Так что же у нее случилось?

Он решил, что речь идет о прошлом, а это означало армию.

Список имен? Может, что-то произошло? Армия представлялась Ричеру далеким прошлым. Другая эра, иной мир. И другие правила. Возможно, кто-то захотел применить сегодняшние законы ко вчерашним ситуациям и остался чем-то недоволен. Или начато внутреннее расследование, которое по каким-то причинам долго откладывалось. Отряд специальных расследований, в котором служил Ричер, нередко срезал углы и разбил немало голов. Кто-то, кажется сама Нигли, придумал лозунг: «Не связывайтесь с отрядом спецрасследований». Его без конца повторяли в качестве предупреждения и обещания неприятностей. Причем очень серьезно.

Итак, вероятно, кто-то посмел связаться с отрядом спецрасследований. Может быть, выписаны повестки в суд и выдвинуты обвинения. Но зачем Нигли втягивать в это Ричера? Его практически невозможно отыскать. Почему она не сделала вид, что ничего о нем не знает, и не предоставила его самому себе?

Ричер покачал головой, прекратил бесплодные размышления и сел в самолет.

Во время полета он пытался придумать, где искать Нигли в Лос-Анджелесе. Когда он работал в военной полиции, ему нередко приходилось разыскивать людей, и у него это неплохо получалось. Успех зависел от эмпатии. «Думай и чувствуй как они. Постарайся увидеть то, что видят они. Поставь себя на их место. Стань тем, кого ты ищешь».

Естественно, когда дело касалось солдат, отправившихся в самоволку, это было значительно легче. Отсутствие определенной цели всегда придавало их решениям некую простоту. Кроме того, они убегали от чего-то, а не направлялись в какое-то место. Они нередко становились жертвами бессознательного географического символизма. Если они попадали в город с востока, то непременно двигались на запад, стараясь максимально увеличить расстояние между собой и своими преследователями. Ричер в течение часа изучал карту, автобусные маршруты и «Желтые страницы» и зачастую мог точно предсказать, в каком квартале найдет беглеца. И в каком мотеле.

С Нигли было труднее, потому что она направлялась куда-то. По личному делу, и Ричер не имел ни малейшего представления, по какому и куда. Что он вообще о ней знает? Что может являться определяющим фактором? Ну, она тратила мало денег. Не потому, что была бедной или жадной, просто не видела смысла в приобретении того, что ей не нужно. А нужно ей было совсем немного. Ей не требовалась роскошная кровать и мята на подушке. Ей не нужны были обслуживание в номере и прогноз погоды на завтра. А также пушистый халат и подарочные тапочки, запечатанные в полиэтиленовый пакет. Она нуждалась в кровати и двери, которую можно закрыть на ключ. В толпах людей и в тенях. Предпочитала районы с дешевыми отелями, где постоянно меняются жильцы, а у барменов и портье плохая память.

Значит, забудем о центре города. И естественно, о Беверли-Хиллз.

Остается двадцать одна тысяча квадратных миль улиц.

«Куда бы отправился я?» — спросил себя Ричер.

И ответил: «В Голливуд. Немного южнее и восточнее его роскошной части. В более тихую часть Сансет. Вот куда бы отправился я».

И она наверняка находится там.

Самолет приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса с небольшим опозданием, уже после ланча. Во время полета пассажиров не кормили, и Ричер страшно проголодался. Саманта, прокурор из Портленда, напоила его кофе с булочкой из отрубей, но это было давно.

Он не стал никуда заходить, чтобы поесть, а сразу направился к очереди на такси, и ему достался водитель кореец в желтом минивэне «тойота», которому ужасно хотелось поговорить о боксе. Ричер ничего не знал о боксе и совершенно им не интересовался. Очевидная искусственность этого вида спорта вызывала у него отвращение. Боксерским перчаткам и правилам, запрещающим бить ниже пояса, не было места в его мире. К тому же он не любил разговаривать. Поэтому он молча откинулся на спинку сиденья, предоставив водителю болтать о своем. Ричер наблюдал в окно за жарким коричневым светом раннего вечера, за пальмами, щитами с рекламой фильмов, светло-серой разметкой на дороге, испещренной многочисленными двойными следами резиновых шин. А еще были машины, реки машин, целые потоки. Мимо промчались новый «роллс-ройс» и старый «ситроен ДС», оба черные. Кроваво-красный «мицубиси» и светло-голубой «тандерберд» 1957 года с открытым верхом. Желтый «корвет» 1960 года, уткнувшийся носом в хвост зеленого, 2007 года выпуска. Ричер пришел к выводу, что если достаточно долго наблюдать за движением на дорогах Лос-Анджелеса, то можно увидеть все марки машин, когда-либо выпускавшиеся в мире.

Водитель поехал по 101-й автостраде на север и съехал с нее примерно в квартале от Сансет. Ричер вышел из машины и заплатил за проезд. Он зашагал на юг, повернул налево и остановился лицом на восток. Прямо здесь, на Сансет, находилось огромное количество дешевых мотелей, тянущихся по обе стороны бульвара примерно на три четверти мили. Воздух был характерным для Южной Калифорнии: теплый, пропитанный запахами пыли и парами бензина. Ричер немного постоял, раздумывая. Ему предстояло пройти полторы мили, сначала по одной стороне бульвара, потом по другой, и в дюжине мотелей задать вопросы портье. Это займет час или даже больше. Он страшно проголодался, а впереди и направо виднелась вывеска кафе «Денни». Ричер решил сначала поесть, а уж после заняться делом.

Он миновал припаркованные машины и пустые места для парковки, огороженные заборчиком, защищающим от ураганов. Перешагнул через кучи мусора и заросли сорняков. По длинному мосту перебрался на другую сторону автострады. Срезав путь через заросли травы, доходящей до плеч, оказался на парковке «Денни», прошел по подъездной дорожке мимо окон.

И увидел внутри Фрэнсис Нигли, которая сидела одна в кабинке.

Несколько мгновений Ричер стоял на парковке, наблюдая за Нигли в окно. Она почти не изменилась за четыре года, прошедшие с тех пор, как он видел ее в последний раз. Ей скоро должно было стукнуть сорок, но выглядела она моложе. Те же длинные, темные и блестящие волосы, те же карие живые глаза, та же стройная и гибкая фигура. Судя по всему, Нигли по-прежнему проводила много времени в спортзале. Она была в обтягивающей белой футболке с крошечными рукавами-фонариками, и, наверное, потребовался бы микроскоп, чтобы отыскать на ее руках хоть грамм жира. Или на каком-нибудь другом месте.

Она немного загорела, и это ей очень шло. Аккуратные, ухоженные ногти, недешевая футболка. В общем, Нигли выглядела богаче, чем он помнил ее. Довольная жизнью, успешная, она явно чувствовала себя уютно в гражданском мире. На мгновение Ричеру стало неловко за свою дешевую одежду, потертые ботинки и плохую стрижку. Словно она добилась успеха, а он нет. А потом радость от того, что он видит старого друга, прогнала неприятные мысли, и Ричер прошел через парковку к двери. Не обращая внимания на вывеску «Пожалуйста, подождите, пока вас посадят за столик», он направился прямо в ее кабинку. Нигли подняла голову, увидела его и улыбнулась.

— Привет, — сказала она.