимает меня.

— Больше не плачь, — говорит она, отводя прядь моих волос за ухо. — Ты здесь ни при чем. Это не твоя вина.

— Нет, моя, — возражаю я. — Я прокрутила в голове весь наш брак, минуту за минутой. Может быть, я уделяла Биллу слишком много внимания. Или слишком мало? Я проводила слишком много вечеров вне дома — или наоборот? Может быть, ему не понравились мои новые духи?

— Все это ерунда, — сочувственно говорит Беллини. — Ты — замечательная жена.

— Тогда почему Билл сбежал, как крыса с тонущего корабля?

— Билл даже не крыса. Всего лишь мышь. Но, к несчастью, очень вредная, — уверенно заявляет Беллини. — Я читала о таком в «Нью-Йорк таймс». Например, самцы-полевки — очень даже верные супруги. Но если им подправить всего один ген, они становятся весьма неразборчивы в связях…

— Значит, я была замужем за мужчиной, который из-за своих генных пертурбаций положил глаз на Эшли?

— Что-то вроде того. Вот куда следует вкладывать деньги. Если ученые могут генетически модифицировать мышей и фруктовых мушек, то насколько трудным окажется смодифицировать мужчину?

— Очень трудно, — безнадежно говорю я.

Беллини вздыхает.

— Ты права. Наверное, все, что ты сейчас можешь сделать, — это выйти на свежий воздух и поискать себе правильную мышку. — Она оглядывает меня с головы до ног — кеды, шорты, рюкзак. — Судя по тому, что я вижу, до моего прихода именно этим ты и собиралась заняться?

— Я хотела прогуляться, — говорю я. — Эмили посоветовала. Надо выбраться из дому и хорошенько встряхнуться.

— Умница Эмили! Я ведь тоже пришла за тем, чтобы вытащить тебя из постели. — Беллини замолкает и решительно стискивает зубы. — Ты же знаешь, я все для тебя сделаю. Все. Хочешь, я пойду с тобой гулять?

Я тронута до глубины души. В устах Беллини предложение отправиться вместе на прогулку (если речь идет не о пикнике в Хэмптоне) — проявление величайшей привязанности.

— Ты в своих туфлях не взберешься на эту гору. Но мне очень приятно, что ты предложила. И что зашла. — Я целую ее в щеку. И вдруг меня осеняет: — А как ты попала в дом?!

Беллини ухмыляется:

— Ты сказала, что приезжать не стоит, и, насколько я знаю, отключила звонок. Но я ведь должна была удостовериться, что с тобой все в порядке? Я нашла запасной ключ в черном зонтике, который висит у вас на крючке слева — на крыльце. — Она подмигивает. — Все очень просто. Именно туда обычно и прячут ключи.

Ободренная визитом Беллини, я вдруг понимаю, куда должна отправиться. По крайней мере сегодня. Помнится, Билл возил детей в одно прекрасное местечко. Я ищу его на автомобильной карте — и через час уже въезжаю в маленький симпатичный городок под названием Колд-Спринг. В нем полно небольших магазинчиков; в них продается буквально все, от дурацких безделушек до самого дорогого антиквариата. Может быть, завернуть и проверить, насколько хороши здесь ювелирные изделия? Нет, Эмили не сочла бы поход по магазинам прогулкой. Я держу путь к туристической базе, в паре миль от города. Мне предстоит покорить вершину.