Пальчики рук касаются края тёмно-синего свитера и тянут ткань наверх. Хочу прикоснуться к его обнажённой коже, как тогда. Вновь почувствовать её тепло. Ян поддаётся — отпрянул от меня, помогая снять мешающую вещь. Как только ненужный предмет был отброшен в сторону, Бергер вновь набрасывается на мой рот, забирая в плен ладоней моё лицо.

Сердце бьётся как умалишённое, пульс участился, а дыхание сбилось, но мне не страшно. Мой кислород — Ян Бергер.

К его свитеру полетела и моя футболка, а сильные руки сжали мою талию, резко вбивая в своё тело. Глажу ладонями мощную грудь, крепкую спину, вспоминая каждый идеальный миллиметр этого мужчины.

Ян пробирается к замку на моих джинсах, быстро расстёгивает, не прекращая целовать мои пухлые губы, и одним быстрым движением избавляет меня от них. Обхватывает ладонями бёдра, прижимая меня к себе. Чувствую, как мужчина возбуждён, как его буквально пробирает дрожь от моей близости. Опускаю пальчики на ремень брюк, расстёгиваю, проделывая те же манипуляция, что и до этого муж сестры, только приспускаю их ниже, чтобы не терять ни секунды времени.

Веду себя как изголодавшая кошка, добравшая до сладкого. Его поцелуи опаляют кожу на шее, а руки касаются оголённых участков кожи, оставляя на ней ожоги. Он целует, клеймя меня своими поцелуями, руками, словно ставя на мне метку — эта самка принадлежит только ему.

Мне не стыдно, потому что я хочу его, отгоняя все мысли о том, что будет потом. Потом я задохнусь, а сейчас — живу.

Ян входит медленно наполовину — задерживаю дыхание. Резкий выпад вперёд, соединяя наши тела в единое целое — задыхаюсь. Целует, не сдерживаясь.

Его одна рука плавно движется по спине, словно пальцы что-то ищут и, отыскав, замирают под правой лопаткой — родинка.

Замираю.

Но мне не дают обдумать это его движение. Ян срывается так яростно, страстно вырывая из моих лёгких стон, а с губ его имя. Бергер целует шею, переходя на грудь, отодвигая чашечки бюстгальтера, получая больше доступа для ласк. Но всё так же не убирает руки с моей лопатки.

— Ян, — дышу хрипло, касаюсь его лица пальцами, не могу поверить, что он снова рядом, что касается меня.

— Тея, — слетает с его губ, он не прекращает двигаться, опаляя шею своим дыханием.

Оплетаю его бёдра, прижимая к себе ближе, вожу ладонями по плечам, чувствуя перекатывающиеся под кожей мускулы. Мне так хорошо. Мужчина прикусывает бьющуюся жилку на шее. Выдыхаю.

Ян так сильно и крепко меня обнимает, что я задыхаюсь.

Когда всё заканчивается, я утыкаюсь в его шею губами, тяжело дыша, пытаясь восстановить дыхание.

Осознание приходит стремительно быстро, вырывая меня из моей неги под названием — Ян Бергер. Первая мысль — я предала сестру, переспав с её мужем. Вторая — хоть бы он меня не узнал. Ведь только у меня есть родинка на том самом месте, где недавно касался меня этот мужчина.

При воспоминаниях о нашей первой близости, когда он целовал меня именно в эту родинку, по коже пробегает озноб.

Нет, он не должен меня узнать.

Быстро отталкиваю его от себя, спрыгивая со стола, который чудом уцелел после того, что мы ещё пять минут назад на нём вытворяли. Кручу головой в поисках своей футболки, чувствую прожигающий взгляд цвета глубокого синего моря.

Вина, понимание того, что я натворила, обрушивается на меня, как лавина. Чем я тогда лучше Димы, ведь я сейчас тоже изменила, предала сестру с её мужем…?

Футболку нахожу глазами в углу, там же лежит свитер Яна. Не глядя на него, натягиваю её на голое тело, она еле прикрывает мои бёдра. Подхожу к окну, смотрю вдаль.

— Уходи, — слетает с онемевших губ в тишине, ударяясь о стены.

Позади себя слышу шорох. Не оборачиваюсь. Прикрываю глаза. В последний раз запоминая его ауру, тепло, которое чувствую на расстоянии. Его сильные руки, которые ощущаю до сих пор на своей коже. И губы, которые терзали мои губы.

Не столько слышу, сколько ощущаю кожей, как он подходит ко мне близко, останавливается сзади. Правая рука дотрагивается безошибочно до того самого места, где находится родинка.

— Ангел, — шепчет в волосы, зарываясь в них носом.

Узнал.

А потом тихо исчезает.

Как только за ним закрывается дверь — падаю на колени, сбивая кожу в кровь, лбом ударяясь о стену.

Разбиваюсь на части.

Меня больше нет.

Тея

Чувствую себя опустошённой, понимая, что я натворила. Переспала с мужем сестры, на которого не имею никакого права. Предала сестру, семью, которая у меня была. Да, была, потому что теперь всего этого я недостойна.

Чем я лучше Димы, который тоже мне изменял? Ничем. Такая же предательница, никчёмная, ничего не достойная в этой жизни.

По щекам текут слёзы горечи, пустоты, что разъедает все мои внутренности от безысходности, в которую я угодила по собственной глупости. По своей вине. Я поддалась своему желанию, когда надо было оттолкнуть, ударить, накричать… Но вместо этого я притянула только ближе, поддалась сладкому искушению мужчины, который шептал на ухо, целовал, заставляя почувствовать себя желанной, нужной, как и прежде.

А нужна ли я была кому-то в этой жизни?

Нет.

Никому не нужна. Тех, кто предаёт свою семью и рушит брак родной сестры, не любят.

Кто я после этого? Никто.

Меня нет.

Пальцы до боли вцепляются в колени, впиваясь ногтями в кожу, раздирая её. Мне не больно. Разве больно тому, кого нет? Нет.

По квартире разносится трель дверного звонка, сообщая о прибытии нового гостя, того, кого совсем не жду и не хочу видеть. Но звонящий трезвонит, не прекращая. Вздрагиваю, подумав, что вернулся Бергер. Его в первую очередь не хочу здесь видеть. Больше никогда. Ненавижу.

Мелодия затихает. Ушли? Нет. Слышу скрип двери и нежный взволнованный голосок лучшей подруги… Ада.

Слёзы вновь ручьём начинают течь. Она здесь. Родной человек. Та, что всегда рядом — даже на расстоянии.

— Тея, — вновь зовёт Огнева, но я не могу сдвинуться с места ни на миллиметр, словно приросла к полу, и каждое движение отзывается острой болью где-то внутри.

Шаги приближаются. Ещё немного, и верная подруга меня найдёт в том состоянии, в котором никогда не видела, потому как я всегда скрывала всю

свою боль под маской, не желая показывать то, что у меня на душе. Для всех я сильная. Такой и должна была оставаться, но последние события сломали ту Тею, которой я когда-то была.

Я не могу больше нести на своих плечах тот груз боли, горечи, потери, который давит на меня вот уже десять лет. Мне хочется кому-то рассказать всё то, что меня мучает, обнять, прижаться и, наконец, хоть раз в жизни побыть маленькой девочкой, которую защитят от всего плохого. Но вместо этого я прочно стою на своих ногах, ровно держа спину.