Но она была молода, слишком молода. Судя по виду, незнакомке было не больше восемнадцати, к тому же Эдвард Грантон сказал, что она студентка… Жаль, очень жаль. Жаль, что она столь юна. Жаль, что она дочь хозяина дома. Жаль, что Никос здесь по деловым вопросам, а не ради удовольствия.

Он заставил себя вслушаться в то, что говорил Эдвард Грантон, какие цифры он показывал, какие аргументы приводил. Тот говорил уверенно, твердо, но это совершенно не помогало незадачливому бизнесмену скрыть тот факт, что его компания находится на грани разорения.

Станет ли корпорация «Казандрос» вытягивать его предприятие из пучин кризиса? Возможно. Компания представляла собой определенную ценность, но при этом ее спасение требовало вложения огромных средств.

Все, что могло спасти компанию «Грантон» — и самого хозяина, — это принц на белом коне.

Собирается ли Никос Казандрос стать героем? Вскоре придет время определиться окончательно, подумал он. В любом случае это решение будет принято на условиях, установленныхим, а не Грантоном.

Корпорация была его любимым детищем. Отец поручил Никосу решить этот вопрос, так что он должен сделать правильный выбор. Эта сделка могла стать хорошей основой для продвижения корпорации «Казандрос» на лондонском рынке недвижимости, но все же в ней был и немалый риск.

Софи критически осмотрела свое отражение в зеркале. Более критично, чем обычно, со времени, когда она встречалась с Джоэлом. Забавно, подумала она, проверяя, ровно ли подведены ее глаза, что она вообще когда-то интересовалась этим юношей.

О, в нем, без сомнения, было определенное очарование, ведь он был привлекательным светловолосым парнем, популярным среди девушек…

Перед внутренним взором Софи снова возник образ Никоса, и ее пульс участился. С Джоэлом она никогда не ощущала ничего подобного! Скорее, тогда она просто была довольна тем, что он выбрал ее, а не другую девушку — Хейли, например. С другой стороны, Джоэл сразу же стал встречаться с Хейли после их разрыва…

Софи поджала губы. Конечно, Хейли открыто дала понять, что она готова дать Джоэлу то, чего он хотел. Того же он хотел и от Софи, но не получил, после чего они разорвали отношения.

Она еще сильнее сжала губы. Никогда она не собиралась лишаться невинности с Джоэлом.

Нет, это должно быть что-то особенное, что-то очень, очень особенное — и с кем-то особенным!

Никос Казандрос.

С таким взглядом, как у него, не говоря уже о сияющем автомобиле, намекающем на состоятельность, Никосу даже пальцем не надо шевелить для того, чтобы девушки вились вокруг него! Они бы все были так же возбуждены и взволнованы, как и Софи.

«А что, если он обратит на тебя внимание?» — спросил голос у нее в голове. Да, Никос был, безусловно, удивительно красив, но при этом он оставался всего лишь их гостем на этот вечер.

«Тогда ты должна выжать из этого времени все, что можно!» — снова встрял в ее размышления внутренний голос. Он же заставил ее взглянуть на изящные золотые часики и, откинув с плеч волосы, направиться вниз.

Голос отца доносился из гостиной. Двери в этот раз были распахнуты настежь, но все же на мгновение Софи задержалась на пороге, выравнивая дыхание.

«Возможно, он не так хорош, как мне показалось. Может быть, я разочаруюсь, увидев его снова, заметив недостатки, на которые сначала не обратила внимания…»

Сделав над собой огромное усилие, Софи вошла в комнату, не позволяя себе даже взглянуть на высокую фигуру Никоса, хотя каждая клеточка ее тела жаждала этого.

Софи подошла и поцеловала отца в щеку, а затем обернулась к их гостю.

— Мистер Казандрос, — улыбнулась она.

Некоторое время он не отвечал на ее приветливую улыбку, лицо его было лишено эмоций. Затем, словно очнувшись, Никос поприветствовал ее.

— Мисс Грантон. — Он слегка кивнул в знак приветствия, что напомнило Софи о ее путешествии в Венецию, где все вели себя ужасно официально.

Она звонко рассмеялась:

— О, пожалуйста, зовите меня просто Софи. «Мисс Грантон» напоминает какую-то героиню романов Джейн Остин. Возможно, престарелую тетушку.

— Вряд ли, — произнес он сухо.

Но она уже ни на что не обращала внимания. Ей не померещилось! Он действительно был так сногсшибательно, божественно красив, как ей показалось при первой встрече! Как она вообще могла подумать, будто в его внешности есть какие-то недостатки?

И Никос определенно не был мальчишкой. Он был мужчиной, который уверенно шел по жизни, занимался бизнесом, водил чудесный автомобиль. Утонченным, уверенным в себе, опытным мужчиной.

Опытным.

Невольно взгляд ее упал на губы мужчины.

Четко очерченные, подвижные.

Искушенные.

Софи ощутила жар во всем теле. Он знает, как свести девушку с ума поцелуем…

Отец что-то сказал, и Софи заставила себя прислушаться.

— Ты будешь апельсиновый сок, как обычно, дорогая?

Эдвард Грантон направлялся к бару с напитками, расположенному у противоположной стены.

— О, думаю, сегодня я выпью немного «Беллини», хорошо, папочка? — Софи сразу же пожалела, что произнесла слово «папочка».

Подобное обращение делает меня похожей на маленькую девочку.

Она не желала выглядеть ребенком в глазах Никоса.

Отец остановился у бара:

— Софи, милая, у нас нет открытой бутылки шампанского, и я не хотел бы открывать новую из-за одного бокала. Выбери что-нибудь другое.

Софи растерялась, но быстро взяла себя в руки. Она взглянула на Никоса Казандроса и заметила, что на его лице снова застыло отстраненное выражение.

— А что вы пьете, мистер Казандрос? — с легким придыханием спросила она.

Софи увидела, как изменилось его лицо, когда с него исчезло прежнее безучастное выражение.

— Никос, — мягко поправил он ее, как будто они были одни в комнате. — Если я должен называть тебя Софи.

Легкая улыбка тронула уголки его губ.

— Я пью сухой мартини. Это… приобретенная привычка.

— Софи, поверь, тебе не понравится этот напиток, — произнес Эдвард Грантон.

— Сладкий мартини может быть очень приятным на вкус, — возразил Никос.

Она улыбнулась:

— Отлично! Я хочу попробовать сладкий мартини, папочка!

О черт, она снова произнесла слово «папочка». Взгляд ее метнулся к Никосу — он рассматривал ее лицо. Нет, даже больше чем лицо.

Его взгляд прошелся по ее телу, и Софи поняла, что не зря столько времени провела перед зеркалом.

Персиковое платье было одним из ее любимых. Цвет его просто изумительно гармонировал с оттенком ее кожи и волос, а материал был настолько легким, что эффектно обрамлял ее фигуру, изящно очерчивая силуэт. Оно не было чрезмерно открытым, но подчеркивало все изгибы ее тела.