Все понятно! Опять завлекалка от Нанософта с Моторолой для расширения рядов «чипсоидов»[7]! Но смотри, как увеличилось количество их «реципиентов» за последний год. Утроилось! Уже каждый шестой из девяноста двух с половиной миллионов населения Российской автономии носит все мыслимые и немыслимые документы под кожей! Такими темпами через год их будет еще как минимум в два раза больше, а там недалеко и до обязаловки ношения вживленных электронных паспортов. Примерно с такой же интенсивностью полвека назад вводился обязательный «Айнини»[8].

Я въехал на приемный лоток турникета и моментально сверху к водительскому месту наклонилась «морда контры»[9], освещенная изнутри красно-оранжевым цветом:

– Господин Матвеев… – Это личное обращение автомата всегда немного раздражало меня. Понятно, что по номеру машины, моей морде и «симке» в водительской карте я был легко идентифицирован, но все же, когда автомат обращается к тебе по имени-отчеству, игнорируя твое нежелание быть узнанным, это неприятно. – Сегодня стоимость проезда по хайвею «Владимир – Москва» до полуночи составляет полтора червонца! Просим прощения, но сегодня оплата принимается только за наличные. Как вы желаете оплатить свой проезд?

– Пластик-кэш принимается?

– Разумеется! На ваш выбор: бумажные, пластиковые или металлические наличные всех стран, которым разрешена торговля на территории Российской автономии. Оплата согласно текущему обменному курсу Главного кредитного банка.

Я вынул из бумажника два красных пластиковых червонца – карточки с радужной полоской Государственного кредитного банка и вложил их в приемное окно – «рот» терминала. Почти тут же «морда», сглотнув их, окрасилась в голубовато-зеленый цвет и плавно уплыла куда-то вверх, тогда как перекладина турникета, прозванная водителями «бимом», неслышно опустилась перед машиной и вежливый голос в моем «ухе» милостиво сообщил:

– Всего доброго, господин Матвеев! Желаем вам удачной дороги и приятного дня. Просим помнить…

Я не стал ждать, что именно автомат пожелает мне помнить, утопил в пол дроссель газа и, быстро набрав разрешенные сто сорок, расслабился.

И все-таки это здорово, что я успел купить себе «тойоту». Ни на шоссе, ни на проселке – она ни разу не разочаровала меня. Очень устойчива на скорости, приемиста, сравнительно экономична. А главное – ее топливные элементы не на изооктане, а на простом сжиженном природном газе! А ведь сколько говорили и писали, что изооктан дает большую удельную мощность, что топливники на изооктане более долговечны, дешевы, что при сжигании изооктана токсичность выхлопа меньше, а на природном газе топливники быстро засоряются копотью из-за сравнительно малой температуры преобразования, требуют дорогостоящих платиновых катализаторов для дожигания газов, машина менее экономична… но вот прошло всего пять лет, и цены на изооктан (как и на все иные нефтепродукты) поползли резко вверх, а природный газ остался почти в прежней стоимости. И уже выигрыш налицо, несмотря на платиновые катализаторы, больший расход газа и прочие перекосы. Бак изооктана обходится в пятнадцать червонцев, а природного газа – пять-шесть. Да и сравнительно низкая температура в котлах топливных элементов «хонд» и «тойот» (сто шестьдесят – сто семьдесят градусов Цельсия против шестисот – восьмисот в котлах американских машин) положительно сказывается и на их ресурсе, и на окружающей среде.

А если учесть еще, что наши умельцы на станциях техобслуживания выучились кустарно промывать копоть в японских топливниках, и проделывают это за сравнительно скромное вознаграждение, тогда как американские при засорении приходится менять полностью (а удовольствие по обмену топливника – не из дешевых: от одной пятой до четверти цены машины), то польза от моего выбора «япошки» сегодня очевидна всем. Потому-то цены на «тойоты» и «хонды» в последние два года выросли на восемьдесят пять – девяносто процентов, тогда как на машины иных фирм даже немного упали. Выйдя на третью полосу, я хотел было включить радио, как вдруг вновь настойчивый голос совсека тявкнул мне в ухо: «Внук Сережа вызывает Максима!».

– Да, – отозвался я, – привет, Серенький!

– Дедушка, а чего ты меня все Сереньким кличешь, как маленького козлика?

– Ну прости деда, не хотел тебя обижать! Ты чего это вдруг вспомнил обо мне?

– Дедушк, ты говорить можешь?

– Да вроде могу. Правда, я по дороге еду, но язык и уши у меня свободны, могу слушать и отвечать, если ничего напряженного не последует.

– Можно я приеду к тебе в выходные? Только не один, а с друзьями.

– Приезжай. Ты же знаешь, что ваша мансарда свободна. Печку включишь, будет тепло. Твоя комната и комната Лизы свободны и просторны. Думаю, что места вам всем там хватит вполне. Разместитесь с комфортом. Комнату мамы и папы лучше не открывай.

– Хор! А то у Майкла день рождения, обещают хорошую погоду, нам в городе делать нечего.

– У Майкла? Это же сколько ему?

– Ну он почти на год моложе меня!

– Тринадцать, стало быть? Ну приезжайте, буду рад. Только убирать за собой перед отъездом не забывай. Сам потом в грязь приедешь, если что. Знаешь ведь, что я ваших комнат никогда не убираю.

– Разберемся! У нас и девчонки будут! Это их дело!

– Нет, это ваше общее дело. Про порядок не забудь, а остальное – смотри сам.

– Пасиб, дедушка! Я позвоню еще попозже. Пока!

– Пока. – Я машинально цокнул языком, давая отбой.

Слева от меня величаво проплыл в окне храм Казанской иконы Божией матери. Позади него, у деревни Елизаветино, какие-то великаны неторопливо и величественно махали руками – это проглядывали ветряки недавно построенного Фрязевского энергетического комплекса. Перед ними виднелись уже зазеленевшие поля рапса. Да! Кто бы сказал мне еще три года назад, что все пустыри в Подмосковье будут отданы под ветряки и сурепку, не поверил бы, ан вот они – широкие шаги новой энергетической программы в действии! Вот только цена на топливо почему-то не только не думает падать, но, напротив, постоянно растет.

Эти новые хайвеи, приподнятые на ножках над землей, очень полюбились москвичам, которые метко окрестили их флейтами. И в самом деле, они были хороши, даже несмотря на то, что за небольшим исключением были платными. Ведь никаких развязок, только въезды и съезды, расположенные исключительно в правой низкоскоростной полосе, и по четыре просторных ряда в каждом направлении, разделенных невысоким барьером. Но самое главное – загрузка здесь, видимо благодаря отсутствию халявы, всегда довольно щадящая, и потому высокий скоростной режим гарантирован. Правда, иногда и тут все же случается авария (да, даже здесь!), когда дорога перегораживается полностью, и спешащим водителям остается только ждать милостей от природы, вернее – от дорожной полиции и работников, что обслуживают этот участок.