бы она ни повернулась в этом городе, везде чувствовала себя загнанной в угол. Побег. Наркотики. Секс. Вечеринки. Странные люди. Она знала, что происходит в его голове. Что происходило в их головах. Келси. Молодая, зрелая, богатая. В лучшем случае – наивная юная девушка. В худшем случае – преступница. Подобрал какой-то подонок – возможно, из-за денег. Наверное, сейчас уже в Мексике, развлекается с каким-нибудь смуглым мальчиком в кузове пикапа. Или ловит кайф на груде подушек в старом фургоне «Фольксваген».

Снисходительный взгляд полицейского сказал все: властная мать, у которой больше денег, чем здравого смысла. Подросток-беглец, у которого слишком много времени и слишком мало дисциплины.

Только он ошибался. Очень сильно ошибался.

Ева бросила сигарету на землю – так, чтобы та приземлилась прямо у ног офицера. И, тряхнув своими светлыми волосами, развернулась и пошла прочь. Если он ничего не собирается предпринимать, значит, это должна сделать она.

* * *

Бар находился в полумиле от станции. Пыльная забегаловка с заляпанным фасадом и названием «Хижина Джека», нацарапанным коричневыми каракулями на доске у входа, стояла в ряду заброшенных хижин. Ева расположилась в самом конце длинной деревянной стойки, в тени, спиной к пустой импровизированной сцене и двери, на которой черными квадратными буквами было написано «Hermosas». Вычурная русалка смотрела на нее со стены из-за стойки бара.

– Что вам предложить?

Глаза бармена казались черными сферами, обрамленными темными ресницами.

– Джин с тоником. «Мартин Миллерс», если он у вас есть. – Ева высокомерно повела подбородком в сторону русалки.

– «Миллерса» нет на много-много миль вокруг.

Не обращая на нее внимания, он протер стойку серой тряпкой, затем взял стакан с зеркальной полки.

– У нас есть «Сигрэм».

– Тогда «Сигрэм».

Бармен задержал на ней взгляд.

– Откуда вы? – наконец спросил он.

– Филадельфия.

– Вы проделали долгий путь ради джина с тоником.

Ева расплылась в улыбке.

– Хотела увидеть прекрасную Нихлу в штате Нью-Мехико.

Бармен бросил тряпку в раковину за стойкой и закончил готовить ей напиток.

– Теперь я знаю, что вы лгунья. Никто не приезжает в Нихлу специально.

– Забавное название для города, расположенного так близко к Мексике. – Ева наклонила голову. – Больше похоже на что-то ближневосточное.

– Разве? Как бы то ни было, все дороги ведут в Нихлу. Вы увидите. – Он поставил напиток перед Евой и принялся изучать ее. Его рот изогнулся в полуулыбке. Бросив взгляд на двух других своих клиентов – пожилого белого мужчину, держащего в руках «Дос Эквис», и парня, чья бритая татуированная голова в этот момент покоилась на стойке бара, он продолжил: – И все же почему вы здесь?

Ева сделала глоток. Несмотря на дешевизну, джин пошел хорошо.

– Ищу кое-кого. – Она достала из сумочки фотографию Келси и подтолкнула через стойку. – Возможно, ты ее видел.

Мужчина взял снимок и направился к передней части бара, где тусклый солнечный свет заливал бритую голову пьяницы. Бармен был среднего роста и худощавым, с мускулистыми загорелыми руками и алой полосой ожога, пересекавшей обнаженный бицепс. Татуировка русалки, похожей на ту, что была на стене, окружала широкое запястье. Его лицо состояло из жестких плоскостей, разделенных пополам удивительно мягким ртом. Он уставился на фотографию, затем поднес ее к свету.

Мужчина вернулся в темную часть бара и вернул снимок Еве.

– Нет. Никогда ее здесь не видел. – Черные глаза скользнули вбок, к двери мужского туалета. – Симпатичная девушка. Ваша сестра?

– Дочь. – Ева вытащила сигарету из металлического портсигара. – Ей шестнадцать.

Бармен пожал плечами.

