Ладони Олега проникают под пиджак и скользят по мягкому хлопку рубашки к груди. Он довольно хмыкает, сжимая правый, а потом и левый холмик. Его прохладное дыхание теперь становится ужасно обжигающим. Он дышит мне в ухо, а потом прикусывает мочку зубами, заставляя вздрогнуть.

– Неделя прошла, – шепчет он. – Мы неделю назад познакомились, помнишь?

– Очень интересная неделя вышла, – бормочу я, уже возбуждённая до крайности.

Я будто бы целый день жила ожиданием этого момента, поэтому меня кроет.

Олег забирает у меня ключи и открывает передо мной дверь.

– Это была лучшая неделя в моей жизни, веришь? – признаётся он.

Конечно, я верю.

Более того, могу сказать и о себе то же самое.

В узком коридоре я кидаю вещи на вешалку, пытаясь не поддаваться возбуждению и ожиданию слишком сильно.

Закрываю дверь и, обернувшись, натыкаюсь на взгляд его голодных глаз. Внешне он спокоен, но только внешне. Его тёмный взгляд тлеет, грозя пожаром.

Я застываю, чувствуя, как меня пронзает искра желания, в трусиках становится мокро, а сердце ухает в груди, ожидая продолжения. Ощущения и эмоции на пределе. Они слишком острые. И меня пугает, что Олег нужен мне так сильно. Это притяжение – оно будто какое-то нездоровое, но даже это не имеет значения, когда Олег так смотрит на меня.

Горячо. Отчаянно. Изголодавшись. Безумно.

И я тоже поддаюсь его безумству.

– Не двигайся, – приказываю я, но только шёпотом, Олег прекрасно меня слышит, потому что замирает и подчиняется.

Только член в его штанах становится всё больше. Я вижу, как натягивается ткань, и это, мать его, заводит меня с пол-оборота. Чувствую себя красивой и раскованной от того, что у него встаёт на меня так быстро. Без лишних мыслей, пока не передумала, я скидываю одежду и остаюсь в одних трусиках под его ласкающим взглядом. Боже, избавление от этого дурацкого костюма – самое прекрасное и долгожданное событие дня.

Нет, наш секс ещё прекраснее.

Я делаю шаг к Олегу и беру его за руку, тянусь, чтобы поцеловать в губы. Он позволяет мне проявлять инициативу: так что я робко языком касаюсь губ, а потом более требовательно исследую его рот.

Используя его руки в качестве опоры, я опускаюсь на колени.

– Света-а-а, – стонет он, понимая, что я сейчас буду делать.

Пускай мои руки дрожат, когда я развязываю тесёмки на его спортивных брюках и спускаю их ниже, а дыхание сбивается, когда тяну боксеры к коленям, освобождая красивый твёрдый член, встающий прямо перед моим лицом. Пальцами тут же обхватываю его, провожу вверх и вниз, наслаждаясь нежностью кожи и почти каменной эрекцией. Губами и языком дразню и пробую его со всех сторон, коротко трогаю головку, но не задерживаюсь на ней надолго, хотя очень хочу взять его в рот.

Я смотрю вверх, прежде чем продолжить, и взгляд Олега убивает меня на месте.

Его реакция. Его ожидание. Его принятие моих действий.

Прямо здесь и сейчас инициатива полностью моя.

Так что я обхватываю член губами, и молча прошу Олега трахать мой рот.

И он трахает.

Следующим вечером мы снова в постели.

– А кем ты работаешь? – спрашиваю я, лёжа на животе, пока Олег оставляет дорожку поцелуев вдоль моего позвоночника.

Его ладони обхватывают мои бёдра, пальцы впиваются в кожу, которую тут же начинает покалывать. Пытаюсь убедить себя, что это от волнения, которое я чувствую, задавая такой простой вопрос, а не реакция тела на близость.

– А это так важно, кем я работаю? – отвечает он вопросом на вопрос, покусывая меня в плечо.

– Да нет… не особо, – честно говорю я.

Его ладони теперь накрывают мою задницу, сжимают ягодицы и рывком притягивают к нему. Его член скользит по моей киске, он снова стоит и готов, и это слегка удивляет, ведь и часа не прошло после нашего последнего раза.

– Хочешь меня, сладкая? Хочешь, чтобы я в тебя вошёл?

Ответ ведь и не требуется, так как он чувствует мою влагу на своём члене. Одно движение бёдрами, и легко войдёт в меня, но Олег продолжает сводить меня с ума своими пошлыми фразочками.

– Хочешь я трахну тебя сзади? Трахну твою сладкую киску? Ммм?

Он прижимается сильнее, и я чувствую, как головка трётся о мой вход и уже начинает проникать внутрь. Я почти хнычу, потому что, да, мать его, я хочу, чтобы он меня трахнул. Он и сам это знает.

– Ну, давай, скажи мне это. Я хочу слышать, как ты меня умоляешь.

Да, я готова, я давно уже готова, но ни слова произнести не могу. На самом деле, я хочу не только секса, и это меня сводит с ума. Хочу узнать об Олеге больше. Чем он занимается, что ему интересно, какие у него мечты и планы. Что он делает в то время, когда мы не вместе. Хотя мы, кажется, вообще почти не расстаёмся с того момента, как так неловко столкнулись у почтовых ящиков.

Но сейчас я произношу:

– Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты взял меня сзади.

Он снова хватает меня за бёдра, ставит на колени, делает так, что я прогибаюсь в спине. Наклоняется и жарко дышит мне в ухо.

– Расставь пошире ножки, сладкая. Я очень хочу в тебя.

Я подчиняюсь и раздвигаю ноги шире, чувствую, как матрас прогибается, когда Олег пристраивается сзади. Гладит мои ягодицы, пальцами скользит по киске, раскрывает её и размазывает влагу.

– Ты готова: мягкая, горячая, мокрая. Это из-за меня?

– Из-за тебя, – подтверждаю я. – Всё из-за тебя.

Я чувствую, как он проталкивает себя внутрь, и это, блядь, охрененно прекрасное ощущение. Мои ноги начинают дрожать, а Олег гладит их и бёдра, успокаивая.

– Тише, малышка, я всё понимаю, я сам еле сдерживаюсь.

Он пока медлит, и единственный громкий звук в комнате – это наше дыхание: тяжёлые нетерпеливые всхлипы.

Если он еле сдерживается, то чего остановился. Зачем?

Но я сейчас не могу ни о чём думать, желания тела затмевают все остальные мысли.

Наконец, он резко покидает меня и возвращается обратно. И так несколько раз. И мне хорошо. Мне ещё никогда и ни с кем не было так хорошо.

Наматывая мои распущенные волосы за руку, Олег мягко тянет на себя, чтобы простонать моё собственное имя мне в губы, а я жду большего, хоть и сама себя в этом боюсь признаться.

– Тебе идут очки.

Я поднимаю взгляд от книги и натыкаюсь на Олега, стоящего в дверях моей спальни. В мягком приглушённом свете он выглядит ещё привлекательнее. Белые ночи давно закончились, остался лишь их отголосок. Я по привычке зашториваю окна и включаю ночник.