Культура ацтеков находилась в подчинении богам — птицам, змеям, ягуарам, богу дождя Тлалоку и богу солнца Тескатлипоке, земному владыке-«искусителю», который «нашептывал человеку дикие мысли». Бог-покровитель страны, Кецалькоатль, некогда сошел с небес и уплыл в восточное море, откуда ожидали его возвращения, которое должны предвосхитить знаки и видения и которое предзнаменует конец империи.

В 1519 году отряд испанских конкистадоров с Кубы, под командованием Эрнана Кортеса, высадился на берегу Мексиканского залива у города Веракрус. За двадцать пять лет с тех пор, как Колумб открыл карибские острова, испанские завоеватели утвердили свою власть, которая стремительно разоряла местное население. Если тела аборигенов не могли пережить мучений, чинимых испанцами, но их души, прибегая к рассуждениям в христианском духе, обретали спасение. Облаченные в кирасы и шлемы, испанцы вели себя не как терпеливые поселенцы, корчующие леса и растящие урожай, а как суровые и безжалостные воины, жадные до рабов и золота; Кортес же олицетворял все их достоинства и пороки. Не найдя общего языка с губернатором Кубы, он возглавил экспедицию из 600 человек, семнадцати лошадей и десяти артиллерийских орудий, якобы для разведки и торговли, но на самом деле, как выяснилось чуть позже, ради славы и подчинения независимых земель испанской короне. Высадившись на берег, он первым делом сжег свои корабли, чтобы не было пути к отступлению.

Узнав от местных жителей, которые ненавидели вождей ацтеков, о богатстве и мощи столицы, Кортес с большей частью своей армии дерзко вознамерился завоевать крупный город в глубине суши. Несмотря на весь свой авантюризм и бесстрашие, он не собирался рисковать и по пути все племена, которые недолюбливали ацтеков, сделал союзниками; особенно важным оказался союз с Тлаксалой, главным врагом Монтесумы. Кортес распространял молву о том, что пришел как вестник иноземного правителя, и вовсе не претендовал считаться возрожденным Кецалькоатлем (для испанца-христианина это было бы откровенное кощунство). В рядах конкистадоров шагали священники, несли распятия и хоругви с ликом Девы Марии; это знаменовало одну из целей похода — обратить туземцев в христианство.

Услышав о приближении Кортеса, Монтесума созвал совет; некоторые члены совета активно призывали силой или обманом противостоять чужеземцам, тогда как другие возражали и говорили, что, если они действительно послы иноземного правителя, будет лучше встретить их благосклонно, — а если те сверхъестественные существа, о чем свидетельствует диковинное снаряжение, то сопротивление все равно бесполезно. «Серые» лица и «каменные» одежды испанцев, прибытие на берег в плавучих домах с белыми крыльями, магический огонь, вырывающийся из труб, чтобы убивать на расстоянии, — все говорило людям, для которых боги были повсюду, о божественном происхождении конкистадоров. Однако мысль о том, что их предводителем мог быть сам Кецалькоатль, вероятно, ужасала только Монтесуму.

Неуверенный и настороженный, он совершил самый глупый поступок, какой только мог совершить в данных обстоятельствах: отправил роскошные дары, показавшие его богатство, и письма, в которых умолял гостей уйти прочь, что выдало его слабость. Сотня рабов, драгоценности, ткани, роскошные изделия из перьев и два огромных блюда из золота и серебра, «размером с колесо повозки», только разожгли алчность испанцев. Письма же, запрещавшие приближаться к столице и буквально умолявшие непрошенных гостей повернуть назад, составленные очень вежливо, чтобы не разгневать ни богов, ни послов, никого не напугали. Испанцы двинулись дальше.

Монтесума не предпринял ровным счетом ничего, чтобы остановить их или хотя бы преградить путь, когда они дошли до городских стен. Вместо этого их встретили с особыми почестями и сопроводили во дворец. Армия ацтеков ожидала в горах сигнала к атаке, который так и не был подан, хотя туземные воины вполне могли уничтожить захватчиков, отрезать им путь к отступлению по дамбам или окружить и морить голодом, пока те не сдадутся. И такой план был подготовлен, однако его выдал Кортесу переводчик-индеец. Предупрежденный, Кортес велел арестовать Монтесуму и держать того в собственном дворце в качестве заложника. Вождь воинственного народа, превосходившего по численности поработителей в тысячу раз, подчинился. То ли из-за чрезмерного мистицизма, то ли из-за излишней суеверности, но он явно убедил себя в том, что испанцы на самом деле слуги Кецалькоатля и пришли возвестить конец империи ацтеков, а потому, посчитав себя обреченным, даже не попытался изменить свою судьбу.

Тем не менее по непрекращающимся требованиям золота и продовольствия можно было легко понять, что перед ним — простые смертные, а по частым ритуалам поклонения нагому человеку, распятому на перекрещенных деревянных палках, и женщине с ребенком, — что они никакие не слуги Кецалькоатля (культ которого испанцы агрессивно искореняли). В порыве сожаления (либо по чьему-то уговору) Монтесума приказал устроить засаду гарнизону, оставленному Кортесом у Веракруса; его люди убили двух испанцев и послали голову одного из них в столицу. Без всяких колебаний Кортес тут же заковал императора в цепи и заставил выдать преступников, которых заживо сжег у ворот дворца, не забыв потребовать золота с драгоценностями в качестве виры за злодеяние. Последние иллюзии о связи «белокожих» с богами развеялись вместе с отрезанной испанской головой.

Племянник Монтесумы Какама объявил Кортеса убийцей и вором и пригрозил поднять восстание, но император оставался пассивен. Кортес же был настолько уверен в себе, что, узнав о высадке кубинского отряда, посланного его арестовать, отправился навстречу, чтобы разобраться, и оставил в городе лишь горстку солдат, которые продолжали раздражать население, разбивая алтари и отбирая еду. Дух мятежа рос. А Монтесума утратил всякий авторитет и не мог ни возглавить бунт, ни усмирить гнев народа. По возвращении Кортеса ацтеки восстали под командованием брата императора. Испанцы, у которых было не больше тринадцати мушкетов, оборонялись мечами, копьями и арбалетами, а также факелами, которыми поджигали дома. Оказавшись в сложном положении, но будучи лучше вооруженными, они вывели Монтесуму из дворца и приказали призвать к прекращению бунта; едва император появился, народ забросал его камнями как труса и предателя. Испанцы уволокли Монтесуму обратно во дворец, где три дня спустя он скончался. Подданные отказали ему в последних похоронных почестях. Ночью испанцы покинули город, потеряв треть людей и добычи.

Объединившись с мексиканскими союзниками, в битве за стенами города Кортес разбил превосходившие его силы ацтеков. При поддержке тласкаланов он осадил город, перекрыл подачу воды и поставки провианта и начал постепенно наступать, сбрасывая, по мере продвижения, руины разрушенных зданий в озеро. 13 августа 1521 года остатки населения, голодного и лишенного предводителя, сдались. Завоеватели засыпали озеро, построили на руинах новый город и установили власть над Мексикой, над ацтеками, а также союзными племенами на последующие три сотни лет.

Никто не может спорить с религиозными верованиями, особенно в незнакомой, далекой и не до конца понятой культуре. Но когда вера становится заблуждением, препятствующим пониманию очевидного до такой степени, чтобы лишить народ независимости, она со всей справедливостью может быть названа безумием. И снова перед нами глупость в своей особой разновидности — религиозной мании. Губительнее она не бывала.