– Наверное, поэтому я никогда ее не видел. Несовершеннолетняя.

– Разумно.

Ева допила свой коктейль и достала из бумажника наличные.

– Как тебя зовут, ковбой?

– Джек Козби, – кивнул он в сторону вывески за стеклянной витриной. – Это мой бар.

Ева положила на прилавок десятку, а затем добавила две стодолларовые купюры.

– Если ты что-нибудь вспомнишь, Джек, что угодно, позвони мне. – Она нацарапала свое имя и телефонный номер отеля на листе тисненной бумаги цвета слоновой кости. – Что угодно.

Взгляд Джека заметался от купюр на прилавке к лицу Евы и ее декольте. Он кивнул.

– Шестнадцать, – повторила Ева.

– Здесь, в Нихле, это не считается слишком юным возрастом.

Ева соскользнула со стула.

– Именно этого я и боюсь.

* * *

Наволочка была сшита из полиэстера цвета слоновой кости. Ева провела рукой по внешней стороне, ухватилась за углы и потянула ее вперед, чтобы та накрыла ее голову. Она видела, как глаза Джека расширились, затем потускнели, его рот скривился в гримасе, затем расслабился, пока его лицо не уткнулось в шелк ее блузки. Она обхватила бедрами его спину, при этом позволяя своему взгляду скользить по дверному проему, про себя считая секунды до того, как он закончит. Она ненавидела мужские оргазмы. Они были не просто грязными, они были совершенно уродливыми.

– Твоя очередь, – пробормотал он.

Ева оттолкнула его от себя.

– Я в порядке.

– Ты не кончила.

– Мне это и не нужно, – бросила она.

– Как знаешь.

Джек сел и подхватил свои штаны. Застегнув джинсы, он повернулся и оглядел ее. Ева в свою очередь с восхищением смотрела прямо на него. Он был не в ее вкусе, но в нем ощущалась безошибочная мужественность, которая одновременно забавляла и привлекала ее. Джек был потешным развлечением.

Ева перевернулась, разглаживая дешевые простыни. Она могла бы простить грубоватый цветочный освежитель воздуха в номере, но обстановка – техасско-мексиканская версия дорогого мотеля, если такие вообще существуют, – была чересчур.

Ева заставила себя улыбнуться.

– Мне понравилось.

– Я так и понял.

Ева встала и натянула трусики, затем юбку, не торопясь застегивая молнию. Джек был достойным любовником. Он восполнял недостаток техники необузданным энтузиазмом. Тем не менее, она была готова к его уходу. Ева выбрала сигарету из портсигара на прикроватном столике и наблюдала, как бармен мозолистыми пальцами завязывает шнурки на своих рабочих ботинках. Его рука дрожала.

– Я заставляю тебя нервничать? – спросила она улыбаясь.

Джек нахмурился.

– Мне нужно идти.

Ева направилась в другой конец комнаты, ее движения были вялыми, она выдыхала дым на ходу. Подойдя к Джеку, она встала перед ним в ожидании.

Завязав ботинки, он выпрямился. Ева почувствовала, как от него волнами исходит жар. Она притянула его к себе, прижавшись телом к его все еще обнаженной груди, и поцеловала. Подождала, пока Джек расслабится, поддавшись поцелую, затем оттолкнула его, не сводя с него глаз.

– Моя дочь.

– Так вот из-за чего все это было?! – возмутился Джек.

– Я трахаюсь только с теми мужчинами, с которыми хочу трахаться, – ответила Ева. – Однако мне все еще нужно найти Келси.

– Я же сказал тебе, она никогда не была в баре.

– Но ты все же видел ее.

Джек опустил взгляд, затем перевел его обратно на Еву, которая стояла в ореоле угасающего света, просачивающегося сквозь жалюзи. Она знала, какое впечатление производит на мужчин, и выпрямилась, чувствуя, как солнце поклоняется ее стройному телу. Ее соски были твердыми, а юбка облегала упругие бедра. Несмотря на то, что ей перевалило за тридцать, она была подтянутой и гибкой, с кожей