— Вот бы встретить такую любовь, как в спектакле, — мечтательно проговорила Лиза. — Бывает же такое на свете!

— Ты сама сказала — это спектакль, в жизни так не бывает, — вернула я на землю свою не в меру расчувствовавшуюся подругу.

— Как это не бывает? — горячо возразила Лиза. — В жизни все бывает, на то она и жизнь. Другое дело, что бывает редко. К сожалению. Почему такое не может случиться со мной? Я так этого жду!

Я ничего ей не ответила, да и что тут скажешь? Мечтать, как говорится, не вредно.

— А ты могла бы умереть ради своего Паши? — спросила Лиза, не в силах оставить эту волнующую тему.

— Я лучше буду жить ради него, — уклончиво ответила я и предложила: — Может, еще по мороженому?

Но так быстро увести подругу от любимой темы не удалось, она любила порассуждать о безумной любви, что вовсе не мешало ей несколько минут спустя заявить, что не надо относиться к любви серьезно, что это просто игра.

— Нет, все же скажи честно, — не отставала она, — а если бы так сложились обстоятельства, ты смогла бы умереть ради него?

— Да не знаю я, — слегка рассердилась я. — Ты что, мексиканских сериалов о любви насмотрелась? Это там все пачками умирают от любви. А я предпочитаю жить для любви.

— А можешь ты ради любимого пожертвовать всем? — не унималась Лиза. — Простить ему все, что угодно? Знакомо ли тебе такое чувство, когда ты физически не можешь дышать, щемит сердце, тебе плохо, если его нет рядом.

— Ну я же дышу, как видишь, — ехидно вставила я и вздохнула.

Когда на подругу находило вдохновение, пытаться ее остановить было бесполезно. Оставалось только ждать, когда запас красноречия у нее наконец иссякнет и она вернется на грешную землю.

— Знаешь ли ты, что это такое, когда ты не можешь и дня прожить вдали от него? Когда простое прикосновение его горячей ладони обжигает тебя словно электрическим током? Когда, проснувшись рядом с ним, ты готова рыдать от счастья и благодарить Бога за тот бесценный дар, что он ниспослал тебе. Ты готова целовать его руки, следы его ног, часами любоваться на его спокойный мужественный профиль и вздрагивающие во сне ресницы, и…

— Стоп! — не выдержала я. — Я вовсе не собираюсь целовать ничьи следы. Зачем? Бред какой-то! Все, что ты сейчас наговорила с таким пафосом, напоминает мне низкопробную литературу из серии женских романов, читать которые могут лишь умственно неполноценные особи женского пола.

Подруга немного надулась на меня, но долго обижаться она не умела, вскоре сменила гнев на милость и принялась весело болтать уже на более земную тему.

— Как ты думаешь, как его родители тебя встретят? Ты им понравишься?

— Ну откуда же я знаю? — пожав плечами, ответила я. — Пашка говорил, что его мама очень милая женщина, думаю, я смогу наладить с ней хорошие отношения. Мне почему-то кажется, что это будет нетрудно.

— Со свекровью возможно и да, но вот как быть со свекром?

— А что свекор? — я сделала вид, что не понимаю, о чем речь. — Почему с ним что-то должно быть иначе?

— Ну как же, ведь он такой важный человек! — протянула Лиза. — Вдруг его не обрадует тот факт, что его единственный сыночек женился на девушке, хотя и очень милой и славной, но из простой небогатой семьи, не принадлежащей к его кругу?

Я тяжело вздохнула. Этот вопрос я сама не раз задавала себе. Тут надо пояснить, кем был отец моего жениха, пардон, мужа, пока я еще не привыкла так его называть. Александр Владимирович Южный занимал должность главного прокурора города, где родился и вырос мой драгоценный супруг. И, следовательно, был человеком весьма влиятельным и, как я подозревала, небедным. Так что семья моего мужа, которая теперь стала и моей семьей, являлась, по образному выражению Лизы, «мечтой идиотки», и она никак не хотела принять тот факт, что мне совершенно все равно, к какому кругу принадлежат родители моего Пашки. Кстати, я довольно долгое время не знала, кто его отец. На вопросы о профессии родителей он уклончиво отвечал, что мама врач, а по поводу отца отделывался общими фразами. Узнала я обо всем совершенно случайно. Как-то раз, возвращаясь домой после занятий, я услышала за своей спиной шепоток двух моих однокурсниц, обсуждающих, судя по всему, мою скромную персону. Я прислушалась, и мне стало любопытно, а реплика одной из них меня очень удивила:

— Какая шустрая девица! Захомутала сына самого прокурора! Я пыталась его соблазнить, но ничего не вышло.

Тогда мне показалось, что я неверно поняла, решив, что речь идет обо мне, скорее всего они обсуждали кого-то другого. Эти две девицы обожали посплетничать и перемыть всем косточки, хлебом не корми. Но вскоре выяснилось, что речь все же шла обо мне. Когда же я, безмерно удивленная, сказала им, что даже знать не знала о том, что Пашка сын прокурора, и впервые это слышу от них, девицы мне не поверили и недоверчиво ухмылялись: мол, вешай нам лапшу на уши, вешай, как же, не знала она, да кто тебе поверит. После этого случая, поставившего меня в неловкое положение, мы даже немного поссорились с Пашей. Я упрекала его за то, что он скрыл от меня профессию и занимаемую должность своего отца. Он оправдывался, говорил, что очень боялся, что я стану воспринимать его как прокурорского сынка, и искать в наших отношениях какую-то выгоду, и притворяться в искренности своих чувств. Говорил, что такое с ним уже случалось. Однажды он увлекся девушкой, которая уверяла, что безумно его любит, а на самом деле просто хотела выйти замуж за сына влиятельного человека и войти в элитную семью. Один раз обжегшись на молоке, что называется, он дул теперь на воду. Я заверила его, что для меня совершенно не имеет значения, кто его родители, так как нужен мне только он сам. И мы быстро помирились. Позднее я заметила, что Паша не очень охотно говорит о своем отце. Скорее всего у него был комплекс сына известного человека, есть такое определение для детей популярных и влиятельных людей, я где-то читала об этом. Им все время кажется, что окружающие воспринимают их не как самостоятельную личность, а только как приложение к известному папе или маме, постоянно сравнивая их. Конечно, у Паши был не такой ярко выраженный случай, но все-таки, насколько я успела понять из его немногословных рассказов, сын с отцом были не очень близки, гораздо ближе его отношения сложились с матерью. Это и не удивительно, учитывая, что отец очень много работал и мало времени уделял сыну. Так было с самого Пашкиного детства, но тем не менее Павел уважал отца, высоко его ценил и считал человеком мудрым и порядочным. Думаю, теперь понятно, почему я испытывала некоторую дрожь в конечностях и трепет в сердце, когда думала о предстоящем знакомстве с его родителями. Может быть, я и последняя дура, другая девушка была бы рада иметь такого свекра, но я бы предпочла, чтобы он занимал более скромную должность. Впрочем, что это со мной, в самом деле, я же выхожу, вернее, уже вышла замуж за Пашку, а не за его родителей.

— Неужели он не купит вам квартиру? — спросила Лиза, плавно переходя от неземных страстей к более земным вещам. — Наверняка у него денег полно.