место по чтению (интерпретация текста, способность его анализировать, делать выводы, формулировать собственную точку зрения), 26-е по естественным наукам и 21-е по математике. В 2003 году Россия оказалась соответственно на 32-ом, 24-ом и 29-ом местах среди 41 страны. Тесты свидетельствуют о трудностях, возникающих у российских учеников при необходимости применить полученные знания вне школьных уроков, использовать противоречивую или неполную информацию, а также о нехватке критического мышления.

Эти результаты, совершенно не соответствующие имеющимся у россиян представлениям об уровне среднего образования в стране, вызвали шок в педагогической среде. Многие педагоги выступают отныне за подход, нацеленный не на приобретение знаний, а на развитие компетенций (так называемый компетентностный подход), определяемых как способность эффективно реагировать на незнакомые ситуации[12].

Что касается сравнений в области высшего образования, можно указать международный рейтинг, опубликованный в августе 2006 года Шанхайским институтом высшего образования. Среди 500 лучших мировых университетов в нём фигурируют лишь два российских: Московский государственный университет — МГУ на 72-ом месте (21-е место в рейтинге европейских университетов) и Санкт-Петербургский государственный университет на 340-ом[13]. Для сравнения, рейтинг включает 22 французских университета, 20 китайских, 4 бразильских, 2 польских, и большое количество американских университетов, занимающих бесспорные лидирующие позиции.

Этот рейтинг демонстрирует своего рода международную маргинализацию большинства российских вузов, подтверждающуюся и относительно небольшим числом иностранных студентов, проходящих обучение в России. Например, в 2003 году Россия приняла 54 200 иностранных студентов (для сравнения, в том же году в США обучались 558 000 иностранных студентов, в Германии — 240 619, в Великобритании — 255 233 и во Франции — 221 567)[14], из которых значительная часть обучалась на языковых курсах. Доля России на мировом рынке образовательных услуг не превышает 0,5 %[15]. Такую ситуацию объясняет целый ряд различных факторов: относительная трудность русского языка, слабая привлекательность политического и экономического имиджа страны, условия жизни и т. д. Однако, не последней причиной является и недостаточная конкурентоспособность российского образования, в целом ещё слабо интегрированного в европейские и мировые схемы, несмотря на недавнее (2003) присоединение России к болонскому процессу.

Основным критерием оценки молодого специалиста является его способность найти работу по профилю на рынке труда и удовлетворять требованиям работодателя. Между тем, исследования, проведённые агентством РейтОР, специализирующимся на рейтинговании российских образовательных ресурсов, в одном из семи федеральных округов России (Приволжском), подчёркивают неудовлетворённость работодателей качеством принятых на работу новоиспечённых выпускников вузов[16]. Помимо завышенной оценки своих знаний и требований высокой зарплаты, работодатели отмечают нехватку как практических, так и теоретических знаний у молодых специалистов[17]. Более половины опрошенных в 2004–2005 гг. работодателей считают, что молодые специалисты нуждаются в дополнительной подготовке[18]. По свидетельству многих руководителей кадровых агентств, лишь 13–20 % предприятий готовы принять на работу молодых специалистов[19].

Впрочем, студенты, по всей видимости, и сами осознают недостатки своих дипломов. То же исследование в Приволжском округе показало, что 59 % студентов желали продолжить образование по завершению первично пройденного пятилетнего цикла, из них 52 % заявили о готовности самим финансировать его и 26 % — о желании приобрести другую специальность[20]. При прочих равных условиях (без учёта опыта работы), решающим фактором при подборе кадров на сегодняшнем российском рынке труда является второе высшее образование.

В ходе различных встреч между представителями деловых кругов, ответственными лицами из министерства образования и ректорами вузов[21], первые регулярно указывают на архаизм содержания учебных курсов и методов обучения, цель которых заключается в накоплении знаний в ущерб самообразованию и развитию критического мышления. Они ратуют за обучение в форме проектов и case-studies. Эти предложения не вызывают одобрения большей части профессуры (в частности, ректоров, объединённых в могущественный Союз ректоров России), приверженной сохранению «фундаментального характера» российского образования.

Другая проблема: согласно работодателям, профиль дипломированных выпускников не в полной мере удовлетворяет потребностям экономики страны.

Так, например, рынок переполнен экономистами и юристами[22], в то время как в промышленности существует реальная нехватка руководителей среднего звена, инженеров и технических менеджеров (в отличие, например, от Индии, которая сделала особую ставку на подготовку инженеров).

Интерес промышленных групп к образовательной сфере проявляется в стремлении ассоциироваться с вузами или создать собственные учебные заведения или факультеты, например, в виде «корпоративных университетов»[23], начавших развиваться с 2000 г. Среди первых предприятий, профинансировавших подобные инициативы — Северсталь, владелец которой, А. Мордашов, защитил свой диплом MBA по этой теме. Другие предприятия последовали примеру Северстали, чтобы обеспечить своему персоналу надлежащий уровень обучения: Сухой (авиация), Билайн (телекоммуникации), РусАл (алюминий) и др.

Другим примером сотрудничества между вузами и предприятиями является подписание в апреле 2006 г. соглашения между РуссНефтью и МГУ с целью создания на базе Московского университета «Высшей школы инновационного бизнеса МГУ» со статусом факультета. МГУ должен осуществлять подбор профессорско-преподавательского состава, а РуссНефть может принимать участие в разработке учебных программ и планов, которые будут удовлетворять потребностям компании. Стоит также упомянуть соглашение между О. Дерипаской, владельцем РусАла, и Экономической академией им. Плеханова, воспринимаемое корпусом ректоров как своего рода революцию. Оно послужит пробным шаром для нового статуса автономной некоммерческой организации (АНО), предложенного правительством, и даст предпринимателю реальное droit de regard над программой. Этот проект вызывает обеспокоенность многих ректоров, видящих в нём начало скрытой «приватизации» вузов.

Причины «нищеты»

Б целом, политические элиты и другие общественные круги осознают снижение качества высшего образования в стране: В. Путин и министр образования А. Фурсенко не раз публично признавали этот факт. Но союз ректоров, деловые круги, эксперты и министерство образования расходятся во мнениях о причинах снижения качества. Для ректоров оно связано, с одной стороны, с недостатком государственного финансирования, что приводит к нехватке оборудования и низкому уровню оплаты труда преподавателей. С другой стороны, ответственность за это несёт быстрый рост сектора платных образовательных услуг и появление многих частных вузов или филиалов сомнительного качества. По мнению ректоров, ультралиберальная ориентация в сочетании с попытками правительства «привить» западные модели на российскую почву разрушают традиционные основы образовательной системы страны[24]. В свою очередь, чиновники министерства образования и деловые круги говорят о консерватизме ректоров и их сопротивлении реформам под влиянием корпоративных интересов и стремления защитить принцип финансовой автономии вуза без внешнего контроля.

Финансирование

Между 1992 и 1998 гг., сумма бюджетных средств, выделяемая на образование, сократилась в три раза. В этот период учебные заведения с трудом могли покрыть свои текущие расходы и обеспечить выплату зарплат. С 1999 г. наблюдается рост государственного финансирования: в 2004 году его объём увеличился на треть по сравнению с