— Что они мне сделают? Шумят, ходят, только раздражают.

— Ну а если они чего того тебе сделать захотят?

— Не захотят, в светлое время суток всё спокойно. А в тёмное время я шаль бабы Глаши накидываю — она вся нафталином уже провоняла — и с палочкой хожу. Ко мне не то что подойти, от меня вообще шарахаются.

— Ха! — улыбнулся Пётр и резко присел. Ирина сразу подхватила приёмного отца и усадила на постель.

— Да, что-то земля из-под ног ушла.

— Я сейчас давление смеряю.

Его приёмная дочь уже давно неплохо управлялась тонометром и стетоскопом. Обмотав морщинистую руку надувной резиновой грушей и приложив мембрану стетоскопа к вене, Ирина стала накачивать давление.

— Слишком низкое. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, давно себя так хорошо не чувствовал.

— Я сейчас дам тебе таблетку и вызову скорую.

— Не надо скорой, — сказал Пётр, проглатывая таблетку. — Сейчас мне станет легче, такое уже не первый раз было.

— Ладно. Но, если через десять минут давление не поднимется, я вызываю.

— Вот и договорились, а я пока полежу.

— Может тебе что-нибудь принести?

— Нет. Можешь почитать мне стихи?

— Какие?

— На твой выбор, мне просто нравится слушать твой голос…

Ирина выбрала что-то из Пушкина, её приятный голос убаюкивал. Вскоре Пётр ощутил, что хочет спать, и заснул. Скорая не успела.

* * *

Пётр не понимал, где он находится, только ощущал, что у него нет рук и ног и, вообще, он какой-то шарообразный. Но самое главное: ему это не мешало, он чувствовал себя хорошо и очень молодо. Впервые за долгое время ничего не болело, а наоборот его распирала энергия. Вот только в шарообразном теле сложновато махать руками и ногами, хотя очень хочется.

Почему-то было чувство, что его шарообразность — всего лишь удобная форма для передвижения, как у птицы перед пикированием сложенные за спину крылья, но стоит ему остановиться, как всё изменится, но он не мог. Он был не один, вместе с ним летели тысячи подобных ему тел, всех их инстинкт вёл в единое место, и его было видно. Гигантский водоворот душ. Существуют миллиарды галактик, бесконечное количество миров, но водоворот душ есть только один. Сюда стекаются все души всех рас, здесь они очистятся от воспоминаний и лишней информации, как от грязи, отдохнут, чуть-чуть подрастут и снова ворвутся в великий круговорот жизни и смерти. Пётр уже предвкушал, оказавшись в этом месте: всё стало неважно, ведь он по-настоящему дома. Место, куда стекаются все — источник всего.

Но что-то пошло не так: чем дальше он продвигался, тем тяжелее было это делать, возникло какое-то сопротивление, все окружающие души проскакивали мимо, а он будто завяз в тине. Он попытался расчистить себе путь руками. Стоп! Появились руки?! И ноги тоже!

— Блин, опять жить! Да дайте же хоть годик отдохнуть! — простонала заново оживающая душа, понимая, что происходит.

А потом его потянуло назад, и водоворот душ сразу же померк.

* * *

Пробуждение было неприятным. Сильно болела голова. Да и механизмы психики, встроенные в живое тело, стремительно избавлялись от информации о водовороте душ, чем добавляли свою порцию мучений. Живой организм со сложной нервной системой и развитым мозгом просто не смог бы правильно осознать увиденное, поэтому всё, что Пётр помнил о своей недолгой загробной жизни, это то, что он видел свет в конце туннеля.

Голова просто раскалывалась, он хотел пошевелиться, но боль быстро вернула его обратно в лежачее положение. Постепенно он всё сильнее приходил в себя и начал воспринимать окружение. Сначала пришли звуки. В унисон стонали два голоса: звонкий женский и хриплый, скрипучий мужской. Морщась, Пётр приоткрыл один глаз. «М-м-мда, похоже, я мешаю», — подумал Пётр.

В помещении было темно и плохо видно, хоть через окно и проникали редкие солнечные лучи, но они не давали приспособиться глазу к темноте, делая ещё хуже. Однако скачущую волосатую задницу он разглядел. Первая мысль Петра — это то, что пациент больницы соблазнил медсестричку. Такое бывало, когда он попадал в больницу, хоть и не часто. Но чтобы так, в общей палате! Причём так близко от него, они что, совсем охренели? Парочка была так близко, что он мог похлопать их по задницам.

Пётр попробовал пристыдить молодых людей, но вместо речи у него получалась какая-то хриплая тарабарщина. Наверное, оттого что в горле пересохло. Ничего не поделаешь, придётся лежать, терпеть и ждать. Благо, это долго не продолжилось: уже через пару минут мужчина хрюкнул от удовольствия, изогнулся и отвалился от женщины.

«Ну слава коммунистической партии, якорь тебе в дышло».

Петру всё происходящее было противно: тёмное помещение, жёсткая постель, милующаяся парочка рядом. Он ещё не знал, в какую больницу он попал, но утром он обязательно пожалуется главврачу. Шумы уже перестали отвлекать Петра, и он собирался подремать, как новое движение снова привлекло его внимание. Низкорослый мужчина с трудом поднялся и двинулся в сторону своей пассии. Девушка тоже пришла в себя, испуганно замычала и, упираясь ногами, поползла куда-то.

Заинтересованный, Пётр полностью открыл глаза, напрягая зрение, и увидел, как в полутьме на солнечных лучах блеснула сталь, занесённая над женщиной. Дальше мозг перестал работать и начали работать инстинкты. По какой-то причине мужчина решил убить свою любовницу. Его надо было остановить, так, как уже не раз бывало в далёких сороковых. Пётр отстранился от боли и, превозмогая, бросился на душегуба, одной рукой вцепившись в руку с ножом, а другой найдя на ощупь горло. На удивление, Пётр ощутил, что его противник слаб и немощен. Самому Петру было тяжело и больно, его шатало, но противник был ниже ростом, минимум на голову, пузат, измождён, а ещё сильно вонял. Всё это он ощутил на ощупь.

Он пытался образумить его, но вместо речи всё шла и шла непонятная тарабарщина из рыков. В конце концов противнику стало просто не хватать воздуха и он вырубился, впрочем, как и Пётр.

* * *

Дикарка перестала бояться и успокоилась. Только что перед ней развернулся бой между двумя её похитителями. В котором ей, по счастливой случайности, удалось выжить.

О себе Дикарка почти ничего не знала, так как давно была полоумной и слепой. Она давно разучилась разговаривать, да и зачем? Кто будет разговаривать с безумцем и убийцей. О таких