– Ну, если верная, тогда нам следует поторопиться. Пока он еще не упился или в другую таверну не ушел. Или с какой-нибудь дамой в номере не уединился, – поднимаясь из-за стола, заявил я.

– В последнем случае все будет проще, – правильно заметил Блез.

– Я с вами! – заявила вдруг Рейчел, и на лице ее была написана твердость отстаивать свое решение до конца. Умру, мол, но не сдамся!

– С нами так с нами, – пожал плечами я. – Давненько мы с тобой в свет не выбирались.

Рейчел скривилась в гримаске. «Лео, – говорили ее глаза, – с тех пор как мы вместе, мы с тобой еще ни разу туда не выбирались! Или ты считаешь, вывести даму в свет – это пойти с ней в портовую таверну, где собираются пьяницы, пираты, головорезы, женщины легкого поведения и прочее отребье?»

Отчасти она права. В Либасоне мы недавно, в приличные дома нас еще не приглашали, а наведываться в них без приглашения бестактно. Да и не пустят. И все же следует учесть, что, когда мы путешествовали по заселенным дикарями островам, вожди всех без исключения племен усаживали нас с Рейчел на самые почетные места. А вождь в тамошней иерархии – это если не король, то уж герцог точно.

– Только… – И я с сомнением посмотрел на ее наряд.

На мой взгляд, платье у нее, чересчур обтягивающее фигуру. Сложения ей стыдиться не следует, наоборот, но не примут ли ее за какую-нибудь жрицу любви?

– Лео, – Головешка поморщился, – ничего не надо переодевать. В тавернах Либасона такие нравы, что Рейчел в своем наряде будет выглядеть той еще скромницей.

– Ну, если скромницей… тогда действительно не стоит. И все же, Рейчел, накинь на себя плащ. Все готовы? Тогда в путь.

И мы пошли.

– Чего хмуришься, Лео? – спросила шедшая со мной под руку Рейчел.

– Камешек в сапог попал.

Мне пришлось солгать, поскольку причина была в ином. Головешкины попугаи, пес Барри – добавь еще какую-нибудь обезьяну с ослом, и точно цирк на гастролях получится. Разве серьезные дела так делаются? Хотя оставлять Рейчел дома не стоило. Да, пес Барри – отличный телохранитель. Но ему даже невдомек, что увечья можно наносить дозированно. И если в дом кто-нибудь снова проникнет, по возвращении меня ждет гора растерзанных тел бандитов.

Без Головешки не обойтись. Тед один знает этого человека в лицо, к тому же в портовых тавернах он как рыба в воде. А попугаи его не бросят. Так что оставалось все принять как есть.

– В этой я его и увидел, – указал Головешка на таверну «Злобный Хью», на вывеске которой пират в алой, в белый горошек косынке и с двумя кривыми абордажными саблями хищно скалил зубы, почему-то сплошь как один – золотые. – Если он в другую еще не ушел.

– Прошу вас, милая леди, – склонился перед Рейчел в полупоклоне крепыш-вышибала у входа в «Злобного Хью». И тут же при взгляде на пса голос его посуровел: – Собакам внутрь нельзя.

– Ты Барри сам об этом и скажи, – посоветовал ему Блез.

Пес извиняюще лизнул вышибалу в щеку: мол, я же не сам приперся, за компанию, учитывай это обстоятельство. А поскольку Барри, чтобы достать, даже шею тянуть не пришлось, настолько он огромен, впечатлившийся вышибала прошептал:

– Ну ладно, так уж и быть, в порядке исключения!

Таверна встретила нас многоголосым шумом. Мы остановились возле входа, разглядывая посетителей и присматривая себе свободный стол. Таковых не оказалось, но нужного нам человека я увидел сразу – в битком набитой зале он единственный оказался в шляпе, нахлобученной по самые брови. Мне, с моим-то зрением, сразу удалось обнаружить у него на переносице грубо вытатуированное слово «юг», которое не смогли спрятать даже поля шляпы.

И тут на нас обратили внимание. Вернее, обратили на Головешку, после чего зал взревел.

– Тед Три Попугая, спой! Три Попугая, давай за наш стол! – орали посетители.

Объективности ради должен заметить: к тому времени сам Головешка попугая напоминал мало. Нос у него уже не краснел и не распухал от близости птичьих перьев, а наряд его был весьма скромен. Простая рубаха из некрашеного полотна и такие же штаны – Тед поиздержался. Но привычка – вещь, от которой избавиться трудно, и потому его продолжали так называть по старой памяти.

– Я сюда по делам заглянул, – пояснил Тед. И после разочарованного гула добавил: – Может быть, позже спою.

– Тогда пускай твои попугаи что-нибудь скажут, – попросили из-за стола, за которым вперемешку сидели моряки и девушки, чей наряд, вернее, практически полное его отсутствие, не вызывал никакого сомнения по поводу их профессии.

– Да не вопрос. – И Головешка щелкнул пальцами у самого клюва того, который сидел у него на левом плече.

– Смерть нарушителям «Корсарского кодекса чести»! – немедленно завопил тот.

В кои-то веки второй попугай согласился с ним полностью.

– Смерть! – проорал он с другого плеча, и зал одобрительно загудел.

Тут-то я и заметил, что несколько посетителей таверны, выглядевшие типичными пиратами, неожиданно смутились. А самый ближний из них, с крюками вместо обеих рук, даже пробормотал:

– А чего сразу смерть-то? Вначале разбираться нужно!

– Да ладно тебе, Джек! – хлопнул его по плечу сосед по столу. – В чем там разбираться-то, а?! Взять даже тебя самого. Ты другим лапшу на уши вешай, что рук при абордаже лишился. Отрубили их тебе, когда ты ими в общую долю сокровищ залез. И еще легко ведь отделался!

– А тебе самому нос за что отрезали? – Его сосед действительно был без кончика носа. – Уж не за то ли, что, когда все брали штурмом королевский фрегат, ты в трюме спрятался? Так что лучше молчи и наливай.

Стол для нас все же нашелся. Его принесли откуда-то с кухни и установили рядом с входом. Что было удачно: нужный нам человек теперь мимо нас ни за что не проскользнет незамеченным.

Так же быстро стол заставили множеством блюд, кувшинов и бутылок. Осмотрев его и оставшись доволен, я кивнул Головешке: зови обладателя тележного колеса на груди. Или штурвала – без разницы.

Когда мне того хочется, я всегда могу принять самый суровый вид. Правда, Рейчел он совсем не нравится, и она называет его зверским. Но как бы то ни было, наш гость поначалу им проникся. Правда, ненадолго. Что удивительно, на его груди действительно было вытатуировано тележное колесо. Мастерски, в нескольких цветах и с тенями, но именно колесо.

– Присаживайся, – указал я рукой на место напротив. – У меня к тебе разговор.

Едва тот уселся, Блез сорвал с него шляпу и сунул ее ему в руки. А когда тот попытался вернуть шляпу на место, отвесил подзатыльник. Все верно: сидеть за столом в головном уборе может себе позволить только король. Или какой-нибудь граф, когда оказался среди черни. Ну и где татуированный тут нашел чернь? Да и сам он далеко не граф.